Тайна перстня Венеры

Тарасевич Ольга Ивановна

Осознать получается, без проблем – как гляну на нежно улыбающегося мне Дитриха, в груди кипит-пылает испепеляющий огонь раздражения. Как все понятно! Ошибиться невозможно! Вот ведь навешал лапши на уши! Прекрасный актер, гениальный! Так и взяла бы древний обломок капители и шарахнула его по рыжей черепушке! И была бы такая конкретная черепно-мозговая травма, нанесенная твердым тупым предметом с комбинированной травмирующей поверхностью! Вот такое у меня сейчас простое, понятное и совершенно справедливое желание!

В общем, осознать – да, отпустить – ничего подобного. Но надо к этому стремиться, пытаться отключить клокочущую во мне ярость. Не так уж и часто ведь представляется

возможность увидеть что-нибудь, кроме изъеденного опарышами трупа. И вот вместо того, чтобы слушать увлекательные исторические байки, я страдаю из-за человека, который мне неважен, который совершенно не стоит моих мук! И который, кстати говоря, ровным счетом ничего мне не должен. Ох уж эта уязвленная женская гордость! Настоящая злобная собака на сене – вот я кто!

– Мы стоим на Мраморной дороге, – наш жизнерадостный, то и дело сверкающий белозубой улыбкой гид вдруг начал лихо отплясывать чечетку. Как завороженные мы наблюдаем за легкими движениями его обутых в белые мягкие мокасины ног. – Под ней проходит подземная водопроводная система, сохранившаяся с эллинистического периода. Дорога эта начинается от ворот Корессоса и продолжается до библиотеки Цельсия. И покрыта она, как вы уже, наверное, догадались, самым настоящим мрамором. Для пешеходов с обеих сторон Мраморной дороги имелись специальные дорожки. На одной из них сохранилась первая реклама, указывающая направление к публичному дому. Попрошу, подойдите ближе! Вот видите – здесь, внизу, выбито изображение красивой женщин.

«Красивая женщин» мне лично неромантично напомнила почему-то Адольфа Гитлера в кокошнике. Древний художник не шибко умело изобразил рот продажной особы, добавив туда лишний штрих. От этого у гетеры появились гитлеровские усики над тонкими поджатыми губками.

Но уже в следующую секунду со мной происходит что-то непонятное. Я вдруг начинаю чувствовать эту дорогу и эту картинку своей ногой– так явственно, будто бы ступаю по ней, ступаю не босиком, но в какой-то странной обуви с тонкой подошвой, позволяющей ощущать каждый камешек, всякую соринку…

– Вот такой красивый женщин изображен на мраморе, – продолжал тем временем Бора, раскрывая огромный синий зонтик. Солнце и правда начинало нещадно палить, я почувствовала, как покалывает сожженную кожу возле воротника футболки. – Античная реклама, чтобы моряки шли верной дорогой – налево, к гетерам. Тогда все было по-другому, не как сейчас. Гетера-жена тогда воспринималась очень хорошо. Многие хотели взять опытную девушку. Это сейчас налево – плохо. Прежде правильно было: налево – хорошо…

От явно любимого гидом слова «налево» я, неимоверными усилиями воли только начавшая приходить в себя, снова разозлилась.

Беззвучно отошла от Дитриха, увлеченного рассказом Боры. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Заприметив не очень высокий обломок колонны, достала фотоаппарат. Кого бы озадачить фотосъемкой богини на постаменте? Очкарика-дойчланда ни о чем больше принципиально просить не буду! Как там ему написали – спасибо за классный секс?! Всегда пожалуйста! Приходите к нему еще!

Словно прочитав мои мысли, ко мне повернулась Света. Солнечный свет, скользнув по ее зеленым глазищам, превратил зрачки прямо-таки в вампирские зловещие огоньки. Впрочем, Светлана, дернув подругу за руку, приветливо кивнула:

– Давайте, давайте! Только аккуратно забирайтесь на эту штуковину, не рухните оттуда. А то мужик нынче привередливый пошел, не нужны вы ему с синяками будете.

