Тайна Летающей Женщины или Исповедь Старейшины Чая

Бао Лин

Наследник империи, которому астрологи пророчили долгие и счастливые годы правления, был в опасности. Ши верил предсказанием, гак как все они сбывались, но только я знала, какой ценой. Поэтому я также была обеспокоена всерьез приближением Темурджина. Единственное, что меня действительно обнадеживало, что при путешествии в долину духов, которое мы предприняли вместе с Ши во время ритуала в пещере, я не встретила никаких угрожающих жизни Ши обстоятельств. Да и он, пройдя ритуал победы над Темурджином, сохранял внутреннее спокойствие. Однако все это наше спокойствие больше напоминало беспомощность и безответственность.

Армию, необходимую для защиты города, так и не удалось собрать. Увезти наследника тоже не было возможности.

Бао лежала при смерти, в неизвестности. Только малыш, моя маленькая радость, моя огромная вселенная, лежал на моей груди, как будто говоря: все будет хорошо, я же пришел к тебе, я пришел к тебе прямо из рая.

ЧАСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ

НАБЛЮДАТЬ ЗА ОГНЕМ С ПРОТИВОПОЛОЖНОГО БЕРЕГА

Ши был вдохновлен рождением сына, даже X смертельная опасность не нарушила его внутреннего спокойствия. Он не верил в смерть, он не верил, что городу угрожает опасность. У него не было армии Цинь-Шихуана, и, тем не менее, он чувствовал себя сильным и спокойным. Он вспомнил слова монаха-Учителя: «Я не буду учить тебя боевым приемам, пока ты не покажешь мне свое умение побеждать без боя».

В это же самое время Темурджин стоял в подземелье в гробнице самого Цинь-Шихуана, которую ему показал его Учитель. Слабый свет масляных фонарей играл на лицах двухметровых воинов, отчего они казались живыми, марширующими в полном боевом снаряжении. На мгновение Темурджину почудилось, что он слышит топот этого многочисленного подземною войска. Его ноздри стали раздуваться, как у боевого коня перед схваткой.

Священный мистический страх овладел им. Сливаясь с духом Цинь-Шихуана, он хотел разгадать тайну его силы. Он видел Великую Китайскую стену длиною в десять тысяч ли, он видел несметные богатства, спрятанные в гробнице Цинь-Шихуана, он мысленно просил его научить управлять другими людьми так, чтобы создавать такие богатства, осознавая, что разрушать завоеванные города — это не его цель. Его истинная цель — создать великое государство, подобное тому, что создал этот первый император — Цинь-Шихуан. Семь тысяч двухметровых воинов в униформе со всеми знаками воинских различий, выстроенные в безупречном порядке, и сотни боевых коней с ровно уложенными челками охраняли императора и после его смерти.

Темурджин увидел целый арсенал оружия и прекрасные боевые колесницы, которые заставили его сердце трепетно биться. Он невольно протянул руку, но Учитель крепко схватил его запястье, предостерегая от неверного движения. Осветив стену фонарем, Учитель перевел Темурджину записи, восхваляющие деяния императора Цинь-Шихуана. Из многих и слабых княжеств он создал единое государство с единой властью, принадлежащей самому императору, которая не ограничивалась ничем. Для простоты управления он разделил всю территорию на несколько административных районов, правители которых назначались лично императором. Цинь-Шихуан унифицировал письменность, деньги и метрическую систему. Даже дороги стали строить с шириной колеи, точно установленной императором. Таким образом, он ввел впервые в мире понятие стандартов. Все это способствовало быстрому хозяйственному процветанию всех районов за счет межрайонного хозяйственного и культурного обмена.

