Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика
Шрифт:
"Он подчеркнул, что намерение не является чем-то таким, что можно использовать, чем можно распоряжаться или каким-то образом управлять. И, тем не менее, можно использовать его, распоряжаться и управлять им по своему желанию. Это противоречие, по его словам, и является сутью магии.
<…> Дон Хуан объяснил, что некогда, в далеком прошлом, маги проявляли интерес к общему связующему звену, посредством которого намерение связано со всем. Фокусируя второе внимание на этом звене, они обрели не только непосредственное знание, но и возможность его использования для совершения поразительных поступков. Однако они не приобрели трезвости ума, необходимой для полного управления всей этой силой. И вот, размышляя над этим, маги решили фокусировать свое второе внимание на связующем звене только тех существ, которые наделены осознанием. Это включает весь ряд органических существ, а также еще один ряд, в который маги объединили так называемых неорганических существ, или союзников. Союзники, как свидетельствуют маги, являются существами, наделенными осознанием, но не жизнью в том смысле, в котором мы понимаем жизнь.
Но и это решение было неудачным, поскольку не прибавило им мудрости. Продолжая сужать круг
Дон Хуан сказал, что хотя различие между этими четырьмя областями интереса и значительно, но все же ни одна из них не давала удовлетворительных результатов. Поэтому в конце концов маги остановились на том, что их собственное связующее звено с намерением должно освободить их посредством зажигания огня изнутри.
Он заявил, что все современные маги должны постоянно бороться за достижение смолкания ума (внутренней тишины). Нагваль должен бороться особенно настойчиво, потому что он обладает большей силой, большей властью над энергетическими полями, которые определяют восприятие. Он в большей степени подготовлен и поэтому лучше знаком со сложностями безмолвного знания, которое является не чем иным, как непосредственным контактом с намерением.
Практикуемая таким образом магия становится попыткой восстановить наше знание намерения и снова обрести способность использовать его, не поддаваясь ему." (VIII, 105–106)
Вездесущее намерение целиком поглощает мага, ибо только через него он сообщается с нагуалем как Непостижимым. Расширенная область осознания становится в этом случае как бы локатором, все больше и больше улавливающим из Реальности. С каждым шагом маг ощущает возрастающее участие Непостижимого в его жизни. Нагуаль транслирует "светящемуся кокону" свое крайне содержательное Безмолвие, и оно неумолимо предъявляет осознанию свое невыразимое, но очевидное и конкретное содержание.
Переживания мага на заключительных этапах его достижений обычному человеку полностью недоступны — им не найти аналогий в мире тоналя, их не истолковать, и даже самые косвенные намеки на такой тип опыта лишь окончательно запутывают неофита. Дон Хуан старательно избегает разговоров, связанных с этими над-человеческими чувствами. Он сух в оценках и осторожен в определениях, предпочитая молчание. Хотя в действительности контакт мага с Непостижимым весьма далек от монотонной тишины запредельного Абсолюта. Ведь именно здесь начинается «разговор», диалог с нагуалем — самый интенсивный, предельно важный, имеющий решающее значение для последующей судьбы воина. Но способ, которым он ведется, настолько экзотичен и требует столь диковинных коммуникационных единиц, что для постороннего взгляд граничит с помешательством. Дон Хуан вдруг сообщает недоумевающему Кастанеде об очередном "решении силы" или "плане нагуаля", после чего тащит его в пустыню, в горы, на заветную скамейку в соседнем городке и заставляет ждать неизвестно чего, в конце концов сообщая Карлосу о своей удовлетворенности ходом событий, либо о том что "все никуда не годится". Как бы то ни было, ученик всегда в растерянности и безуспешно пытается разгадать мотивы, побуждающие дона Хуана поступать подобным образом. И даже в ту пору, когда "описание мира" Кастанеды было уже радикально пересмотрено, учитель отказывался пояснять свои шаги, регулярно ссылаясь на то, что "в мире магии нет испытанных процедур, предписанных шагов и детальных правил". В конце концов Карлос смирился с загадочностью своего Нагваля, а в состоянии повышенного осознания проявлял даже удивительное долготерпение, никак не свойственное ему в обычной жизни.
