Тайна острова Матуа
Шрифт:
У незнакомца отметил добрую улыбку сквозь подковообразные украинские усы. Пожали еще раз друг другу руки. Одного роста, только адмирал сухопарый и худой, а гость полный и грузный. Роднили их лишь кулаки, мощные и жилистые.
— О вашем прибытии предупрежден, — буркнул адмирал, не желая углубляться в столь щекотливую тему.
— Начальник Генштаба просил на словах передать следующее, — начал гость. — Про остров Матуа. Есть группа людей, либералов, пришедших к власти и желающих заработать на продажах. Для них товар имеет лишь прибавочную стоимость, и не важно, чем торговать. И другая группа, консерваторы, которые не хотят вести себя подобным образом. Для них существуют традиции, государственность, патриотизм. Одни собираются продать остров американцам, а другие этому противятся. О стратегическом его расположении и напоминать не стоит. Нам
— Алексей, ты понимаешь, нас раздавят! И каким это образом мы сорвем планы международного правительства? — первым засомневался Борисов, назвав Кротова по имени, как во времена гарнизонной молодости.
— Сколько можно оглядываться, бояться в своей же стране? Нас спросили, оставить ли Советский Союз? Мы ответили: оставить! Народ не послушали! И так — за что ни возьмись, — легко парировал Кротов.
— Начались политические вычисления! — недовольно буркнул адмирал.
Кротов, казалось, не обратил внимания на сделанное замечание.
— Одним словом, за вас такую работу делает группа подполковника Сафронова. Главное, не мешайте и дайте ей выполнить задачу до подписания договоров на сегодняшнем саммите. Время «Ч» для них пятнадцать ноль-ноль сегодняшнего дня. Осталось без малого семь часов. Генштаб просит вас, товарищ адмирал, задержать корабль на острове под любым предлогом.
— Вот и подскажите мне этот самый предлог! — начал заводиться адмирал.
— Хорошо. По последним данным нашей разведки, на острове найден старый японский цех по производству нового оружия. Но точно не связано с химией и ядерной энергией, их излучение давно бы обнаружили посредством анализа почвы. Возможно, мы имеем дело с прототипом современного лазерного оружия. Именно такая находка сделает невозможной передачу острова под управление США. Группа Сафронова должна отыскать цех и выйти в эфир для обнародования сенсационной информации. Задание держится в строжайшей тайне, и помешать им уже никто не сможет. Кроме вас!
— Вот ведь перед пенсией угораздило попасть в историю, — обреченно проговорил Борисов. Не услышав реакции своего командира, продолжил: — Интриги за влияние на царей и президентов были и будут. Недавно читал, как вице-президент Иностранной коллегии Никита Иванович Панин плел интриги против своих врагов братьев Орловых за влияние на императрицу. А граф Орлов и наш адмирал Спиридонов патриотическое дело в те времена затеяли, сумели организовать военно-морскую экспедицию в Средиземное море и греков от турок освободили. Перед походом каких только ярлыков «царская дворня» им не навешивала [26] .
26
Осенью 1768 года началась война с Турцией за выход России к Черному морю.
— А что значило для капитана первого ранга Невельского не выполнить указания самого царя и его министров о бесполезности исследовать Амур и даже запретивших это делать! — вклинился в разговор Кротов. — Тогда кулуарно было принято решение о передаче территорий по его левому берегу Китаю. Рискуя карьерой, положением, без приказа зашел в устье Амура. Ему тогда грозило ни много ни мало разжалование в матросы. Дворянину-то! Ослушался и пошел на риск, не думая о себе. Доказал судоходность реки для морских судов. Вдобавок опроверг мнение о Сахалине как полуострове. Практически провел данные открытия за один 1849 год! Только благодаря подобным событиям в 1858 году мы заключили с Китаем Айгунский договор и Амурский край принадлежит нашей стране. И сегодня у нас, возможно, появился исторический шанс сохранить дальневосточную территорию для следующих поколений россиян! [27]
27
Амур имел важное стратегическое значение как самый простой и короткий путь, соединяющий Сибирь с Камчаткой, Сахалином и Русской Америкой. Дороги отсутствовали.
— Не зря нас, подводников, покойный адмирал Ясаков обвинял в «перископном мышлении». Не видим мы главного, старый боевой товарищ! Не доросли до графов Орловых, — задумчиво проговорил адмирал.
