Тайна, покрытая мраком
Шрифт:
— Топор без надобности. Я ключи нашла. Они у бабушки в шкатулке лежали, той, что она в своем секретере хранит.
— С чего ты взяла, что ключи те самые? — задала я вопрос, чувствуя, что подозрения мои усиливаются с каждой минутой.
— Потому что проверила. Никакого памятника там нет. Просто мебель в чехлах, а еще картины. Штук двадцать.
— Ты в комнаты заглянула, не дожидаясь меня? — Зная Любкин страх перед неизвестным, а еще ее безудержные фантазии, поверить в подобное нелегко, с другой стороны, на чердак она лазила в одиночку. А чердак — это пострашнее запертых комнат. Или нет?
Любка поспешно отправилась в комнату старушенции, а вернулась
Но так как ключи были у меня в руке, я направилась к заветной двери. С последнего моего появления здесь ничего не изменилось, с той лишь разницей, что теперь Витька в гробу не лежал и крышка находилась на месте. Скорее из упрямства, я ее немного сдвинула и заглянула в гроб. Пусто. Любка наблюдала за мной с великой печалью на лице. Стараясь не обращать на нее внимания, я прошла к двери напротив и начала подбирать ключ. Второй подошел. Толкнув дверь, я увидела небольшой коридорчик, из него можно было попасть в три комнаты. Все три я осмотрела довольно тщательно, хотя времени на это ушло немного по той простой причине, что не было в них ничего примечательного: люстры, прикрытые целлофаном, мягкая мебель в чехлах и допотопные шкафы, абсолютно пустые. Свернутый ковер, а в углу картины в рамах стояли прислоненные к стене двумя аккуратными стопочками. Были среди них очень большие, были и поменьше, а также совсем маленькие. Ни одна из картин интереса не вызвала. Пейзажи, два портрета неизвестных теток, а еще церковь на пригорке. Краска в некоторых местах облупилась, что свидетельствовало о почтенном возрасте картин. Тут Любка потянула на себя одну из рам и поставила небольшую картину на венский стул, что пылился по соседству. Картину, когда она стояла среди прочих, я умудрилась не заметить, а теперь разглядывала с интересом. На полотне был изображен дом Теодоровны, на крыльце лежали Пушкин и Петрович, а в окне виднелась клетка с попугаем.
— Ну… — буркнула Любка, наблюдая за мной.
— Что «ну»? — передразнила я, не понимая, куда ее опять заносит.
— Картина старая, — вздохнула подруга. — Попугай — еще куда ни шло, они по двести лет живут. А эти? — Она ткнула пальцем в парочку на крыльце и гневно сверкнула глазами.
— Либо картина написана не так давно, либо бабка предпочитает кошек и собак определенной масти.
— А я думаю, это то, что она прячет по-настоящему, — внезапно перешла Любка на шепот. — Их страшная тайна.
— Какая? — теряя терпение, спросила я. Любка в досаде рукой махнула и ответила:
— Смейся сколько угодно, но в этом что-то есть.
— Ага. Зашифрованное послание.
Я принялась бродить по комнатам, Любка топталась рядом.
— Чего ты ищешь? — не выдержала она.
— Следы пребывания внучка Андрюши. — Не успела я произнести эти слова, как тут же пожалела об этом. Любка ахнула, хватаясь за сердце.
— Неужто бабушка родную кровиночку не пожалела?
Мало мне своих дурацких мыслей, тут еще и Любкины… Я схватила ее за плечи и основательно тряхнула.
— Внука подозревали в похищении. А может, и в убийстве девушки, в которую он был влюблен…
— Он помогал бабушке заполучить молодое тело?
— Убить тебя, что ли? — тяжко вздохнула я. — Андрюху искала полиция, а он, вполне возможно, здесь прятался. Неужели непонятно? Скажи на милость, если ты бабушку
— Сама удивляюсь, — ответила Любка. — Меня, Ленусик, точно держит здесь что-то. Может, чары какие наложены?
— Пошли отсюда, — махнула я рукой, и мы покинули нежилые помещения, запирая за собой двери.
Любка убрала ключи в шкатулку и вернулась в кухню, где я ее поджидала, и мы попытались решить, что нам делать дальше. Единственная здравая мысль — запереть дом и отправиться к родителям — ни у Любки, ни почему-то у меня энтузиазма не вызвала. Других идей не оказалось.
Спать мы легли вместе, тщательно проверив окна и двери, а утром еще раз осмотрели запертые комнаты. Осматривала их я, а Любка вновь таращилась на картину с бабкиным домом и в конце концов зачем-то перенесла ее в гостиную. Подозреваю, она просто тосковала по нашим питомцам и, пока не было возможности увидеть их воочию, предпочитала довольствоваться изображением.
День выдался жарким, и я от безделья устроилась на открытой веранде, решив немного позагорать. Вскоре ко мне присоединилась Любка, чем себя занять, она тоже не знала и, прихватив с собой ноутбук, пустилась в свободное плавание в Интернете. Взглянув на монитор, я с печалью отметила, что переселение душ, а также возможная продолжительность жизни домашних животных по-прежнему является для нее актуальной, и предложила:
— Вот что, посмотри, нет ли каких сведений о Береговом Максиме Владимировиче.
— А кто это?
— Бизнесмен, который предположительно был влюблен в Боню, подругу нашего Андрюхи.
Любка бойко застучала по клавишам, а я не заметила даже как уснула. Разбудил меня звонок на мобильный. Звонил Олег, и ответила я незамедлительно.
— Новости есть? — спросил он.
— Сколько угодно. Встала, умылась, позавтракала, теперь на веранде загораю.
— Везет же некоторым. Я с раннего утра по городу ношусь. Вдовица желает нас видеть. До Кости не дозвонился, а сам к ней ехать не могу. — Я уже собралась спросить «почему», но тут же вспомнила, что роль сыщика в прошлый наш визит к Екатерине Григорьевне исполнял Костя. — Так что придется тебе с ней встречаться. Вряд ли она собирается сообщить что-то путное, скорее томится неизвестностью. Поезжай прямо сейчас, она уже достала звонками.
— Хорошо, — ответила я неуверенно и, в свою очередь, спросила: — А у тебя новости есть?
— О Береговом сведения собираю. Загадочный мужчина. Последние пять лет его в глаза никто не видел.
— Он что, тоже исчез? — растерялась я.
— Да непохоже. Бизнес его процветает, но руководит он им на расстоянии. Общается только с главой фирмы, который при покойном папаше был его замом, а теперь гендиректор.
— Если Береговой живет за границей, это неудивительно. Хотя… не знаю. Он предпочитает держаться на расстоянии, боясь, что здесь у полиции возникнут к нему вопросы?
— Я даже не уверен, что он живет за границей, — ответил Олег.
— Что? — не поняла я.
— Потом расскажу. Двигай к вдовице.
— Со мной поедешь? — закончив разговор, обратилась я к Любке.
— А надо? — уныло поинтересовалась она. Я пожала плечами и отправилась переодеваться.
Вдова сама открыла мне дверь. Екатерина Григорьевна, одетая в красный пеньюар, пребывала в растрепанных чувствах.
— А где этот? — взглянув на меня с недовольством, осведомилась она, пропуская меня в квартиру. — Тот, что с тобой был? Сыщик?