Но вернемся к магическому диалогу с Непостижимым, которому дон Хуан, судя по всему, отдавал все свое внимание на протяжении долгих лет работы с учениками. Мы знаем, что этот диалог имел свой особенный «язык», хотя лингвисты наверняка воспротивятся такому употреблению их главнейшего термина. И действительно в этом «языке» нет ни одного знака, за которым стоял бы хоть как-то очерченный набор содержаний или смыслов. Диалог с намерением предельно контекстуален, а сам контекст выходит за все и всяческие рамки, оформляемые разумом. В подобной ситуации любой знак может иметь любое значение либо вовсе не иметь его. Это «язык», который следует лишь одному правилу, — он неповторим и непредсказуем. Он рождается в момент коммуникации и гибнет, как только коммуникация исчерпала сиюминутный предмет. Кроме того, он субъективен в самом точном значении этого слова, ибо целиком обусловлен интенциональностью конкретного коммуникатора — дона Хуана, в данном случае. И тем не менее, как это ни парадоксально, он всегда совершенно точен и однозначен. В силу небезупречности или недостаточной развитости способности «ощущать» маг может "не расслышать" подаваемый Реальностью сигнал, но это уже вопрос практики и опытности. Сомнения Карлоса на этот счет дон Хуан развеял следующим образом:
"Затем он ответил на мой вопрос о том, ошибаются ли маги в толковании знаков. Он объяснил, что когда маг истолковывает знак, он знает его точное значение, не имея ни малейшего понятия о том, откуда приходит это знание. Это одно из самых непостижимых следствий связующего звена с намерением. Маги имеют возможность получать знания непосредственно. Надежность этих знаний зависит от прочности и четкости их связующего звена.
Он сказал, что чувство, которое называют «интуиция», — это активизация нашей связи с намерением. И поскольку маги целенаправленно стремятся к пониманию и усилению этой связи, то можно сказать, что они интуитивно постигают все безошибочно и точно. Истолкование знаков обычное дело для магов. Ошибки случаются лишь в случае вмешательства личных чувств, затуманивающих связь мага с намерением. В других случаях их непосредственное знание функционально и безошибочно." (VIII, 28)
Для осознания мага Непостижимое манифестирует себя в любом факте окружающего мира, будучи «информатором» беспристрастным и повсеместным. Крик вороны, падение древесного листа, неожиданный порыв ветра, вихрь, необычно закручивающий пыль на пороге, встреча с животным или человеком при определенных обстоятельствах, горный камнепад или страшный цвет опускающегося тумана — все оказывается вестью, все пронизывается смыслом и служит указанием к действию.
В большинстве случаев безмолвное знание совсем не нуждается ни в каких знаках. Изощренное внимание воина руководствуется почти неразличимыми переменами в настроении, легкими импульсами чувства, приходящего неведомо откуда, — словом, всем спектром психических волнений или вибраций, пересекающих его сознающий организм. И именно безмолвное знание оказывается самым важным источником информации, когда дело доходит до конкретных проблем практики и дальнейшего развития. Столь свойственный современному человеку здравый смысл, интеллект, рассудочность в работе с безмолвным знанием могут быть только помехой, ибо сковывают естественное движение внимания, всякий раз стремясь вернуть его в банальное русло привычных схем, которые полезны лишь в очень ограниченном мире суженного поля опыта.
