Тайна палаты №6
Шрифт:
Теперь же на веревке за окном раскачивалась изящная корзинка с роскошными цветами. Алена сквозь тюль опасливо поглядела на внезапную «блыньку», как-то объявившуюся на ее шестом этаже, заглянула наверх – кто там шутит? Потом раскрыла окно и, притянув корзинку, отвязала ее.
Любопытство и радость не умещались в груди, предчувствующей нечто приятное! Под цветами в корзинке лежал красочно оформленный пакетик, а в нем – о боже! – пятьдесят грязно-розовых купюр. Двести пятьдесят тысяч! Алёна таких денег и в руках-то никогда не держала, потому задохнулась от испуга. Зачем-то опять выглянула в окно – может, не ей всё это предназначено? И, вся дрожа, брякнулась на диван, не выпуская цветов. Наконец она прочитала открытку. Так и есть! Опять этот чудак из Воронежа! Значит, он уже
В это время прозвучала мелодия их звонка – значит, кто-то стоял у двери в подъезде. Алёну бросило в жар.
– Только бы Димка! Только бы Димка! – заклинала она судьбу, не очень щедрую на сюрпризы, и вспыхивала от радостного предчувствия. Потом сосредоточилась, (не зря она была на хорошем счету в должности старшего инженера-химика на чудом сохранившемся с советских времен заводе химических волокон) поправила расческой копну красивых волос и распахнула дверь.
А когда обнаружила перед собой Дмитрия, то голова Алёны предательски закружилась. Она оперлась о дверной косяк и произнесла восторженным шепотом:
– Так это ты? Ты проездом… из Воронежа?
– Это я, Аленёнок! Но не из Воронежа! И не в Воронеж! Я к вам! Я – домой!
Обрадовавшись откровенной радости Алены от их встречи, но ещё слегка опасаясь ее непрогнозируемой реакции, Дмитрий отставил в сторону кожаный чемоданчик и приблизился к жене. Она резко припала к нему всем телом и запричитала всё тем же шепотом, потому как говорить ей мешал комок в горле:
– Ну как ты мог? Как ты мог?
– А где наши дочурки? – тоже шёпотом спросил Дмитрий, запоздало испугавшись, что услышит в ответ – ну, какой ты им отец? А потом еще сильнее прижал к себе родного человечка и зарылся в пахучих, любимых ему волосах, воспоминания о которых так часто не давали ему спать.
Но Алена ответила напрямую, ни на миг, не выпуская Дмитрия из своих объятий:
– Дашутка после института у бабушки останется, а Настенька совсем самостоятельная у нас. У нее скоро свадьба… Давай, пока не будем звонить девочкам… Проходи же…
– Я так и думал! – промычал первое пришедшее на ум Дмитрий, уже не понимая, к чему относятся его слова. Голова шла кругом от благополучного финала, к которому он стремился много трудных и бесконечных лет, часто теряя надежду, часто теряя веру в то, что хватит сил, чтобы дождаться, чтобы достичь, чтобы дожить…
Глава 5
Двигатель Тойоты приятно урчал, и она уверено летела к морю, словно изящная газель, крепко держась за дорогу новыми узорчатыми шинами, вносящими, как и ветер, свой вклад в ненавязчивый шум стремительного движения.
Алена уже не спала, хотя и продолжала лежать на слегка отклоненном сиденье. Она исподтишка поглядывала на своего Димку. По-прежнему красивый, он стал совсем другим. Не чужим, – совсем родным, но другим. Теперь его облик излучал уверенность зрелого мужчины, которому пришлось не только преодолеть множество значительных трудностей, но и познать радость покорения вершин, недоступных каждому. С ним ей было хорошо и тогда, и особенно сейчас. Оставалось лишь горько сожалеть, что много лет он провёл далеко от нее. Может, ей и удалось бы уберечь его голову от нынешнего обилия седины.
– Какой же ты худющий, Димка! – вырвалось у Алёны в порыве накатившей нежности.
– Это поправимо, – отшутился он. – Главное, чтобы мозги не похудели, да чтобы руки не опустились!
– Философ!
– Нисколько! Просто, я знаю, что хочу в этой жизни. И что могу, я теперь тоже знаю!
– И что же ты хочешь? – счастливо хохотнула Алёна.
– Честно?
– Как на духу! – включилась она в непонятную ей пока игру.