Нависла тягостная тишина. Понимали, начальник не просто думает, а принимает судьбоносное решение, от которого зависит благополучие личное и окружающих его людей.
Вдруг с треском сломанного сухого сучка в молчаливом лесу раздался его агрессивный голос:
— Докладываю министру об отзыве корабля с поправкой на шторм. Куринову телеграфируй от моего имени вернуться срочно в базу, не подвергая корабль опасности в условиях шторма. То есть пускай пережидает основную амплитуду непогоды у своего острова.
— Соломоново решение, — одобрил начальника Борисов, с полуслова поняв гениальную задумку начальника.
— А то! — легонько стукнул ладошкой по глобусу довольный командир, отчего шарик бешено завертелся.
Борисов поднялся с места и остановил его вращение, испугавшись, что сорвется с пластиковой оси.
— Товарищ командующий, Павел Петрович, позвольте для разрядки случай из службы, — взбодрился и Кротов.
Адмирал в знак согласия бесшабашно махнул рукой.
— Дело было в Камрани. Вьетнам, год 1987-й. Командование нашей военно-морской базы поставило задачу очистить от гудрона плац перед зданием штаба, где должны проходить построения личного состава. Американцы же перед своим бегством зачем-то залили его гудроном. Командир совместной бригады надводных кораблей и подводных лодок капитан первого ранга Деревянко поставил задачу командирам за сутки очистить. Оказалось, америкосы от жадности залили громадное количество автоматных патронов, чтобы вьетнамцам, значит, не досталось. Две недели отдирали патроны от гудрона и набили ими более ста ящиков. Поджигать же гудрон нельзя было. Работа принесла неожиданный идеологический эффект, о котором и не подозревало наше командование. Империалистов вдруг стали жгуче ненавидеть.
…Прощались уже старыми знакомыми, почти единомышленниками.
11
Друзья, выйдя из кабинета командующего, отправились в роддом. По дороге в салоне машины Кротов спросил о судьбе общего знакомого, заместителя командующего по воспитательной работе.
— Ты разве не знаешь? — удивленно и даже обиженно ответил вопросом на вопрос Борисов. — Уволился по очередным оргштатам. Замучили воспитателей. Их то набирают, то сокращают, было время, совсем отказались от слова «воспитывать». Девчушек набрали на должности психологов, а через девять месяцев отменили нововведение, все психологички забеременели.
— Ничего не поделаешь, природа, — хохотнул в ответ Кротов, сквозь заднее стекло машины с интересом разглядывая спешащих на работу людей. У большинства сосредоточенные или безразличные лица, как будто не успели позавтракать.
— Наш-то знакомый воспитатель успел контр-адмирала получить, прежде чем уволился на гражданку, — продолжил прерванный разговор Борисов. В его голосе чувствовались обида и сострадание. — Не нашел себя в рыночной жизни, болтается без дела по городу. Пьет, даже, говорят, морской кортик продал за бутылку. А чего ты вдруг его вспомнил? Да и день следует с позитива начинать!
— Помнишь, в начале девяностых по три месяца денежного довольствия не платили? — ответил Кротов.
— Как же! Бутылки из-под пива сдавал. На вырученные деньги покупал хлеб. Консервы-то в пайке выдавали исправно, а монеты не было.
— Пришел как-то с недельного отсутствия домой, — продолжал Кротов. — В море отрабатывали курсовую задачу Л-3 с ракетной стрельбой. Вымотался и устал как собака. Жена и ребятишки спят. Поздновато пришел, торопился, даже пистолет не сдал. Как он у меня оказался, и не помню. Никогда оружие не брал домой, а тут угораздило. Разделся тихо на кухне, чтобы не будить. Дай, думаю, хоть чаю попью с мороза. Полез в холодильник за маслом, а там записка на консервной банке. Читаю: «Детей не буди, еле уложила. Они голодные. В холодильнике все, что у нас осталось на завтрак. Денег нет три дня». Аж дыхание перехватило от отчаяния и своей вины. Как я тогда не застрелился? А ведь такое желание возникло! В итоге утром пошел в «политотдел» к нашему общему знакомому. Тот поддержал, успокоил и прямо из портмоне вытащил рублей сто. Потом, говорит, отдашь, а у самого, наверное, были последние. Так я ему эти сто рублей и не вернул. Увидеть бы его, долг отдать с процентами! Настоящий политработник! Добрых и порядочных жизнь ломает в первую очередь.