Тайна пишущей машинки
Шрифт:
Госпожа Хольведе засмеялась. Да так громко, что посыпался песок со стен пещеры.
— Ах, вот чем она была больна! Неужели никто не заметил, что овчарка собирается стать матерью?
Миха никак не мог понять, что произошло. Он долго глядел на это чудо, потом тряхнул головой и признался:
— Я не знал, что у собаки могут получиться щенята, если она поест грибов!
Госпожа Хольведе обняла малыша за плечи и вывела его из пещеры.
— Пошли, Зенте и ее малюткам нужен покой, — сказала она мальчугану. — И расскажи—ка мне, что случилось после того, как собаке вдруг стало
Миха согласно кивнул.
— Послушай, я сильно сомневаюсь в том, что произошло отравление. Наверное, у них разыгралось воображение, возникла ложная тревога. Давай—ка свяжемся сейчас с поликлиникой. Может быть, им ничего не надо делать.
Но учительница уже опоздала с телефонным звонком.
— Все пациенты чувствуют себя хорошо, — ответила старшая сестра. — Мы только что очистили желудок последнему.
Акция продолжается
— Дети, можете отправляться домой. Вы вне опасности.
Стайка усталых, бледных, с трясущимися коленями и пустыми желудками ребят покинула поликлинику.
— О Господи, — жаловался Хайнер, — я еле держусь на ногах. В жизни больше не притронусь к грибам.
— Тише, тише, — умоляла Хеди. — При упоминании о грибах у меня начинаются судороги в желудке.
Она оперлась об Антье, а может быть, та висела на ней. Вернее, они поддерживали друг друга, так как чувствовали себя отвратительно.
Только у Даниеля Штруделя еще оставались силы, чтобы немного подурачиться.
— Послушайте—ка, резиновый шланг, который меня заставили проглотить, наверняка взяли в пожарной команде, — зубоскалил он. — Вот такая длинная штука, скажу я вам! — И он развел руки в стороны.
У Антье появился какой—то ком в горле, и ее затошнило.
— Ах, Боже мой, — взмолилась она. — Не напоминай мне об этом.
Их путь лежал через Колодезную улицу. Перед витриной магазинчика Хампе толпились люди. Непонятно, читали ли они объявление, или продавец выставил на обозрение что—то особенное. О да, в самом центре, между коробками сигар и пачками сигарет, курительными трубками и мундштуками лежала белая бумажная салфетка и на ней большой гриб. Великолепный экземпляр со светлой шляпкой и бело—желтой манжеткой вокруг ножки. А рядом с ним белая картонка, на ней предупреждение, написанное тушью аккуратным четким шрифтом:
«Внимание! Грибники, собирая дары леса, будьте осторожны. Этот клубневидный гриб, который также называют бледной поганкой, исключительно опасен. Его нашел в нашем городском лесопарке друг природы Энгельберт Шикеданц».
Лутц Хартвиг и Даниель Штрудель остановились перед витриной. Пробежали глазами текст раз, другой. «Друг природы Шикеданц». Ну, что ты скажешь?
— На нем пробы негде ставить, — возмущенно прокомментировал Лутц. — Но я узнаю этот ядовитый гриб. Именно он тогда лежал у Шикеданца в сумке.
— А ты не находишь, что этот тип оказался порядочным человеком, — заметил Даниель. — Друг природы не может травить собак, это вещи, взаимоисключающие друг друга.
Лутц не ответил. Даниель потянул друга в сторону и насмешливо спросил:
— Ты что — оглох?
— Ах, оставь меня в покое, — взорвался Лутц. — Я кончаю с этим. Раз и навсегда. Ты понял? Нет никакого смысла копаться дальше в этом деле. Мы все время нападаем на ложный след. Госпожа Хольведе права. Наше усердие нужно использовать в учебе. Ничего толкового не получится, нам не заменить уголовную полицию. Нет, с меня хватит. Пошли домой? Наплевать нам на этого Энгельберта с его проклятым грибом!
Что печатают в газетах? Передовицы, новости со всего света, очерки, спортивную информацию, ребусы и кроссворды, объявления, а на последней странице местные известия под рубрикой «Репортер идет по городу».
Госпожа Хольведе не принадлежала к тем людям, которые используют газеты только как оберточную бумагу или для растопки печи. Она читала их. И каждый день тратила на это порядочно времени. Так было и сегодня. При этом учительница не пропускала и то, о чем писал городской репортер. А сегодня в местном печатном органе была помещена следующая заметка:
«Благодаря неустанным поискам химика Энгельберта Шикеданца на фирме «Палетта» (производство лаков и красок) удалось создать новый вид покрытия, которое гораздо более устойчиво к погодным условиям. Кроме того, туда добавлено ядовитое вещество, которое уничтожает насекомых и вредителей».
Госпожа Хольведе задумалась. Она вспомнила о записке, которую получила несколько дней назад от продавца табачных изделий Хампе. Там стояло: «Энгельберт Шикеданц, улица Петермана, 12». Необычное, редкое имя. Значит, химик собирается продавать земельный участок. А ведь этого Шикеданца дети подозревают в том, что он отравил собак.
«Трижды встречаемся мы с Шикеданцем, — размышляла учительница. — Что говорит в его пользу, а что — против? Сначала факты со знаком плюс. Он улучшил краску, выпускаемую фирмой «Палетта», заботится об одинокой старой женщине, организовал ее лечение.
Это нужно признать.
Но есть и отрицательные факты. Скажем, объявление о продаже садового участка, которое он напечатал, использовав машинку с дефектом: буква «е» вылезает из строки. Точно так же, как и в письме с угрозой отравить собак. Случайность? Возможно. В то же время Шикеданц, как сказано в газетной заметке, в последнее время на работе имел дело с ядовитыми веществами. Немного яда, хорошо его упаковав, можно легко вынести в кармане из рабочего помещения и использовать в личных целях, далеких от добрых дел…
Глупости, дети заразили тебя криминальным вздором, — решила все же госпожа Хольведе и бросила газету на стол. — Что может заставить Шикеданца, химика, занимающего хорошо оплачиваемую должность и видное положение, вредить бедной и больной семидесятисемилетней пенсионерке? Зачем это ему нужно?»
Учительница не могла найти убедительного ответа. Покой ее беззаботного вечера был нарушен. Энгельберт Шикеданц, бабушка Редлих, подозрения ребят, пляшущая литера «е»… Мысли каруселью закружились в ее голове. А внутренний голос подсказывал: «Доберись до сути дела, тут что—то не так, приглядись получше к этому Шикеданцу».