Тайна острова буяна (полностью)
Шрифт:
нам с Ванькой кажется, довольно сильно похож на Чапаева - если бы он сбрил бороду,
оставив только усы, то сходство вообще было бы полным. "Моей партизанщиной" он
называет свои действия ещё и потому, что все его затеи - устройство ежедневных
бесплатных обедов при церкви для пенсионеров и прочее - это целиком его инициатива,
и он во все времена, случалось, наживал из-за них неприятности. Я рассказывал в одной
из предыдущих повестей (в "Тайне неудачного
помните), как нам довелось узнать, что в советское время у отца Василия было
достаточно много проблем из-за его "непокорства". Мало того, что он вел себя с
партийными властями очень независимо, он ещё и отказывался писать так называемые
"отчеты" о настроениях среди местного населения, которые (настроения, я имею в виду)
были ему хорошо известны: ведь одних исповедей он выслушал на своем веку столько, что
не сочтешь. Из-за этого его всячески зажимали и, когда встал вопрос - давным-давно это
было, ещё до моего рождения, о том, чтобы перевести его в Москву или в другой крупный
центр, поскольку его слава хорошего священника уже далеко разошлась, областные власти
и областное управление КГБ встали на дыбы так, что церковное начальство не решилось
им противоречить. Так отец Василий и остался в нашем озерном краю - о чем, кстати,
он ни капельки не жалел. Он любил этот край, знал как никто его историю и культуру,
собрал колоссальную библиотеку и колоссальный архив по истории нашего края, и даже
несколько раз подсказывал археологам, где им стоит копнуть, чтобы вернее всего
наткнуться на поселения древних славян. И его прогнозы всегда сбывались.
Потом, когда кончились гонения на церковь, он воспользовался этим, чтобы как
можно больше людей приобщать к вере и как можно большему количеству людей
помогать. Кроме бесплатных обедов, он организовал воскресную школу, наладил сбор
старой одежды и игрушек для сирот и "сирот при живых родителях" - то есть, детей
алкоголиков и преступников, сидящих по тюрьмам и лагерям, а и тех, и других в нашем
краю было немало. Тут он стал получать по шапке с другой стороны: от церковного
начальства. Ему несколько раз делали внушение, что, мол, слишком много средств у него
уходит не на церковь, а на посторонние цели, и не худо бы ему было сдавать побольше
выручки наверх. Тем более, наш Город - очень старый и красивый, мимо него пролегают
основные туристские маршруты на север, и автобусные, и теплоходные, к Ладоге, Кижам,
Карелии и, как я уже упоминал, до самых Соловков - а туристы такой народ, что всегда
щедро кладут в ящики для пожертвований
отец Василий, как и в прежние времена, упрямо гнул свою линию и заставил всех
примириться со своей "партизанщиной".
С отцом они очень дружили, и отец, пользуясь всеми своими возможностями,
весом и влиянием (а, как вы понимаете, хозяин крупнейшего заповедника, обступающего
Город почти со всех сторон - это не последняя фигура в области), всячески ему помогал
во всех его благих начинаниях, и отец Василий числил отца одним из лучших своих
прихожан, хотя отец относился к религии довольно спокойно и в церкви бывал скорее из
уважения к отцу Василию, чем из-за такой уж приверженности вере.
– Отец Василий - не из тех, кто кинулся напяливать рясу, когда выяснилось, что
теперь церковь становится сытной кормушкой, - говаривал отец.
– И такому
священнику стыдно не помочь.
Очень часто отец Василий обращался к отцу и за помощью другого рода. Дело в
том, что в глубине заповедника находится множество мест, очень почитаемых верующими
людьми. И древние скиты святых (и частично потом канонизированных церковью)
отшельников, и их могилы, и чудотворный источник, бьющий с такой силой, что даже
зимой из него можно попить воды, если расколоть корку льда, и часовня, которую, по
преданию, сложил монах-иконописец, когда ушел в леса, чтобы написать важнейшую
свою икону - рассказывают, он поселился в скиту, и работал над иконой больше двух
лет, а для укрепления физических и духовных сил потихоньку ставил часовню, сам таская
камни для фундамента, а потом валя бревна, ошкуривая их и складывая сруб. Одной из
основных достопримечательностей считалась и поляна Трех Сестер - или просто Три
Сестры, как это место часто называют в наших краях. В пятнадцатом, по-моему, веке там
жили, удалившись от мира, три сестры-монахини, и холмики их могил до сих пор высятся
рядком на поляне. Каждый год к нам наезжает множество паломников, чтобы посетить
все эти места и поклониться им. Но, поскольку все эти достопримечательности находятся
в самой глуши заповедника, среди волчьих, медвежьих и кабаньих логов и троп, то
отправляться туда без опытного проводника просто небезопасно. Вот отец, когда к нему
обращаются, и водит туда экскурсии, сам снося нашествия паломников "с истинным
терпением святого мученика", как посмеивается мама.
Надо сказать, что отец Валентин не докучает отцу просьбами сопроводить тех или