Тайна лотоса
Шрифт:
Только отыскать жреца ей не удалось, а башню с суровым стражником Нен-Нуфер решила обойти стороной и потому оказалась у вторых ворот. Можно выйти незамеченной и дойти до городских ворот, чтобы спросить о Кекемуре, которого она так и не поблагодарила.
— Ты зря ищешь здесь Кекемура, — поклонился ей стражник. — Он несёт стражу во дворце, но нынче все направлены на сбор урожая. Хотя, признаться, я не видел его сегодня. Возможно, он по обыкновению покинул город на рассвете.
Нен-Нуфер обернулась к храмовым пилонам. Она успеет дойти до полей, поблагодарить стражника и вернуться для разговора
Нен-Нуфер знала, что из-за цвета волос её не могли не признать те, с кем она вчера работала в поле. Видно, белый наряд, не успевший запылиться в дороге, дорогие сандалии и богатые украшения заставили всех застыть в немом удивлении. И лишь стражники, привычные к виду богатых женщин и вышколенные на дворцовой службе приветствовали её лёгким поклоном головы. Нен-Нуфер поклонилась в ответ:
— Мир вам! — обратилась она ко всем сразу и, не тая причины своего прихода, спросила о Кекемуре.
— Ты вряд ли встретишь его здесь сегодня, госпожа, — ответил с поклоном один из стражников. — С утра он говорил со своим начальником, и, видно, встреча их затянулась. И если госпожа желает что-то передать Кекемуру, я с радостью исполню её просьбу.
— Передай только, что Нен-Нуфер искала его, чтобы поблагодарить за вчерашнюю заботу.
И она шагнула к старухе:
— Прости, что я не принесла назад твои сандалии. Я непременно сделаю это. Прямо завтра.
Старуха молча поклонилась, и Нен-Нуфер порадовалась, что та ничего не сказала про её вчерашний вид. Она придёт завтра обязательно, потому что сердце её не будет спокойно, покуда она не поговорит с Кекемуром. В вечерней молитве она не упомянула его имя ни разу, за мыслями о царевиче Райе напрочь позабыв своё чудесное спасение из крокодильей пасти. Сегодня она станет молиться только о Кекемуре, чтобы Боги послали ему удачу.
Нен-Нуфер рано вернулась в храм, но Амени вновь заперся в башне с Пентауром. Прождав напрасно целый час, она прошла в пустой храм и склонилась перед статуей Пта, чтобы до заката произносить одно лишь имя — Кекемур.
Утром Нен-Нуфер вновь дождалась, когда девушки уйдут на занятия, чтобы отправиться в пустую купальню. Нынче она непременно станет говорить с Амени. Она осведомилась о нём у стражников у ворот — нет, они не видели сегодня верховного жреца, зато о ней спрашивал стражник из дворца Его Святейшества. Юноша не назвался, но Нен-Нуфер не стала спрашивать, каков он собой. Никто, кроме Кекемура, не мог её искать. Она захватила сандалии и поспешила к городским воротам, где вчерашний стражник остановил её лёгким поклоном.
— Не ищи Кекемура в полях, госпожа. Нынче он на рыночной площади.
Нен-Нуфер сжала в руках тростниковые сандалии — дворцовый стражник не мог разгонять воров, даже если в городской страже из-за сбора ячменя вдруг сделался недостаток. Стражник заметил в её взгляде недоумение и пояснил:
— Я не знаю, что случилось, госпожа. Только Кекемур больше не несёт службу во дворце, и коли ты спешишь нынче, — он глянул на бедные сандалии в тонкой руке с прекрасным кольцом на пальце, — то теперь всякое утро отыщешь его на рыночной площади.
Нен-Нуфер поспешила в поля. Она не могла не сдержать данное старухе слово, но сказала себе, что лишь возвратит сандалии, тут же отправится на рынок.
— Нен-Нуфер! — к ней с серпом и охапкой колосьев бежал вчерашний стражник. — Кекемур просил передать, что сам благодарит Богов за встречу с тобой. Я хотел поговорить с тобой по дороге в поле, но меня не впустили в храм.
Значит, вот кто её искал. Не Кекемур.
— Что случилось с Кекемуром? — сердце птицей забилось в груди. — Я слышала, что его разжаловали.
Стражник опустил глаза.
— Он потерял кнут. За это его выгнали из дворца.
Сердце Нен-Нуфер упало.
— Он защищал меня! Разве не для нашей защиты вы носите на поясе кнуты?
Стражник отвёл взгляд.
— Не спрашивай меня ни о чём, Нен-Нуфер, потому что я ничего не знаю.
Только краска сдержала слёзы. Второй человек спасает её жизнь и терпит от людей наказание. Сначала Пентаур, теперь Кекемур. И только один человек способен восстановить справедливость. Это фараон. Нен-Нуфер глянула в сторону пирамид. Нет, в этот раз она не станет оставлять для царевича лотос. Она отыщет иной способ связаться с ним.
Поблагодарив старуху за сандалии, Нен-Нуфер поспешила обратно в город. Возможно, Кекемура ещё не сменили.
— Нен-Нуфер…
Тело его лоснилось от дневной жары. На рынке не найти места в тени — оттого этой службы сторонились все, оттого её выбрали ему в наказание… И не только службу. Нен-Нуфер видела свежие следы от плетей. Не глубокие, они заживут и не оставят следа, но сейчас спина несчастного страшно горит от затёкшего в раны пота. Кекемур не хотел, чтобы она знала об его унижении, потому и передал благодарность через друга. И только случайно стража у ворот открыла ей его скорбную тайну.
— Ты рассказал им, почему потерял кнут? — начала Нен-Нуфер, позабыв все приветствия.
Кекемур молчал.
— Ты сказал им, что бросил кнут в крокодила? Отвечай мне!
Только стражник продолжал молчать.
— Ты не сказал им правды?
Нен-Нуфер чувствовала, как от молчания юноши к горлу подступают рыдания.
— Эта правда не имела значения, — выдал Кекемур хмуро, смотря поверх её головы на толпу. — Я заслужил наказание за потерю кнута.
— Не может быть такого наказания за спасение жизни!
Лицо Кекемура оставалось непроницаемым.
— Я обязан был вытащить кнут, но позабыл про него, ища твои сандалии, — и видя поджатые губы девушки, добавил более мягко: — Повторяю тебе, Нен-Нуфер, я заслужил наказание. И ты не смеешь упрекать себя в нём.
— Я упрекаю тех, кто наказал тебя! — голос Нен-Нуфер теперь дрожал не от слёз, а от ярости. — Они поставили кнут выше жизни жрицы Хатор. Они оскорбили в моём лице Великую Богиню!
Кекемур вздрогнул.
— Так ты не храмовая танцовщица? Ты — жрица Хатор?