Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию
Шрифт:
В ноябре 1938 г. было принято постановление Совета народных комиссаров и ЦК ВКП(б), в котором говорилось, что:
«…массовые операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937–1938 годах при упрощенном ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и прокуратуры…»
Ежов и его зам Фриновский были расстреляны.
Но дело было сделано, и советские военноначальники всех рангов в дальнейшем стремились слепо и беспрекословно выполнять приказы сверху. Не случайно
Надо признать, что уровень боевой подготовки военных специалистов в Красной Армии был несравненно ниже, нежели в вермахте. Курс подготовки советского танкиста составлял 12 часов практического вождения — немцы своих танкистов готовили год. Немецкий летчик считался подготовленным после налета не менее 200 часов — налет наших летчиков был значительно меньше, как тогда говорили, «6 часов в коробочке».
О низкой боевой готовности Красной Армии писал в июле 1939 г. русский философ и публицист И. Ильин в своей статье «Гитлер и Сталин»:
«Наступательная война будет невозможна. Наивные люди, которые верят каждому слову советской пропаганды, часто дают невероятные описания красных вооруженных сил: и вот слышишь об „обученных резервах, количеством в 18 млн. человек, и о 13 млн. человек дополнительных резервов; о 40 000 летательных аппаратов, об исторически уникальном „паровом катке““. Все это пропагандистские цифры и зарисовки, которые должны внушить уважение и которым трезвый знаток обстоятельств не доверяет».
Самый главный нелицеприятный для СССР вывод Ильина заключался в том, что:
«…„обученные миллионы“ не обучены, они лишь числятся на бумаге… Сталин об этом знает. Поэтому он не будет принимать участие в войне».
К сожалению, итоги финской кампании 1939–1940 гг. и первые месяцы войны в 1941 г. подтвердили правильность прогнозов Ильина.
Некоторые российские политики и историки, говоря о поражениях Красной Армии в первые недели и месяцы войны, преподносят их как нечто необычное. Однако подобное в мировой истории случалось не раз.
Александр Македонский с 30 тысячами воинов-гоплитов, используя новую тактику — косую фалангу плюс тяжелую конницу, разгромил в ноябре 333 г. (до н. э.) при Иссе 250-тысячную армию персидского царя Дария II, до этого не знавшую поражений. В VIII веке нашей эры 19 тысяч мусульманских воинов разгромили противостоявшее им 100-тысячное испанское войско, считавшееся сильнейшим в Европе, и завоевали Испанию и Португалию. Все стенания о беспрецедентной бездарности, с которой воевала Красная Армия в первые месяцы войны, это заявления людей, которые плохо знают мировую историю.
Главное преимущество вермахта состояло в том, что он применил совершенно новую стратегию ведения войны — «блицкриг». Его суть состояла в молниеносном концентрированном взломе обороны противника мощными автономными и самодостаточными танковыми соединениями, действующими в тесном взаимодействии с авиацией. Численность
Вот что писал о блицкриге американский публицист и историк, лауреат Пулитцеровской премии Д. Толанд в книге «Адольф Гитлер»:
«Для иностранных наблюдателей блицкриг — молниеносная война — был почти таким же ужасающим, как и для его жертв, ибо он знаменовал поворотный пункт в истории военного искусства».
Блицкриг позволил немцам в течение 43 дней разгромить Франция, извечного противника Германии, готовившуюся отразить немецкую агрессию в течение 20 лет. Франция располагала 5-миллионной армией и помощью почти 300-тысячного британского экспедиционного корпуса. Её бронетанковые силы насчитывали 2850 танков, из которых почти 600 составляли средние «Сомуа S-35» и тяжелые «Вlbis» (вес 32 тонны), значительно превосходившие как по вооружению, так и броневой защите наиболее совершенные на тот момент немецкие танки «Pz. III» и «Pz. IV». Помимо этого вместе с французскими действовало 500 танков английского экспедиционного корпуса, которые, казалось бы, были также «не по зубам» немецким.
Тем не менее 10 мая 1940 г. вермахт бронированным кулаком в 2.5 тысячи танков (по данным Г. Гудериана), в тесном взаимодействии с люфтваффе и моторизованной пехотой, на узком участке от Льежа до Саарбрюккена прорвал оборону бельгийской и французской армий и 21 мая вышел к Ла-Маншу. Несмотря на то что в основном немцы использовали легкие танки (средние по немецкой классификации, весом в пределах 20 т, танки «Pz. III» и «Pz. IV» составляли лишь 21 %), французы и англичане не смогли оказать серьезного противодействия тактике блицкрига.
Российский публицист-историк А. В. Исаев считает, что:
«…разница между немецкими и французскими вооруженными силами была не в качестве техники, а в организационных структурах, эту технику объединявших. Создание организационной структуры, включающей танки, моторизованную пехоту, артиллерию, инженерные части и части связи, позволяло не только осуществлять прорыв обороны противника, но и развивать его вглубь, отрываясь от основной массы своих войск на десятки километров. Танковое соединение становилось в значительной мере автономным и самодостаточным».
Надо отметить, что замечания историков относительно ошибок советского руководства, проигнорировавшего предупреждения о готовящемся нападении немцев, в свете печального опыта французов, выглядят легковесно. Франция, находившаяся в состоянии войны с Германией в течение восьми с лишним месяцев, была также заранее предупреждена о готовящемся нападении немцев. Еще в марте 1940 г. министр иностранных дел Италии граф Чиано сообщил французскому послу в Риме Франсуа-Понсе и американскому эмиссару в Риме Уэллису о готовящемся нападении немцев. 7 мая 1940 г. (за двое суток до нападения) французский Генштаб получил из Бельгии сообщение о готовящемся немецком наступлении. Тем не менее 15 % личного состава французской армии находилось в отпуске. Многие части находились на полигонах и учебных центрах и не смогли должным образом отразить немецкое нападение.