Шрифт:
Прохладная сухая московская осень только наступила, но уже успели пожелтеть листья на деревьях. Мне этого не было видно, так как все они обрели черный оттенок на неосвещенной улице, из-за чего они полностью сливались с темно-серым облачным небом. Я вдыхал холодный запах газа проехавшей старой волги, в которой, видимо, был установлен газовый баллон экономии топлива.
– Максим, ты идешь? – послышался голос со стороны.
Я сразу же пришел в себя и вышел из одурманенного состояния, – Да…
– Или ты сдрейфил? – сказала Оля, с застывшей ехидной
– Ничего я не сдрейфил.
– Тогда пойдем быстрее, пока охраны нет, – с легкой ноткой недовольства тихо сказал мой лучший друг Паша.
– Блин, ребят, мне кажется, это не очень хорошая идея. Нас всего три человека. Это же опасно.
Паша попытался высказать очередной аргумент, но был моментально перебит Олей, – Ой, да брось его! Пойдем вдвоем.
В моем сердце вспыхнуло пламя, а холодок пробежался по спине и все из-за этого грубого ко мне отношения. Я не мог себе простить свою слабость, тем более перед ней, ведь она мне нравилась, и причем, уже давно. Я снял перчатку, чтобы моя хватка была еще крепче, и уверенным движением вцепился в забор.
– О, а ты не такой слабак, каким кажешься, – улыбнулся Паша, спрыгивая на другую сторону с забора.
Я придержал Олю и сам аккуратно перепрыгнул, чтобы не порвать куртку.
– Вот оно, – затаив дыхание, тихо прошептал Паша, – Сегодня мы получим массу впечатлений. За мной!
Около пяти минут мы передвигались рысью между какими-то неестественными заграждениями, прячась за ними, чтобы нас не заметил патруль. Сам патруль состоял из нескольких мужчин, которые одиноко и устало ходили по неровной дороге, иногда светя мощными диодными фонариками в сторону подозрительного шума. Издалека был слышен лай собак, но Паша заверил нас, что все собаки в это время уже на цепи и никогда не прекращают лаять.
– Такой раздражительный лай, – тихо шепнула Оля, прячась за сгнившими досками.
– Тсс! – приставив ко рту палец, Паша указал нам оставаться на месте, – Я проверю. Мне кажется, там кто-то есть.
Он неторопливо вошел в темноту, постоянно оглядываясь и смотря по сторонам.
Куча неаккуратно сложенных поддонов источала безумно неприятный запах сгнивших досок вперемешку с грязью и травой. Мы стояли с Олей и затаив дыхание, ждали когда появится Паша, но его все не было…
– Что-то не нравится мне это, – сказал я, всматриваясь в темный вход в здание, пытаясь разглядеть Пашу.
– И что ты предлагаешь? – ее взгляд застыл в ожидании.
Я смотрел в ее серо-голубые глаза и где-то глубоко в себе восхищался красотой, которую не отмечал для себя раньше…
– Макс? – робко произнесла она, ожидая от меня какого-то плана.
Мне нужно было моментально собраться. Возможно, это мой шанс понравиться ей, чтобы она разглядела во мне мужчину. О, да…. Ей нравились мужественные ребята, а у меня даже не было щетины. Почему-то я всегда развивался медленнее остальных своих сверстников.
– Все, надоело! Пойдем за ним!
«Черт!» подумал я про себя. Снова я из-за своей задумчивости пропустил
– Эй! Кто здесь?! – послышался со стороны покосившихся хозяйственных блоков мужской грубый голос.
В нашу сторону ударил мощный свет фонаря охранника, и Оля ловко увернувшись, нырнула в темный вход.
«*ть» единственная мысль, которая промелькнула в моей голове и я не мог броситься за ней, пока не пройдет этот толстый дядя… Я сделал пару шагов назад и присел на корточки, наблюдая через отверстие за сотрудником службы безопасности ховринской заброшенной больницы.
Мое сердце колотилось так сильно, словно сейчас выпрыгнет из груди, а дыхание было столь быстрым, что я боялся потерять от страха сознание. Что будет, если меня поймают? Мама меня точно убьет дома…
– Эй, малявки! – крикнул в сторону темного входа охранник, – Если вы здесь, то мы скоро выпустим собак. Лучше выходите!
Затем, он сделал еще пару шагов поближе к темному входу и поставив перед лицом ладони, крикнул, – Там опасно! Выходите!
Эхо так глубоко раздалось внутри стен больницы, что показалось, будто кто-то нарочно прохрипел точно таким же голосом, ту же самую фразу.
– Иван Евгеньевич, опять за старое? – к охраннику подошел еще один человек в фирменном бушлате ЧОП, – Никто уже давно сюда не ходит.
– Как не ходит? Мне показалось, что я кого-то видел, – фыркнул он в ответ и сделал еще шаг в сторону входа.
– Да нет здесь уже никого. Наконец-то поставили забор, провели электрический ток, везде развесили предупреждения. Нет тут никого.
Услышав о токе, мое сердце замерло. Я посмотрел на свои руки и с шоком осознавал, что несколько минут назад мы могли все погибнуть… Почему нас не ударило током?
– Ты не хуже меня знаешь, что у нас постоянные перебои с электричеством.
Услышав эту фразу, я уже четко решил, что обратно через забор я не полезу, пока не найду что-то резиновое.
Неожиданно из темноты послышался хрустящий звук стекла, словно по нему кто-то шел. Кто-то очень тяжелый.
Мгновенно два мощных фонаря были направлены на темный вход, а на лицах охраны застыла неслабая напряженность.
– Кто здесь?!
Я хотел броситься к ним, чтобы предупредить о своих друзьях, но не мог этого сделать, так как мои ноги предательски отказались слушаться, из-за страха быть пойманным в этом месте.
– Да… Показалось. Ладно, Иван Евгеньевич, пойдем «накатим».
Полноватый охранник переменился в лице и расплылся в улыбке, – Никогда не откажусь. Пойдем. Ты прав, действительно, показалось.
Они, хохоча с какой-то глупой и пошлой шутки, которую мне не удалось расслышать, неторопливо пошли в сторону хозблоков, в одном из которых горел тусклый свет.
Силы снова вернулись к моим ногам и я почувствовал легкое покалывание в области пяток. «Отлично» подумал я и тут же бросился к своим друзьям, постоянно оглядываясь, чтобы меня не заметили.