Тайна французского кладбища
Шрифт:
– Привет, Жибе! – закричали сестры хором.
– Привет! – послышался в ответ хриплый голос. – Пойдем достраивать кабан? Или покатаемся на велосипедах?
Юля хмыкнула. Когда она первый раз услышала про кабан, то обиделась и решила, что Жибе над ней насмехается. Как можно строить дикую свинью?!
Оказывается, кабан – это по-французски «шалаш». После сильного ветра на земле валяются сбитые с деревьев сломанные ветки. Жибе их собирал и сооружал из них каркас. Покрывал его сухой травой – и кабан был готов.
Таких кабанов в каждом укромном закоулке Муляна он настроил невесть сколько. Его главный кабан находился в маленькой рощице на самой окраине деревни. Таня и Лиза говорили, что он покрыт непромокаемой тканью, там стоят столик и стульчики, можно приходить и читать комиксы, которых у Жибе полно. И вообще там классно!
Они звали Юлю смотреть кабан, но она не пошла. И предпочитала зубрить французские неправильные глаголы, когда сестры вместе с Жибе сооружали очередной кабан в их огромном заброшенном, заросшем высокой травой саду, где было полно деревьев, усыпанных мелкой желтой очень сладкой сливой – мирабелью.
Юля сидела над книжкой, а из сада доносился хохот девчонок – и низкий, хриплый голос Жибе.
Слова он произносил ужасно неразборчиво, про таких говорят – у него каша во рту. Юля понимала Жибе с пятого на десятое и за это не любила его еще больше.
А как он одет! В какую-то ужасную майку и джинсы до колен, а темные волосы у него мелированы – некоторые пряди высветлены.
Жибе довольно взрослый, ему, наверное, лет двадцать, а он все время проводит с детьми. Лизе, как и Юле, двенадцать, Тане вообще десять. В деревне есть и мальчишки – Ксавье, Мишель, еще двое-трое, приехавших на каникулы к родственникам. Этим хотя бы по пятнадцать-шестнадцать, но Жибе водится только с девчонками-малолетками. Еще здесь живут Рашель и Клер, но их обеих родители на весь день увозят в центр досуга, что-то вроде наших городских школьных лагерей, в их школу в Нуайер (в Муляне нет своей школы, даже магазина нет, это совсем маленькая деревушка). А Таня и Лиза остаются. И Жибе к ним каждый день приходит, как будто к лучшим подружкам.
– Скажите спасибо, что у нас тут есть такой летний гувернер! – беззаботно хохочет тетя Марина, когда Юля начинает удивляться частым визитам Жибе. – Он просто задержался в детстве, оттого ему скучно со сверстниками, а с малышней интересно.
Но Юля считает, что сказать про человека «Он задержался в детстве» – это то же самое, что сказать «Он отстает в развитии». Жибе сущий ботан и тормоз! Как это он умудряется учиться в университете, да еще на медицинском факультете? Он хочет стать патологоанатомом. Это само по себе ужасно странно: кому охота возиться с трупами?! Вдобавок, Жибе предпочитает говорить, что станет доктором мертвых.
Жуткое название! Сразу представляется какой-то особенный доктор, к которому бредут одноногие, безглазые или вовсе безголовые мертвецы…
От этого у Юли мурашки по коже бегут.
Но именно за эти мурашки она многое прощает Жибе. Потому что больше всего на свете Юля любит бояться!
Вслед барсуку с ветвей высокого ясеня смотрела Мирабель. Смотрела – и сама себе дивилась…
У нее были некие особые привилегии, которые мог получить лишь тот призрак, кого не забыли люди и чье имя часто произносят. Ее имя звучало в мире живых чуть не каждый день: и из-за названия сливы, которая росла чуть ли не во всех бургундских садах, и из-за присловья «со времен красотки Мирабель», которое полюбилось жителям окрестных деревень.
Поэтому Мирабель была свободней и сильней многих призраков. Например, она могла передвигать предметы с места на место и даже, если хотела, могла оставаться незримой и для призраков, а не только для людей. А еще она могла выходить из могилы днем, но, разумеется, прячась в густой тени и ни в коем случае не попадая под смертоносный солнечный свет.
Мирабель всегда держалась скромно и не кичилась своими возможностями. Она никогда ни с кем не ссорилась и не вступалась за людей, которым досаждали призраки. Даже за жертв вампиров не вступалась. У каждого своя судьба, и не привидению девушки-самоубийцы менять чужую участь.
Почему же она защитила человека, на которого намеревался наброситься оголодавший призрак? Что заставило ее это сделать?
Жалость? Странно…
Она положила призрачную руку на призрачную грудь, где когда-то, во времена незапамятные, билось бедное сердечко живой красотки Мирабель. Эта девушка была отчаянно влюблена, она знала горе и счастье, печаль и нежность…
Вот! Вот название чувству, которое заставило ее спасти человека! Она ощутила к нему нежность!
Но почему? Кто он?
Мирабель не знала…
Ну да, Юля любила бояться! А чем это плохо – бояться и дрожать? Это ведь ужасно приятно – когда у тебя замирает сердце, а к спине словно бы чьи-то ледяные пальцы прикасаются. Хочется обернуться, но этого делать нельзя ни в коем случае (недаром во всех сказках говорится: «Иди вперед, но не оглядывайся!»): а вдруг за спиной кто-то стоит, кто-то мертвенно-бледный, и тянет к тебе руки, и ты пытаешься убежать, но руки все длинней и длинней, и наконец ты схвачена, и руки медленно подтягивают тебя к ужасному чудовищу, и ты видишь оскал его голого черепа с пустыми глазницами и кривыми окровавленными зубищами, которыми этот полусгнивший вампирюга намерен впиться в твое беззащитное горло…
Ух, кайф!!!
Но еще больше, чем бояться сама, Юля обожала пугать других. Самым любимым ее развлечением было на ночь глядя кому-нибудь позвонить и загробным голосом провыть какую-нибудь страшилку.
Одна беда: одноклассники и друзья уже отлично знали, зачем им в такую позднотищу звонит Юля Комарова, и просто не отвечали. А некоторые вообще заблокировали ее звонки – занесли номер в черный список.
И родилась новая страшилка: «В черном-черном городе есть черная-черная улица, на черной-черной улице стоит черный-черный дом, в черном-черном доме есть черная-черная комната, в черной-черной комнате стоит черный-черный стол, на черном-черном столе лежит черный-черный мобильник, в этом мобильнике есть черный-черный список, а в черном-черном списке сидит Пугало и завывает: «Слушай мою новую страшилку!»
Пугалом друзья и одноклассники звали ее, Юлю Комарову…
Но, приехав во Францию, Юля почувствовала себя практически счастливой. Лиза с Таней тоже обожали страшилки и ужастики, поэтому они с восторгом выслушали весь Юлин репертуар. Одна беда – ответить ей ничем полезным не могли. Слишком мало ужастиков знали! Зато ботан и тормоз Жибе оказался просто неиссякаемым источником жутких историй, которые Лиза и Таня исправно пересказывали Юле, и той не надоедало слушать.
Особенно Юле нравилась одна страшилка – ну просто до сладкой дрожи! Она называлась «Кукла».