– Ой, Светик, не надо ля-ля. У Натусика это, как там оно называется?.. Слово есть такое. А, харасмент!

– Харизма, деревня! –

распрямив худенькие плечи, Светлана снисходительно посмотрела на подругу. – Харасмент – это типа диссертации той чувихи, которая нас пробочки в ванной заставляет драить. Прикинь, Натусик! Мы к ней второй раз когда пришли убираться, она нам разуться даже не дала, в ванную затащила, пробку выдернула и показывает ободок налета. «Как вы могли! Это что?!» – кричит, в слезах-соплях уже вся. Ну, я тоже ору: «Это ванная, а не операционная». Потом мы, правда, помирились. У нее шиза – что микробы на пробках специально кучкуются, чтобы ее поразить. А так тетка невредная – даже по шкафам не лазит, мы с Лериком это как просекли – так и перестали каждый раз крышки надраивать, раз в две недели – достаточно. Ванную, конечно, вылизываем – че психов злить. Так вот, эта девка – «Пробочка» – о преследовании женщин мужиками диссертацию строчит. Я, когда пыль на столе вытирала, просмотрела пару бумажек, для общего развития. И чуть в осадок не выпала. «Как свидетельствует мой личный опыт, домогательства мужчин могут носить самый разнообразный характер…» Упасть и не встать! Да кому она нужна, чумичка очкастая, чтобы ее домогаться! Страшненькой бабе только и остается, что диссертации на эту тему писать! Фигня, конечно, вся эта наука, полная. Глупости одни, далекие от жизни. Это же как сложно сегодня такого мужика найти, чтобы сделал доброе дело и преследовать начал! Тут радоваться надо, если вдруг что складывается. А когда мужик сам идет как на магнит и приклеивается – это харизмой называется. Слышишь, Лерик? Сечешь – харизмой?! Деревня ты моя!

Лерка обиженно надула свои ужасные губы с «вишневыми косточками»:

– Ай, сама ты деревня! Че, уже и перепутать нельзя? Это я к тому, что мы и без синяков-то особо никому не нужны! Я вчера Рияда отловила, к стенке прижала. Говорю: «У меня тут путевка горит, а ты не смотришь на меня, может, болеешь?»

– А он че? – Света, насупившись, внимательно изучала мой фотоаппарат. – Наверное, сюда надо нажимать, потому что больше вроде некуда…

– Рассмеялся турок! Говорит: не может больше с русскими девушками встречаться. Типа, когда только начинал в отеле работать – балдел, девок куча, блондинки, и все его хотят. Потом надоело ему, приелось, устал, в конце концов. А счас у него невеста есть, и он только с ней будет сексом заниматься. Верный! А туристок вообще, говорит, не хочет.

– А я что всегда доказывала! Дохловат мужик нынче пошел. И вообще он теперь в большом дефиците!

Под переругивание девчонок, одетых в яркие, сверкающие стразами и пайетками платьица, я взобралась на возвышение и приняла картинную позу. Оттуда наша группа – русскоговорящие туристы, собранные из нескольких отелей в Кушадасах, – видна как на ладони. Боюсь, девчонки, явно приехавшие на экскурсию для того, чтобы познакомиться с парнями, пролетят, как фанера над Парижем. Мне определенно кажется, что я понимаю их простую логику. Без мужика – жизнь не жизнь. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Если в нашем отеле никого подходящего обольстить не удается, может, имеет смысл поискать парней в соседних гостиницах? А приметить «товар» можно на экскурсии. Рассказ гида о древностях девчонкам, кажется, до фонаря. Только вот – обломись моя малина! Группа наша состоит в основном из представительниц прекрасного пола. Подружки, мамы с детьми, одинокие женщины… Всегда подозревала, что женщины лучше мужчин! Они более любознательны, легки на подъем. Даже если у барышень, осматривающих древние руины, имеются кавалеры, тоже приехавшие в Турцию, они явно предпочли тупой тяжелый отдых и пиво увлекательнейшей прогулке в историю.