Тайна хорошей девочки
Шрифт:
Глава 22
Возвращаясь в тот вечер от Райнера, домой к бабушке и дедушке, меня не покидало чувство тревоги, сковывающее всё в груди. И пусть в этот день, я впервые выходила из машины счастливой, и я бы сказала довольной, тревога усиливалась с каждой секундой, что приближала меня ко входу в дом моих родных.
Прокручивая на левом запястье браслет, подаренный моим мучителем сегодня, я шла к дому, пытаясь утихомирить неконтролируемое буйство страха, появившееся там непонятно отчего. Не понимаю откуда взялось это чувство тревоги, ибо сейчас испытывать его было бессмысленно: я перестала бояться
— Бабушка, дедушка, — окликаю родных, войдя в дом, открыв дверь своим ключом. — Я дома! Извините, опоздала на ужин, но меня вкусно накормили в гостях, — рассказываю им, снимая с ног обувь, отметив, что в доме абсолютная тишина, словно никого нет.
Как ни странно, мне никто не отвечает и это пугает ещё больше. Взглянув на часы, убеждаюсь, что в это время прародители должны быть дома за просмотром очередной интеллектуальной программы, которая идёт только в это время. Дедушка не может её пропустить. Это не в его стиле.
— Ба! — настороженно повторяю оклик. — Дедушка!
И лишь войдя в комнату, где в доме располагается единственный телевизор и, по моим предположениям, должны находиться родственники, понимаю, почему в доме такая тишина.
Вся техника, привезённая мной в деревню после покушения, свалена в кучу и бессовестно уничтожена, как и телевизор, а бабушка с дедушкой связанные лежат в бессознательном положении, но, благо на диване и судя по их еле заметной вздымающейся груди — они живы. На креслах около них сидят двое мускулистых мужчин, а ещё два держат меня на прицеле своих пушек.
— Что происходит? — спрашиваю их, застыв словно статуя. — Кто вы такие? Что вы делаете в этом доме?
Страх сковывает меня, но я не имею право на такую слабость, особенно сейчас, когда на кону мои родные, которые могут пострадать в любую секунду, как и я сама. В этот момент боязнь за собственную жизнь исчезает, оставив мне лишь бабушку и дедушку, с которыми эти уроды непонятно, что могли сделать. Крови вроде бы нет и это уже радует.
— Мы… твои друзья, Амалия, — проговаривает сидящий на любимом бабушкином кресле блондин.
— Ага! — восклицаю, театрально рассмеявшись. — Вместе в детский сад ходили и в один горшок писали. Что вы делаете в этом доме, друзья? — выделяю последнее слово, пытаясь посмотреть на них устрашающим взглядом, каким часто на меня смотрит Райнер, но у меня в этом ещё мало опыта.
— Тебя ждём, — продолжает отвечать мне блондин. — Наш хозяин хочет пригласить тебя к себе в гости и душевненько поговорить.
— О чём? — задаю вопрос, смотря на бабушку с дедушкой. — Я не намерена больше с вами поговорить, пока не буду уверена, что с моими родными всё в порядке.
— Да, старики дрыхнут, — кидает один из тех, кто стоит. — Приказ был брать тебя, а не их, поэтому они всего лишь под снотворным, — безразлично кидает.
— Но они связаны, — отмечаю, делая шаг в сторону прародителей, поняв, что они дают мне это сделать, но продолжают держать на прицеле своих пистолетов.
— Для их же безопасности.
— Кто вас прислал? — спрашиваю, прощупывая пульс у дедушки, а после и у бабушки.
— Не можем ответить на этот вопрос, но… Поверь, тебя там очень ждут, — проговаривает, изучающе глядя на меня, второй мужчина с пистолетом в руке и, по всей видимости,
— Мне просто нужно поехать с вами? — уточняю, в панике смотря на родных. — И они будут в порядке?
— Да, — отвечает тот же урод. — Поехать с нами и снять одно интересное видео для одного человечка.
Похищение, — хмыкаю про себя, сразу же поняв, что эти мужчины имеют отношения к сложному делу отца, из-за которого меня сюда и отправили. И собственно на что папа надеялся, отправляя меня в деревню к немощным старикам? Хотя бы охраны приставил.
— Хорошо, — вздохнув, соглашаюсь. — Пойдёмте, но… Можно их развязать, чтобы они не испугались, когда очнутся, — спрашиваю, указав на бабушку с дедушкой. — Прошу вас.
— После видео, малая, — кидает рыжеволосый мужик, который прежде не подавал голос. — Все твои условия, когда наши выполнишь. Ясно?
— Да…
— Пацаны выведите её, — командует их главарь.
Те двое, кто держали меня на прицеле, не давая совершить ничего, что может им помешать их планам, пистолетами приказывают развернуться и я послушно выполняю их требование. Но параллельно слежу за ними в стеклянной поверхности старенького шифанера, боясь, что они могут мне так же, как и бабушке с дедушкой, что-либо вколоть и отключить. Я не могу себе позволить сейчас потерять контроль над ситуацией даже на секунду.
Один из парней подходит ко мне и грубо хватает за локоть, толкая в сторону выхода. Дождавшись, пока все четверо негодяев выйдут из дома, и мы отдалимся от дома примерно на сто метров, понимаю, что живой мне из этой ситуации не выйти, как бы сильно, я не изворачивалась. Меня везут на бойню, где убьют и не факт, что бабушка с дедушкой останутся живы, да и родители. Поэтому я решаю биться до конца.
22.2
Одна против четверых. Шансов у меня нет, но… Мне всего лишь нужно добежать до кустов, где я часто замечала людей Райнера в машине. Призрачный, но шанс на спасение жизни моих родных. А если они выстрелят, то водитель, что привёз меня или телохранитель, могут услышать выстрел и прийти и надеюсь, помочь бабушке и дедушке… Или сбегут. И всё же это хоть какая-то надежда на спасение, чем просто сдаться. Смерть ожидает меня в любом случае.
Чёрт! Впервые я не знаю, как поступить и как выкрутиться. И не знаю того, что будет дальше.
Выдернув локоть из хватки, ближайшего ко мне урода, выстреливаю в него злым взглядом и делаю вид, что готова идти сама. Вся четвёрка мужчине мне, кажется, верит и позволят маленькую вольность, думая, что я никуда не денусь, но они ошибаются. Я дочь следователя и часто смотрела с отцом сериалы про полицейских, изучая их киношные, но возможные в жизни, боевые ухищрения и приёмы.
Заметив у одного из парней пистолет с правой стороны, понимаю, что мне до него не дотянуться и тогда решаю применить всё своё театрально мастерство и оказаться с той стороны, чего бы мне это не стоило.