Введя единый язык, он пытался ввести и единую идеологию. В частном пользовании разрешалось иметь только сельскохозяйственные справочники, медицинские трактаты и гадательные пособия. Огонь пожирал древние рукописи, навсегда унося тайны тысячелетий для смертных. Сам же Цинь-Шихуан, одержимый поисками бессмертия, послал морскую экспедицию на поиски «эликсира долголетия». Но никто из ныне живущих не знает, нашел ли Инчжэн, правитель царства Цинь, провозгласивший в 221 г. до нашей эры себя первым императором — «Шихуаном», — эликсир долголетия за морями и стал ли он бессмертным. Он правил всего пятнадцать лет, видимо, его рецепт эликсира долголетия сгорел вместе с книгами на костраx, которые он сам разжег. Однако именно он создал Китай как единое государство, сохранившее все то, что другие государства отдали песку времени.

А что касается экспедиции, посланной за «эликсиром бессмертия» к островам блаженным , то даосские монахи Лушэн и Сюй Фу, сопровождаемые несколькими тысячами девиц и отроков, подарили Японии свои знания и мудрость, которые с благодарностью затем хранили и использовали правители этой страны. Многотысячная экспедиция разодетых в шелка юных красавиц и отроков, прибывшая на прекрасных кораблях и умело руководимая монахами, произвела на жителей японских островов в 220 г. до н.э. такое же впечатление, как пришествие инопланетян...

Глаза Темурджина трудно привыкали к свету. В глубоком раздумье он возвращался в свою юрту. Подъехав к расположению отряда разведки, он окинул взглядом своих воинов, больше напомнивших ему разноцветный табор цыган, чем то войско, которое он хотел иметь и которое он увидел в подземной усыпальнице «Первого Императора» [15] .

— Учитель, — произнес Темурджин, — если таков их мертвый император, то каков же их живой император? Я хочу его видеть.

Но ответа не последовало. Темурджин резко остановил коня, рослый вороной десятилетний мерин длинных линий, около шести чжанов в высоту, от напряжения встал на дыбы. Темурджин обернулся, однако Учителя не было. Развернувшись, он поскакал назад. Недалеко от входа в усыпальницу стоял великолепный белый мерин Учителя, а сам он неподвижно лежал на песке. На теле Учителя не было никаких ран, но он был мертв. Соколиные глаза Темурджина видели все, как при вспышке сильного света. Какое-то десятое чувство подсказало ему, что он должен уезжать отсюда, и чем скорее, тем лучше. Слышавший тысячи невероятных легенд об этой усыпальнице, Темурджин не осмелился подъехать к Учителю и с острой болью в сердце поскакал прочь.

15

«Шихуан» по-китайски означает «Первый император».

Что значит быть одиноким среди стотысячного войска, которое подчиняется твоей воле? Богам тоже нужен отдых, и у богов тоже есть сердце. И сердце Темурджина болело. Однако картины его будущей империи стали возникать у него перед глазами, как будто яркие вспышки молнии выхватывали из пространства эти объемные видения. Он уже знал свой дальнейший путь. Он ясно видел свою цель. И самой первой картиной на его пути к его великой цели была картина прекрасного города, такого прекрасного, какого он никогда не видел, но который его воображение рисовало ему как ключ к овладению всем миром, как ключ его души.

Ханчжоу — жемчужина среди озер.

Утром следующего дня войско Темурджина выступило в Ханчжоу.

Взгляд Темурджина утопал в желтом терракотовом песке, а видения дарили ему картины драконообразных морских кораблей, стоящих на рейде в раскинувшемся среди живописной гавани огромном порту, в котором сновали тысячи грузчиков, несущих на корабли тончайшие расписные шелка невероятных цветов и оттенков, которых никогда не мог видеть пустынный хан наяву. И только вода, вода до самого горизонта, где сине-зеленая полоска касается пронзительно-голубого неба...

В Ханчжоу тем временем было обычное утро. Дети мирно спали после встречи самого прекрасного в году праздника. В семьях царило праздничное блаженство. Многие планировали походы в дома к родственникам и близким, кто- то — навестить своих учителей. Уличные торговцы уже спешили разложить свой товар, придавая улицам особый праздничный колорит, то тут, то там разливая пятна красного цвета — то бумажных вырезок, то расписных шелковых свитков, — тысячи раз повторяя в тысячах узоров иероглиф «счастье».