Шрифт:
Глава 1
Практика у меня закончилась к концу июля. Хотелось поработать месяц, но мама убедила меня съездить на недельку в деревню, проведать бабушек. Бабули у меня жили в соседних деревнях и были ещё молодцом. Больше всего мне нравилось гостить у бабушки Улиты, которая меня любила безмерно и всегда баловала, но на этот раз я решила начать своё турне с бабы Сони. Её деревня была ближе к ж/д станции. Она была немного построже, но мы с ней тоже отлично ладили. Поездом ехать было долго и утомительно, но автобусы от нас ходили редко, не каждый день.
До деревни я добралась только на следующий день, подошла к бабушкиному дому и не сразу решилась открыть калитку, рассматривая в щёлочку пустой двор. «Надеюсь,
Во дворе было тихо. Я прошла до дома и открыла дверь.
– Бабуля! Ты где? Я приехала! – крикнула я погромче.
Но мне никто не ответил. Я поставила вещи у порога и пошла в сторону огородов. Ну конечно! Моя неугомонная бабуля копается в помидорах с тяпкой. Я специально зашла так, чтобы она меня увидела и не испугалась, крикнула издалека. Неподдельная радость сразу отразилась на её лице. Мы обнимались минут пять, а потом пошли в дом.
Дому этому было уже почти сто лет, его построил ещё отец прабабушки, когда женился. Штукатуренный и покрашенный белой известью, с крышей, покрытой старым шифером. Небольшой, но довольно просторный. Пережил и гражданскую войну, и Великую отечественную. И мои ежегодные летние нашествия. Мы одно время хотели сделать в нём ремонт, но бабушка категорически была против, говоря нам, что на её век хватит, а как помрёт, потом мы можем делать что хотим.
В сенях были невысокие двери, в которых надо было наклоняться, чтобы зайти. В первой комнате – большая русская печка, с лежанкой и плитой на дровах. От неё и до угла – полати из толстых дубовых досок, отполированных за век до блеска, на которых в несколько слоёв лежали матрацы. А во второй комнате стоял огромный старинный шкаф, сундук и две высокие металлические кровати с горой разнокалиберных подушек, на которых мы с мамой спали, когда приезжали, утопая в мягких перинах.
Как я по всему этому соскучилась, не передать словами. Подмигнула образам на иконах в «красном углу» и пошла помогать бабушке накрывать на стол.
В этот день она не дала мне ничего делать, причитая, что я устала с дороги и должна отдыхать, поэтому я прогулялась по улице, дошла до центра, прошлась по магазинам, накупив разных вкусностей и продуктов, и вернулась обратно. Темнело здесь быстро, поэтому, немного посмотрев старенький телевизор, я легла пораньше спать. Всё-таки дорога и в самом деле меня вымотала.
Проснулась я от шороха над головой. Сон как рукой сняло. Сначала думала, что мыши, но, когда раздались шаги и скрип досок, я напряглась. В деревне всегда было спокойно, и по чужим домам никто не лазил, если только мальчишки проказничали? Но ведь не ночью же! Посмотрела на время – почти четыре часа утра. Я не стала будить и пугать бабушку, поэтому лежала и прислушивалась. Звуки раздавались ещё с полчаса, а потом затихли. Но уснуть я уже так и не смогла. Около шести утра я услышала, как встала баба Соня и растопила печь. В доме стало тепло и через некоторое время запахло хлебом.
За завтраком я очень аккуратно завела разговор про то, что хранится на чердаке. И услышала, что там просто склад старых вещей.
– А что случилось? – спросила бабуля.
– Да мыши шебуршали всю ночь, спать не давали, – ответила я и увидела её удивлённый взгляд.
– Так ведь нет у меня мышей. Два кота в доме, ещё весной всех перетаскали мне на крыльцо, окаянные. Это, наверно, домовой что-нибудь искал.
Я чуть не подавилась чаем.
– Какой ещё домовой? – улыбнулась я. – Бабуля, мне уже двадцать лет, детство закончилось, а с ним и сказки.
Бабушка посмотрела на меня лукаво и ответила, что некоторые сказки живут с нами всю жизнь.
– А можно я залезу и посмотрю, что там?
– Конечно, внучка. Только там пыльно очень и хлама много, руки не доходят сжечь его.
