Тайна ледяного сапфира
Шрифт:
Магия: северный маг, склонен к эфиру. Показатели по международной шкале выше высшего уровня. Когда сдавал квалификационный экзамен на Архимагистра небесных сфер, то взорвал центральный измеритель магической энергии, а вместе с ним и все здание, где проходила Международная Конфессия Магов. В результате степень не получил, и до кучи взорвал еще и весь академический городок Высшей Магической Академии Темного и Светлого познания при покровительстве МКМ. Пострадавших не было, но разрушения нанесены весьма серьезные. Прибывший наряд быстрого реагирования, поднятый по тревоге, только отдал честь и удалился в невиданные дали собирать ромашки. Более подробной информации не нашлось ни в одной гильдии, все вышеизложенное со слов господина Бельшальса, который на тот момент принимал данный экзамен».
Отложив вторую карточку, я запрокинула голову и едва не взвыла от тоски и обреченности. Почему-то многие в королевстве считали, что я на самом деле заслуживаю всю ту грязь, в которую меня с удовольствием макали за спиной все, кому не лень. Вот только никто даже не догадывался, что за скромной очередной маской скрывается никто иная, как израненный и растоптанный человек, который не верит даже самому себе. Ладно, в моем нынешнем положении о тихой и спокойной жизни даже мечтать не стоит.
Через окно собственной кареты я наблюдала за медленно просыпающейся столицей. Уютный красивый город был потрясающе ярким и живописным, но мне он никогда не нравился, я всей своей душой ненавидела его. На то имелась веская причина. Вся моя родня по материнской линии обитала здесь, и с самого моего рождения эти люди делали вид, что понятия не имеют о существовании родственницы.
На боку моей персональной кареты красовалось целых три герба. Первый принадлежал моему родному отцу: незамысловатый и неяркий герб рода Старлайд. Следующий герб показывал, что я – последняя наследница своего второго покойного супруга. Микарур был, наверное, единственным из всех моих мужей, которого я действительно любила. Потому именно с его семейным гербом я не смогла расстаться. А вот третий герб я меняла регулярно, как только в очередной раз выскакивала замуж за какого-нибудь престарелого лорда. Все мои гербы хранились тут же, в карете, висели на внутренней стенке. В любой момент именно они становились моими доказательствами в праве принадлежности к той или иной родовитой семье.
Сейчас на двери красовался герб одной из старейших семей, которая считалась власть предержащей еще при первом императоре. Мужчины и женщины из этого рода в разные годы входили в совет двенадцати министров. Из-за принадлежности к ней меня многие из высшей знати возненавидели, но поделать ничего не могли. В политическую жизнь я не вмешивалась, и даже в светской участия почти не принимала, что уж тут про другое говорить.
Уже одиннадцать из двенадцати министерских гербов красовались на стене кареты. И, похоже, вскоре предстояло мне пополнить и завершить свою коллекцию. Меня, признаться, пугали такие перспективы. Я не хотела отправиться на эшафот за убийство лорда. При всех своих возможностях и способностях я не могла гарантировать, что необычное и опасное задание не будет стоить мне жизни. Император на то и единовластный самодержец. Что зреет в его голове – не знает никто во всей империи, о том не ведает даже большой ежегодный совет всех лордов. На это собрание и я получала приглашения, как единоличная владелица более десяти титулов сразу. Правда, посещать сборище напыщенных мужиков у меня желания не возникало. Я их безумно боялась.
Даже сейчас, сидя в карете и сопровождаемая дворецким, я и носа на улицу не показывала. Карету из редкого розового дерева знали во всей империи. Этот подарок второго супруга я получила только после его смерти по завещанию. Признаться, наверное, именно из-за доброй памяти о нем я не поменяла основные гербы и не уехала навсегда из уединенного поместья на самом краю океана, где цвели редкие цветы и пели диковинные птицы.
Глубоко вздохнув и медленно выпустив воздух сквозь зубы, постаралась взять себя в руки. Я не ребенок, чтобы так глупо вестись на открытые провокации и поддаваться эмоциям. Основная задача этого подлого человека – заставить меня взбеситься и потерять контроль над ситуацией. Как только я это сделаю, считай, мое место на плахе, а все, что я заработала не самым честным трудом – в казне.
Скрипнув зубами, постаралась вспомнить приемы медитации и успокоиться. Выходило плохо, но, к утешению, королевский дворец уже виднелся на горизонте. Если я выпорхну из кареты не счастливой наивной милашкой, а вполне себе адекватной женщиной, то всем моим стараниям придет конец. Меня ценят за образ миленькой идиотки, необремененной мозгами в хорошенькой головке, которой удается выскакивать замуж за богатых стариков, желающих развлечься перед смертью.
Именно такой на протяжении месяца я и должна оставаться. Моя свадьба и будущая любовь зависят от того, как хорошо я сыграю свою роль и насколько быстро заслужу доверие лорда северных земель. Я не имею права на ошибку. Не в этот раз. Только не тогда, когда на кону стоит моя голова и дальнейший шанс на спокойное существование.
Императорский дворец медленно, но верно проявлялся на горизонте, из крошечной точки превращаясь в шикарное, но сильно потрепанное строение. И чем ближе скрипучие колеса приближали меня к нему, тем спокойнее я становилась. Спалив дотла все улики, указывающие на мою связь с преступными гильдиями, я постаралась стереть даже намек на что-либо противозаконное. Полностью расслабилась и нацепила на личико приветливую улыбку.
Давай, Евангелина, сегодня состоится твой последний выход в образе безутешной вдовы на потеху императору. Перед тобой только два самых главных зрителя, а впереди уже звенят свадебные колокола… Грядет запретная любовь длиной в несколько месяцев. Твое долго и счастливо ждет тебя. Вперед…
Неожиданно мое внимание привлекли странные звуки за окном, словно улюлюканья неслись вслед мчащейся карете. Резкий рывок, и меня бросило вперед. Хорошо, хоть лбом не врезалась в сиденье, а то феерическое явление в синяках ко двору было бы!
– По какому праву вы смеете задерживать карету ее светлости? – мой дворецкий зычно загромыхал на всю округу своим басом.
– Главнокомандующий седьмой конной дивизии лорд Вартирг, – ответил неведомый мне собеседник. – Вы нарушили распоряжение императора, посетив закрытую часть столицы.
– Ваш нынешний глава рода получит протест от вдовствующей леди Вартирг, – в окошко постучал дворецкий. – Хозяйка, прошу простить, что потревожил ваш покой, но тут небольшая заминка. Капитан конницы не признал старшую вдову собственного рода. Прошу вас предъявить фамильный герб.
Подцепив нужное полотно, я протянула его в мгновенно открывшееся окно. Пара секунд, и моя рука, затянутая в черное кружево перчатки, скрылась из вида. Собственный герб узнает даже совсем глупый человек, а капитан седьмой конной дивизии таким по определению являться не может.
– Отойдите! – гаркнул мой верный слуга и вскочил на козлы.
Растерянные стражи не смогли больше ничего нам предъявить и, скрипя зубами, пропустили нас. Связываться даже со вдовой стольких знатных родов было просто опасно для жизни.
Вот и пришлось страже смотреть на удаляющуюся карету исполненными ненависти взглядами. Я же едва слышно хохотала. Надо же, я и не думала, что мое первое появление в столице вызовет такой ажиотаж. А какое же представление тут начнется, когда объявят, что молодая вдова будет проживать в личном дворце императрицы?