Шрифт:
Глава 1.
На верхней палубе играла музыка, порт оставался позади. Пассажиры, довольные отправлением, занимали места в каютах, в кафе, на палубе, кто-то нетерпеливо жался у дверей Tax-free в надежде, что магазин откроют пораньше. Корабль отправлялся в свой регулярный рейс по маршруру Турку-Стокгольм с остановкой в самом необычном месте Финляндии – на Аландских островах.
Это был один из самых первых полноценных рейсов после первого весеннего локдауна – границы для туристов все еще были закрыты, однако многие все же умудрялись пуститься в путешествие в составе рабочей группы или по приглашению родственников. Люди, впрочем, ехать не спешили – кто-то боялся заболеть, кого-то не устраивал карантин, а кто-то потерял основной доход в прошлом году и до сих пор залатывал дыры в семейном бюджете – тут уж не до путешествий. Даже привычные охотники за финским
Финны, конечно, соскучились – кто еще купит пять пачек за раз, прибавив к этому пару килограммов сыра, и на сдачу шоколад? Работники парома тоже радовались редким гостям из России – в отличие от англичан, которые, напившись, по обыкновению горланят футбольные песни, русские туристы, выпив, валяются в каютах до следующего порта и больше не беспокоят других отдыхающих.
Среди пассажиров была небольшая группа из Петрозаводска, что в Карелии, состоящая из женщин с детьми, пожилых пар и двух одиноких женщин чуть старше тридцати. Группа изначально планировалась рабочей – большинство мужчин были преподавателями и аспирантами кафедры истории. Женщины соответсвенно – жены и сестры, получившие перед самой поездкой особое назначение от кафедры. Фиктивное, конечно, но поехать уж больно хотелось – и работа для кормильца семьи, и отдых для остальных. Большей частью женская половина изучала содержимое магазинов, пока ученые мужи корпели над древними документами и обменивались с зарубежными коллегами опытом. Группу возглавлял гид, который также служил при кафедре, и ничуть не фиктивно. Профессор Александр Анатольевич гидом был на полставки, а основная его деятельность была преподавательской: он читал курс Скандинавской истории и слыл отличным рассказчиком. В доковидные времена он работал и в нескольких туристических фирмах, разрабатывая программу поездок. В этом путешествии он также весьма успешно сидел на двух стульях: был гидом, рассказывающим истории, о которых даже в учебниках не прочтешь, и главой научной делегации.
Не обошлось в группе и без двух залетных птиц – две молодые женщины оказались в поездке волею судеб. Мария была дочерью одноклассницы Александра Анатольевича, а ее вынужденная соседка по отельным комнатам – любовницей одного из старейших друзей профессора. Им двоим он широким жестом выписал справки об особом назначении от кафедры, тем самым дав возможность девушкам присоединиться к группе. При сборе группы Александр Анатольевич, извинившись, сообщил, что женщины будут делить комнаты в отелях, а также каюту на палубе:
– Вы уж извините, все должны быть по парам.
Так Мария – переводчик, автор, или, по-модному, копирайтер, спокойная и молчаливая – обзавелась путевой подругой Галочкой – шумной и немного суетливой, но доброй и отзывчивой. Их совместное квартирование было даже приятным – Галя постоянно рассказывала истории о своей работе бухгалтером на городском комбинате, что для Маши было сродни телесериалу – работа и жизнь товарки так сильно отличались от ее собственной, что слушала она ее с неподдельным интересом. Выглядела Галя – только мечтать: стильно, легко, фигурка загляденье. Не зря кавалеры, судя по всему многочисленные, нескончаемо слали сообщения, звонили. Галя каждому посылала поцелуйчики в конце, называя всех «пусечка» или «проказник», заливисто хохоча над шутками невидимого собеседника. «Что ж, умно, – решила Мария, – чтобы имена не перепутать». Маша грустно вздыхала, глядя на себя: вроде одежда и модная и по размеру, но сидит, словно она ее одолжила у более модной подруги, да вот даже у Гали. Сколько ни смотрела она модных блогеров, сколько ни худела – не было у нее этой легкости. Однажды с гонорара она обратилась к стилисту, на выходе получив гору дорогих и модных вещей, большинство из которых до сих пор висели в шкафу с бирками – мертвым грузом и немым укором о потраченных деньгах.
– Ты, Мария, у нас видная девушка, умная, образование хорошее, но сама понимаешь, мужчине это и не нужно, – сетовали родственники, – ты лучше где-то смолчи, не нужно свое образование выставлять напоказ. В семейной жизни это ни к чему. Не волнуйся, сможем мы и тебя замуж пристроить, даже с дипломами твоими.
«Пристроиться замуж» в той вселенной была наиважнейшая задача каждой девушки, с которой Маша не справлялась. Машина мама не вмешивалась, но переживала за дочку – видела, что та мается, не находя себе места. Мама и была инициатором поездки – после «коронного» 2020, когда мир перевернулся с ног на голову, она решила, что дочери тоже необходима встряска. Страшная и странная весна закончилась. С длинными летними ночами пришла надежда, что худшее позади.