"Я сейчас думаю о том, как наша рациональность заводит нас в тупик, продолжал он. — Мы склонны размышлять, задавать вопросы, выяснять. Но нет никакой возможности делать это относительно магии. Магия является актом достижения места безмолвного знания. А безмолвное знание невозможно охватить умом. Его можно только пережить." (VIII, 229)
Проникновению безмолвного знания в человеческое существо более всего мешает самая любимая наша способность — саморефлексия. Помимо учения дона Хуана существует множество оккультных и мистических практик, которые могут заметно снизить эту активность человеческой психики. Сейчас, когда различные виды медитации обрели широкую популярность в западном мире, все чаще мы встречаем людей, утверждающих, что получают информацию из необычных источников. Бывает, что они поражают наше воображение удивительными «инсайтами» — таких зовут экстрасенсами и даже ясновидящими. Конечно, в той или иной степени здесь имеет место контакт с безмолвным знанием, но в использовании талантов такого рода всегда следует проявлять разумную осторожность. Чистота и упорядоченность тоналя — главное условие неискаженного восприятия и понимания диалога с Реальностью — исключительное достижение, редко являющееся "природным даром". А степень «загрязненности», недисциплинированности перцептуального аппарата заметить и оценить довольно легко. Показателем подобных несовершенств часто является широко распространенная склонность визуализировать безмолвный сигнал, который вовсе в этом не нуждается. А визуализация (которая, как вы понимаете, не имеет ничего общего с дон-хуановским видением) — это всегда достройка образа, «галлюцинирование» его с помощью подсознательного материала, способного исказить подлинную крупицу знания в такой степени, что она просто исчезнет из вида на фоне личных фантасмагорий экзальтированного «ясновидящего». Примерами таких визуализаций можно наполнить тома оккультных сочинений. Среди них встречаются самые «достоверные», т. е. известные испокон веков, традиционные, «проверенные». Наивно было бы доверять им только потому, что схожим образом люди галлюцинируют на протяжении тысячелетий. В конце концов, тональ держится своих излюбленных приемов, невзирая на века и научно-технические свершения. К подобным древностям относится, например, видение ауры. Мы вовсе не отрицаем возможности восприятия тех или иных полей, окружающих все живое. Тревогу вызывают попытки ауродиагностики: когда из особенностей формы увиденного поля, из распределения окраски излучений делаются далеко идущие выводы — характер заболевания, состояние психологического климата в семье или коллективе, наличие или отсутствие «энерговампиризма», «порчи» и даже будущая судьба пациента. Иногда "безмолвное знание" все же «прорывается» сквозь пелену выстроенных по заказу бессознательного галлюцинаций, и тогда мы, конечно же, благодарны удачливому прорицателю за своевременную помощь, но в других случаях слепая вера страждущих может причинить им немало страданий и еще усугубить нежелательное положение дел. И чем более детализировано восприятие провидца, тем более сомнений должно вызывать его сообщение. Состояние чакр, видение человеческих внутренностей, событий из прошлой и будущей жизни, тени недоброжелательных покойников, витающие вокруг клиента, ангелы-хранители, "кармические комплексы" и проч. — все это нужно просеивать и просеивать, чтобы за красочным ворохом галиматьи наконец разыскать полезные сведения; у кого достанет проницательности, образованности и терпения, чтобы получить желанный результат?
Особенный скептицизм должны вызывать так называемые "сны с учителями" или «контакты» с Космическим Разумом. Тут тональные искажения достигают своею апофеоза: право, лучше вовсе махнуть на это рукой! Тем более, что нередко среди таких откровений можно найти сознательное мошенничество, шарлатанство, или параноидальные идеи, имеющие свой корень не в безмолвном знании Вселенной, а в запущенном и застарелом комплексе неполноценности. И даже в тех случаях, когда искренность и чистота искателя не вызывает сомнений, его подводит плохо контролируемая эмоциональность. А это, как вы уже знаете, уводит точку сборки на периферию "человеческой полосы" эманации, где нет ничего, кроме психоэнергетических отходов нашего не в меру впечатлительного народа.
Кроме того, давней и всем известной чертой, присущей мистическому, оккультному и религиозному опыту, является способность слышать голоса, которые любят объяснять, поучать, предостерегать или запугивать адептов в состоянии измененного сознания. Этот симптом слишком знаком психиатрам и действительно нередко свидетельствует о серьезном психическом расстройстве. Хотя здоровые мистики, ясновидящие и экстрасенсы тоже могут услышать голос, сообщающий им сведения, в которых они заинтересованы. Уверен, что всякий уважающий себя психиатр, прознав о таких способностях знакомого экстрасенса, выразит определенный скептицизм по поводу ею «здоровья». И все же — бывает так, что безмолвное знание вдруг оказывается очень даже болтливым. В системе дона Хуана также мы находим, по крайне мере, два случая, когда "бестелесный голос" тревожит мага, ни в коем случае не страдающего шизофренией.