Тайна черного ящика
Шрифт:
Измученных пассажиров самолета по одному вытаскивали из аппарата и вели в каюты. Сами они шли с трудом – сил не хватало сопротивляться порывам ветра, набросившегося на нас с новой силой, словно он злился, что позволил людям пересилить себя.
Среди спасенных оказалось три женщины и трое раненых мужчин, одного из которых пришлось нести, так как у него были сломаны обе ноги. У двух других повреждения были менее серьезными. Люди валились с ног от усталости и психологической реакции на свое спасение, на то, что их мучения наконец-то
Выбрав наиболее бодро державшуюся из женщин, мы с Чугунковым направились в каюту, куда ее поместили, и увидели закутанную в одеяло даму лет пятидесяти, смотрящую на нас с вызовом.
Чем мы вызвали ее негодование, я не сразу поняла, но потом мне стало ясно, что она не могла не искать виновника катастрофы, а мы просто оказались первыми, кто попались ей на глаза. Нам и досталось.
Она, прищурившись, строго посмотрела на нас близорукими глазами и заявила низким голосом, полным возмущения:
– Имейте в виду: я подам иск в суд! На тех, кто все это устроил. И вы мне ответите! Вы мне заплатите за весь этот ужас! Я чуть не умерла от страха, когда самолет начал прыгать по волнам. Я разбила себе лицо, наконец! Мне просто – больно! Вот! Любуйтесь!
Она полностью освободила лицо от одеяла, и я увидела огромный cиняк, захвативший добрую половину ее лица. Зрелище было, конечно, малоэстетичное, но я не забывала, что женщина-то осталась жива и отделалась, в конечном счете, легким испугом. Ну, еще синяком… Другим повезло меньше… Хотя для нее это, не спорю, слабое утешение.
Женщина заплакала и снова уткнулась в одеяло…
Чугунков кашлянул и сказал:
– Извините, – он запнулся, но, заглянув в список пассажиров, продолжил: – Тамара Алексеевна. Вас ведь так зовут?
Она закивала головой, не прекращая рыдать.
– Ну вот, видите! – обрадовался Чугунков. – А меня – Константин Иванович!
Женщина перестала рыдать, подняла на него глаза и сказала, всхлипывая:
– Очень приятно…
– А уж мне-то как приятно, что нам удалось вас поднять со дна морского! – воскликнул Чугунков. – Вы просто поверить не можете…
– Это такой ужас! Такой ужас! – вновь попыталась запричитать женщина, но получилось у нее уже гораздо спокойнее, чем сначала.
Я знала, что судовой врач сделал ей укол – что-то из сильнодействующих транквилизаторов, – и сейчас это должно было подействовать. Она действительно успокаивалась на глазах.
– Сначала этот взрыв! Потом безобразная драка в салоне, прямо рядом со мной. Эти двое не могли никак свалить огромного такого мужчину – очень высокого роста и, вероятно, очень сильного. Впрочем, это не имеет значения. Когда самолет первый раз ударился о воду, драка тут же прекратилась…
– Постойте, Тамара Алексеевна, – вмешалась я. – Вы сказали, был какой-то взрыв?
– А это, собственно, кто? – спросила она у Чугункова, показывая на меня недоуменным жестом.
Я чуть было не возмутилась от такой наглости, но вовремя сообразила, что вид-то у меня действительно странноватый – на прорезиненный костюм легкого водолаза я накинула только штормовку, а моя обтянутая резиной голова вызывала, наверное, своим видом мысли о неожиданных контактах с инопланетянами.
«Мне только еще ручные ласты надеть не хватало!» – подумала я.
– А это тот самый капитан спасателей, который первым обнаружил, что пассажиры самолета остались живы, – ответил Чугунков на ее вопрос обо мне.
– Так это вы стучались к нам в самолет? – обратилась женщина ко мне очень учтиво, словно у соседа спрашивала, не стучался ли тот минут пятнадцать назад в дверь ее квартиры…
Мне почему-то захотелось ответить небрежно, легко, словно речь шла о приятной прогулке с девушкой по загородному парку, а не о спуске под воду к попавшему в катастрофу самолету.
И я уже рот раскрыла, чтобы сказать: «Да, знаете ли, хотелось просто заглянуть к вам, узнать, как вы? Все ли в порядке?»
Но тут до меня дошло, в какое смешное положение я попала. И подставил меня Чугунков, это с его слов обо мне началось формирование ее отношения ко мне. «…Тот самый капитан, который первым обнаружил…» Ну, спасибо большое, Чугунок!
Она же за мужчину меня принимает! Я припомнила свои ассоциации на ее слова, обращенные ко мне, и чуть не рассмеялась – я же сама себя мужчиной ощущала. Вот что значит – командовать мужчинами и выполнять мужскую работу. С кем, как говорится в известной русской пословице, поведешься, от того и наберешься. Я имею в виду – мужской психологии наберешься.
Чтобы не продолжать дальше этот дешевый маскарад, я подцепила большими пальцами верх прорезиненного комбинезона и стащила его с головы.
– Ох, простите, милочка! – воскликнула женщина. – Я, кажется…
Она готова была извиниться за то, что приняла меня за мужчину, но тут же сообразила, что вслух об этом она не говорила, стало быть, и не догадался никто. Но начало фразы было уже сказано, а Тамара Алексеевна, судя по всему, была из дамочек интеллигентных и терпеть не могла глупых положений. Теперь она просто вынуждена была свою начатую фразу закончить. И она сообразила, как ей вывернуться из сложной ситуации.
– Я, кажется… – повторила она. – Теперь я, кажется, вас узнала! Вы же заглядывали там, под водой, в иллюминаторы самолета!
Я кивнула. Хотя знала, что узнать она меня никак не могла, хотя бы потому, что я была в плавательной маске. Да скорее всего – она меня и вообще не видела. Просто Тамара Алексеевна сообразила, что я должна была заглядывать в иллюминаторы.
– Конечно! – сказала я. – Конечно, я заглядывала. Да я и сама вас сразу узнала, Тамара Алексеевна. У вас такая примечательная внешность…