1 июля 1854 года, крепость Бомарсунд
Милая моя Настенька,
Пишу тебе из нашей новой квартиры – начальство выделило ее мне на прошлой неделе. В понедельник я заселился, мне приставили прислугу, тихую Осу – дочь кондитера. Она из здешних, по-русски не понимает, но моих трех слов по-шведски хватает, чтобы объясниться с ней. Я показал ей твое фото и фото нашего Феди – подумать только, у меня сын, а я его не видел ни разу! Оса сказала «j"attebra» (шв. «очень хорошо») и приготовила для малыша уголок, где мы сможем разместить кроватку.
Я жду уже с нетерпением, когда мы с тобой увидимся, я покажу тебе все тут. Ты в таком месте и не бывала ни разу – кругом море, чайки, красные скалы, ветер иногда утихает, но надо быть начеку – в самый неожиданный момент непременно собъет с ног. Чайки буйствуют, но скромно, разве что у зеваки могут выхватить кусок хлеба. В крепости есть все для жизни, даже школу обещали построить к следующему году. Местные нас любят – стараются хоть пару слов сказать на русском при встрече, нас в гарнизоне обучают шведскому и немного финскому.
Скажи, дошла ли депеша, чтобы вам каюту на корабле выделили по высшему классу? Нужно торопиться – корабль из Генсильфорса отплывает раз в неделю, Вам, чтобы успеть к осени, нужно покупать билеты уже сейчас. Не тревожься перед поездкой, возьми самое необходимое – я тебя тут жду, все решим на месте.
Целую тебя стократно, кланяйся матушке.
Твой добрый муж, Анатолий, лейтенант артиллерии.
Анатолий Скворцов запечатал письмо, спрятал его в сюртук – отправит после обеда. Он слышал, как Оса уже собирала на стол, одновременно отдавая тихие приказы кухарке. После года в казармах собственное служебное жилье, да с прислугой – только мечтать об этом. Распределение на Аландские острова, на задворки империи, поначалу не очень обрадовало амбициозного лейтенанта. Княжество Финляндское для молодого военного было скорее здравницей, сосновым санаторием, а никак не местом для продвижения в карьере. Теперь же, спустя год, казалось, лучшего места и не найти. Ситуация стремительно менялась: острова из задворок превратились в самую что ни есть передовую – первую западную границу империи. Границу, которая должна держать удар.
Крепость Бомарсунд, в которой теперь жил наш лейтенант, возвели в кратчайшие для такого сооружения сроки. Несколько башен еще достраивались, но уже сейчас форт был отлично укреплен с моря – враг не пробьется. А враг не дремал – Крымская война, гремевшая поначалу в отдалении, все ближе подбиралась к воротам западного порта.
Анатолий взглянул на фотографию на столе – в рамке лучезарно улыбалась его жена Анастасия, держа в руках сверток – их сына Федора. «Надо же, сын у меня, – в очередной раз внутренне удивился он. – На кого похож, на меня или на Настю? Она пишет, что Федор вылитый я, маменька говорит, что Настя. Кому верить? Поскорей бы уже самому увидеть».
Из столовой раздалось покашливание – сигнал к обеду. Прислуга, набранная из местных, не отличалась подобострастием и не любила своего хозяина, не то что крестьянин на ростовщине, где барин и Бог, и судья. Здесь же отношения были скорее деловые, и оттого на первый взгляд – бездушные. Однако в этом была и своя прелесть, прислуга никогда не совала нос в хозяйские дела, делала свою работу и в положенный час исчезала из поля зрения лейтенанта, чтобы утром появится вновь. Анатолий знал, что и Оса, и кухарка живут тут же в крепости. Оса – вместе со своим отцом-пекарем и тремя шустрыми братьями. Оса была статной девушкой лет двадцати. Работа у лейтенанта приносила ей первое в жизни жалованье, которое она полностью могла оставлять себе. Прежде она работала у отца в пекарне, и все заработанные деньги шли в общий котел. Теперь же пять марок в неделю она складывала в шкатулку, хранившуюся в тайном месте. Деньги из шкатулки Оса готовила для переезда в Або, куда она хотела податься, скопив достаточно. Жизнь в большом городе казалась казалось ей увлекательнее, чем на маленьком острове, где всех жителей она знала еще со школьной скамьи. Кухарка жила при госпитале, где ее сын служил санитаром. Если Осу лейтенант время от времени встречал в крепости вне своего дома, то кухарку он и у себя дома видел всего пару раз. В остальное время она словно растворялась в свежем морском воздухе. Это обстоятельство ничуть не печалило Анатолия, пока на его столе вовремя появлялся завтрак, обед и ужин.