Тайна наследницы
Шрифт:
— Не понимаю, что случилось, — раздраженно говорил Песковатский-отец. — Почему группа молчит, ничего не докладывает?
— Я сам ничего не понимаю, — недовольно признал сын. — Группа одна из лучших. Тут вообще много странного. Брат Деда умирает от инфаркта, падая, ударяется виском о какой-то штырь. Врачи поставили диагноз — инфаркт. Получается, что Прокофьича напугали и он умер от инфаркта. Но почему они ничего не взяли, как было приказано?
— Скорее всего, группа нарвалась на людей Деда, и ее положили. Это территория таежных бандитов.
— Отец, — удивленно посмотрел на него
— Кое-что, — самодовольно кивнул Валентин Викторович. — Наследница, считай, у нас в кармане, а следовательно, архив тоже.
— Я чего-то пропустил? — раздраженно спросил сын.
— Не пропустил, а упустил, — гневно поправил его отец. — Тумина в США, а до этого она имела беседу с сотрудником ФСБ капитаном Завиным.
— ФСБ тут ни при чем, — покачал головой Филипп. — Кто-то еще охотится за Туминой и пытается ее убить. Может, наследница. Я говорю о настоящей, а ты поставил на Антонову. Тебе просто понравилась ее мама? — насмешливо спросил Филипп.
— Так ты знаешь? — удивился отец.
— Я был в отеле, и охранники мне кое-что рассказали. Сейчас не надо выбивать информацию, заплати и будешь знать все. Как я понял, Тумина и Антонова не поделили мужчину. Интересно, кого?
— Марецкого, — услышал он в ответ.
— Снова этот Марецкий!
Филипп вскочил, но быстро взял тебя в руки.
— Интересно, кого предпочитает он?
— Ну неужели ты думаешь, что Тумина выберет бывшего заключенного, разжалованного офицера? У нее куча поклонников, а тут бомж, бывший зэк. Для Антоновой главное, что в данное время Марецкий работает с золотом, хотя он нравится ей как мужчина. Сейчас важно, чтобы Тумина не нашла архив. Иначе все пойдет прахом, и тогда хоть стреляйся. Не в тюрьму же идти. Советую и тебе над этим подумать.
— У меня немного другое мнение на этот счет, — возразил Филипп. — Да и на твоем месте я бы не торопился с выводами. В конце концов, у тебя опыт, связи плюс деньги. Можно запросто устроить себе роскошную жизнь на каких-нибудь островах. На худой конец объявишь себя врагом российской демократии, заявишь, что пытался бороться с этой властью всеми возможными способами. Любая организация экстремистов примет тебя в советники. В общем, выбор широкий.
— Ты забыл, что я стар для подобных игр. Я отыграл свое, теперь просто хочу дожить в России, но в условиях, которые я в конце концов заработал. Не важно, каким путем. И все было бы именно так, если бы не этот чертов Аляска. Он послал Куровича на Кавказ, и тот собрал сведения обо всех, кто помогал ваххабитам деньгами, бензином, оружием.
— Каждый зарабатывает, как может. Лишь бы побольше ухватить денег. Этому ты учил меня с детства. И я, если бы благодаря тебе не стал ментом, был бы бандитом. Хотя одно другому никак не мешает, даже наоборот. Ты на сто процентов веришь Антоновой? — спросил Филипп.
— На сто процентов я не верил никогда и никому, поэтому до сих пор живой и на свободе. Так же делаешь ты, и тебе это помогает.
— А все-таки?
— Не знаю, — помолчав, вздохнул отец. — Есть одна деталь, что ли, которая заставляет верить. В общем, это скоро станет известно точно. Только бы не вернулась Тумина. Архив в США, и Тумина не успокоится, пока не найдет его. У нее там имеются ангелы-хранители, но кому-то она мешает. Очень надеюсь, что этот кто-то сумеет достичь результата,
— Валентин Викторович, — заглянула в кабинет молодая женщина в мини, — к вам полковник Артемьев.
— Вот нелегкая принесла, — проворчал Песковатский-отец. — Подожди в соседней комнате, — кивнул он Филиппу.
— Я могу пригласить господина Артемьева? — спросила она.
— С каких пор российских офицеров мой секретарь называет господами? — Песковатский звучно хлопнул ее по тугим ягодицам.
— Но вам, Валентин Викторович, нравится, когда я обращаюсь к вам «господин генерал», — лукаво улыбнулась она.
Через пару секунд в комнату стремительно вошел плотный, с усиками полковник милиции. Не дожидаясь приглашения, сел и достал сигареты.
— Выпьешь? — спросил Песковатский.
— С удовольствием, — кивнул полковник.
Хозяин налил две рюмки. Полковник, не чокаясь, опрокинул коньяк в рот. Закурил.
— Что с тобой, Аркадий? — отпив глоток, внимательно посмотрел на него Песковатский.
— Да много чего, и все неприятное.
Полковник хотел взять бутылку, но Песковатский задержал его руку.
— Говорить о плохом лучше трезвым. Итак, что случилось?
— Дед знает о твоей группе, — сообщил Артемьев. — Он наводил справки о тебе у Князя.
— Князя? — удивленно переспросил Песковатский. — А откуда это известно тебе?
— У меня там есть свой человек. Он и стуканул. Сегодня в Хабаровск улетит Малышев Андрей. Собственно, у него несколько имен, но известен он как Малыш. Предан Князю и боготворит Аляску, хотя, разумеется, лично его не знал. Верит, что дочь Аляски, то есть наследница, есть и поможет старателям-одиночкам собраться для работы и не рисковать, моя золото без разрешения и попадая периодически под бандитов, как это было с другом известного вам Марецкого. Он и еще двое, так называемое артельское звено, мыли золото, на них напали. Двое погибли, а друг Марецкого вспомнил Чечню, где был старшим лейтенантом, взорвал себя и нескольких бандюг. Есть неточная информация о том, что Марецкий знает того, кто остался живым. Поэтому вполне возможно продолжение истории. И еще. Помните захват заложников в Питере?
— Конечно, — кивнул Валентин Викторович. — Но при каких тут Марецкий?
— Он награжден орденом за мужество, — продолжал Артемьев. Заметив недоумение на лице Песковатского, кивнул: — Объясню. Он поехал в Питер на похороны друга. На Лисьем Носу был он и еще трое, один из них Сиротин. Они вступили в бой с террористами, благодаря им число жертв было намного меньше. Тогда погиб Исмаилов. Обо всем этом до сих пор молчали, но сейчас подписан указ о награждении Марецкого орденом, остальных — медалями за отвагу. Вот так, господин генерал в отставке.
— Заткнись, — буркнул Песковатский.
— Я хочу предупредить, что возможны неприятности у вашего сына.
«Я убью этого гада», — катая, желваки шепнул, стоя за дверью, Филипп.
— Не знаю, что с ней, — раздраженно говорила Надежда. — Может, выросла и желает жить со своим беспризорником Сиротиным. Я пыталась с ней разговаривать, чем это кончилось, ты знаешь. Почему ты не прогнал ее, не отправил домой?
— Только потому, — сухо ответил Андрей, — что очень за нее беспокоюсь. Я ее никогда такой не видел. Она все время плачет, но я очень надеюсь, что она успокоится и я все выясню.