– Ну и ладно, значит, возьму ведро и наведу заодно там порядок, – решила я, а у самой уже разыгралось любопытство и руки зачесались перебрать бабушкин склад.
Налив в ведро воды и взяв несколько тряпок, я полезла по деревянной лестнице. Дверка на чердак была очень старой и закрытой на щеколду. Мне пришлось поставить ведро на верхнюю перекладину лестницы и прижать его ногами, чтобы освободить руки. Похоже, эту дверь не открывали уже много лет, потому что доски на ней рассохлись и перекосились. Чтобы открыть, мне пришлось её немного приподнять и хорошо постараться. С горем пополам я всё же открыла заветную дверь и залезла.
– Да-а-а, здесь не просто склад ненужных вещей, здесь уже половину можно смело выкидывать на помойку, судя по их состоянию.
– Бабуля, – крикнула я, высунувшись наружу, – не подходи близко, я буду хлам выкидывать.
– Хорошо, Оленька, я всё равно на огород пошла, кидай смело.
– Ну что ж, начнём? – я повязала на лицо платок, чтобы не дышать пылью, надела перчатки и начала выкидывать сломанные стулья, корзины, прогнившие ведра и тому подобное старьё. Постепенно вещи, попадавшиеся мне на пути, становились всё более старыми. Ножная прялка, деревянная утварь, неизвестного мне назначения. Их я протёрла и сложила в освобождённый угол, где уже помыла доски. Старые покрывала, перины и подушки выкинула, отодвинула старинный комод, который стоял в самом центре чердака около трубы, и на некоторое время зависла. «Интересно, а кто его сюда смог затащить и, главное, как? Ладно, не моё дело, а моё – вытереть с него пыль», – решила я и подвинула его ближе к скосу крыши. Почти три часа я перебирала старые вещи, прежде чем добралась до сундука, стоявшего в самом конце чердака, как раз над тем местом, где расположена моя кровать.
– Оленька, идём обедать! – позвала меня баба Соня, и я решила, что займусь им после обеда.
Тем более я устала и отдых мне был просто необходим. Мы с бабулей поели вкусного наваристого супа из печки, и я прилегла. Мягкая кровать и тишина начали шептать мне «спи, пока есть возможность». Хотела прикрыть на пять минут глаза, а получилось на целый час. И снился мне странный сон, который меня и разбудил в конце концов.
…Подхожу к сундуку, а он как будто не просто сундук, а сундук с сокровищами. И я откуда-то знаю, что там есть и золото, и камни драгоценные, а ещё меха и богатые одежды. И вот я его открываю – и свет камней слепит меня. Прикрываю глаза рукой и понимаю, что это никакие не камни, а раскалённые угли. С испугу захлопываю крышку и отпрыгиваю от него. Сердце громко стучит, страх сковывает тело, но любопытство сильнее. Опять осторожно подхожу к сундуку и немного приоткрываю его. Теперь там темно. Ничего не могу разглядеть, поэтому достаю телефон и подсвечиваю фонариком. Сверху лежит коричневый мех, похожий на соболя. Потрогала одной рукой и с опаской одёрнула. Но ничего не произошло. Откинула крышку и достала великолепную длинную шубу. Примерила её, а она как будто совсем новая и пахнет почему-то лесом. Я подняла воротник к лицу и вдохнула его запах. И тут на меня уставились два чёрных глаза с горящим красным пламенем внутри, прямо с воротника. У меня всё похолодело внутри, инстинктивно я сделала шаг назад и в кого-то упёрлась. Глаза моргнули, и вся шуба зашевелилась. В одно мгновение сотни маленьких зверьков побежали обратно в сундук. У меня всё замерло внутри, и волосы встали дыбом. Последний зверёк запрыгнул внутрь, и крышка с грохотом захлопнулась, а меня за талию взяли чьи-то руки…
Проснулась от собственного визга, который быстро перешёл на ультразвук. Как у меня выдержало сердце, не знаю, но такого ужаса в своей жизни я ещё никогда не видела и ничего подобного не испытывала. Мне казалось, что я до сих пор чувствую чужие руки на своём теле. Я спрыгнула с кровати и выпила стакан воды, пытаясь успокоиться. Вышла во двор. Бабуля всё так же копалась в огороде и не слышала, слава богу, моих воплей. Я взглянула на открытый чердак, и у меня на спине побежали мурашки при воспоминании о пережитом ужасе.