Тайна подземного королевства
Шрифт:
Роберт въехал за ним, чуть поотстав.
Он поставил велосипед в дровяном сарае и вошел в кафе.
Как всегда после полудня, в «Красном льве» было полно народу. Тут работала мама Дэна. Она подошла к ним, бросила взгляд на Роберта и спросила:
— Вы обедали или нет?
— Пообедаешь тут, когда этот Леонардо да Винчи рисует всё, что движется. — Дэн взял из коробки пакетик чипсов. Мать ловко выхватила его у сына:
— Съешьте лучше что-нибудь приличное. Идите в зал и найдите себе столик.
Мама Дэна была невысокая,
Они поели лазанью с жареной картошкой. Еда была горячая, вкусная. Дэн щедро плеснул в тарелку томатного кетчупа.
— Деревенщина, — проворчал Роберт.
— Увы, да. В Италиях не бывали. К хорошим манерам не приучены.
— Куда уж тебе.
Дэн соорудил себе из ломтиков жареной картошки два длинных клыка наподобие дракуловских и ухмыльнулся. Роберт заставил себя рассмеяться, хотя обоим было ясно, что ему не до веселья. Ни тот ни другой ни словом не заикнулись о Фолкнеровом Круге.
В комнате было полно народу, висела жаркая пелена. У окна устроились американцы из туристского автобуса, они говорили с громким, непривычным акцентом, ели, что-то громко обсуждали, рассматривая карты. За соседним столом сидели студенты-археологи; Роберт уже знал их в лицо, потому что они остановились в дешевой гостинице недалеко от дома Дэна. Одна из девушек была очень даже ничего. Дэн склонился к Роберту:
— Смотри, какая красотка.
— Вот бы ее нарисовать.
Дэн ухмыльнулся.
— А ты ее попроси, — посоветовал он.
— Не говори глупостей.
— Тогда я попрошу. — И не успел Роберт остановить его, как он обернулся: — Здравствуйте. Прошу прощения. Мой друг — художник. Он интересуется, не могли бы вы попозировать ему.
Все взгляды устремились на Роберта.
— Дэн, заткнись, — шепнул он и от злости залился краской.
Девушка спросила:
— А сколько вы платите? — Ее лицо сохраняло серьезность, но все остальные открыто ухмылялись.
Один из студентов взял счет и пошел к кассе, другой фыркнул и сказал:
— Малыш, она для тебя старовата.
— Не обращайте внимания, — пролепетал Роберт. — Это всё он. Он болван. Он всегда такой.
Она улыбнулась:
— Что ж, я польщена. Но, к сожалению, завтра я уезжаю на каникулы. А вы хороший художник?
Она просто поддерживала вежливый разговор. А Дэн, кажется, подумал, будто он ее очаровал.
— Самый лучший. На следующий год будет изучать искусство в университете.
— В каком?
— Я точно не знаю… сейчас я собираю портфолио… — глупо промямлил Роберт. Ему не хотелось говорить об этом с незнакомой девушкой, он ее даже не знал, но все ее ухмыляющиеся друзья уже уходили, и она тоже встала. Потом обернулась, и улыбка на ее лице исчезла.
— Послушайте. Я серьезно. На новых раскопках нужен человек, чтобы зарисовывать находки. На каникулы все разъезжаются.
— Каких раскопках? — спросил Дэн.
Она нахмурилась:
— Это тайна. Нечто необычайное. В полях около Ист-Кеннета. Их руководитель — доктор Каванах. Может быть, вы им подойдете.
Она взяла куртку и обернулась еще раз.
— Только не говорите, что это я вас послала. Нам не разрешают никому ничего рассказывать. Хотя вряд ли им удастся долго скрывать это.
— Что скрывать? — Дэн явно переигрывал; его глаза широко распахнулись.
Она улыбнулась и пожала плечами. Как будто уже сожалела, что начала этот разговор.
L. ЛУИС — РЯБИНА
Я ехала на Калли, мы направлялись к дороге между живыми изгородями. И вдруг впереди что-то показалось. Не машина. Или все-таки машина?
Оно было большое, темное, мы въехали в него, как в ворота, и когда я спешилась, на другой стороне, во дворе своего дома, ждал он.
— Добро пожаловать в королевский замок, Хлоя, — сказал он. Позади него развевались знамена, на них были нарисованы три журавля, стоящие на спине у быка.
Он всегда ходит в маске, маске из рябиновых листьев с редкими оранжевыми ягодами. Его глаза внимательно рассматривают меня.
Я думаю… Мне кажется, что я умерла.
Я говорю, чего никто другой сказать не может.
Они лежали в траве Внешнего Круга, возле Цирюльничьего Камня, который в четырнадцатом веке упал и задавил человека. Растянувшись на спине, Дэн заполз под грозно нависающую выступ-плиту и улегся так, что тень падала ему на лицо.
— Не надо, — пробормотал Роберт. На сердце у него было тяжело.
— Эта штука весит несколько тонн. Тот бедняга ничего не успел почувствовать. Бац — и всё!
Роберт не ответил. Он сидел, неудобно скрестив ноги, подальше от друидических валунов. Он избегал даже прислоняться к ним; в этих камнях, холодных и непостижимых, таилась неведомая угроза. Его разум, измученный вековечной тайной — кто и зачем воздвиг эти мегалиты, отказывался примириться с ними; их наклонные грани в желтовато-розовых пятнах лишайников, испещренные трещинами, были слишком чужеродны, а среди причудливых очертании ему вообще мерещились странные злобные лица.
Он отшвырнул карандаш и лег. Небо было затянуто сероватыми пятнами облаков, в просветах среди них открывалась голубизна.