– Так я перед тобой иначе и не умею! Хотя, молчу! Было однажды! Ты, наверное, забыла, а я – никак! Я всё помню. И нередко всё вспоминаю…
Они замолчали, понимая, что подошли к своеобразному барьеру, за которым может открыться опасное и непреодолимое для обоих пространство. Но через минуту-другую Дмитрий продолжил затронутую тему.
– Да и как мне забыть тот злополучный день, в который я покрыл свою голову, прямо таки, неувядаемой славой полного болвана! Я за многие годы сотни или тысячи раз переигрывал ту нелепую партию… И всегда удивлялся своему нелепому поведению в тот
– Ты говори, говори… Я тебя хорошо понимаю… Никто не поймет тебя, лучше меня. Просто тебе сейчас надо сбросить свой давний и тяжелый, уже ненужный нам груз. Ты его, Димка, нес все эти годы, словно мифический Атлант. Нёс ко мне! Нес, чтобы положить его к моим ногам, чтобы всё рассказать, чтобы я простила, чтобы я стала прежней… А теперь, когда между нами нет преграды, твой груз никому не нужен! Теперь его у нас нет! Правильно я тебя понимаю?
– Насчет Атланта ты явно приукрасила! – ухмыльнулся Дмитрий. – Но ты имеешь полное право иронизировать, хотя самого главного пока не знаешь! Помнишь то письмо, оказавшееся началом конца? Так вот! Я тогда даже не знал, от кого оно! Нет, я, конечно, знал о существовании в нашем дворе какой-то мелкой девчонки… Только и всего, поверь мне! А тут получил это письмо. Для меня оно стало неожиданным, но и совсем ненужным! Я его впопыхах прочитал, конечно. Ничего не понял – причем здесь я? И в чём признания, мне ли это? Но из-за хронической своей замотанности не сообразил даже, что лучше бы от такого письма сразу избавиться. Однако же – оставил зачем-то! Можешь еще подумать, будто собирался хранить его для удовлетворения своего мужского тщеславия! Вот, мол, как я девчонок с ума свожу! Даже письма какие-то мне пишут! И вот! Ты его сразу обнаружила. Просто непостижимо, как плотно, подчас, у несчастных людей переплетаются самые гадкие обстоятельства!
Алена смотрела на мужа, не отрывая глаз.
– Ну а когда письмо я увидел в твоих руках, мгновенно уяснил, что, так сказать, приплыли! Теперь никакие объяснения не помогут мне восстановить твое доверие. Даже, несмотря на то, что ты всей душой желала, чтобы вся эта история оказалась твоим бредовым сном, сомнения всё равно бы не развеялись. От острого понимания столь глупого крушения прежней жизни, меня, словно, паралич мозга разбил – я совсем не соображал, как мне выпутываться. Без вины виноватый, я не знал, как мне оправдаться перед тобой, как тебя успокоить! Ведь я страдал не за себя, а за тебя. Я-то знал наверняка, что не виноват перед тобой, но ты ведь этого не знала и мучилась невероятно. Мне тебя так было жалко! Но я будто вне закона оказался – ты не была готова слушать мои аргументы… Да их и не было! Что я мог сказать? Что это странная ошибка? Но даже это сказать не имел права, поскольку ты держала в руке письмо, спрятанное мной от тебя, и имела веские основания меня подозревать! «Как это, не было?» – могла удивиться ты. А письмо с признаниями!
– Ну, хорошо! Допустим, теперь я тебе верю! – поддела Алена. – Но зачем незнакомой тебе, или почти незнакомой Валентине, писать те письма, полные любви? Она что, сумасшедшая?
– Это тебе лучше знать! – огрызнулся Дмитрий. – Тут, наверное, сработала ваша, чисто женская логика. А уж, с какой целью она сработала, я не знаю. Может, эту Валентину одиночество замучило. Вот и перебирала знакомых ей с детства парней.
– Ну вот! Всё же – знакомых! – прицепилась Алёна.
– Не придирайся к словам. Мне и без того говорить с тобой об этом трудно. Я постоянно боюсь, что ты вот-вот засомневаешься во мне. А та Валентина, возможно, из-за зависти это сделала. Или более дальние планы на меня имела. Кто же знает, кроме нее? Только сработала она с точностью, прямо-таки ювелирной! Ведь добилась своего, нас рассорила! Однако, что очень странно, результатами своей интриги не воспользовалась. Может, ее совесть замучила! Разве вас, коварных и целеустремленных женщин, мне понять под силу?