Тайна придворного шута
Шрифт:
— Не болтай чепухи! Франциска годится мне в дочери!
— Мужчинам в твоей жизненной фазе разница в возрасте никогда не мешала!
— Сейчас я хотел бы вернуться к нашему утреннему разговору, а не обсуждать ноги новой стипендиатки.
Клаудиа улыбнулась, однако любопытство одолевало ее, и она приняла новую тему разговора. Симон продолжал:
— Если речь здесь действительно идет о чем-то ценном или даже о сокровищах, в чем я сильно сомневаюсь, потребуется кое-какая информация. Я полагаю, на этот счет даже есть закон и…
Клаудиа прервала отца:
— Все вопросы, так или иначе связанные с подобными делами, регулирует закон об охране памятников, принимаемый в каждой федеральной земле. Брошюра, где сведены воедино законы всех земель, лежит наверху на моем письменном столе. Наиболее важные моменты выделены желтым маркером. При чтении ты
— Какие еще будут указания? — довольно раздраженно отозвался Симон.
— Ну, утром у меня не было времени, чтобы рассказать тебе еще что-то, по понятной причине. Обдумай все спокойно. У меня пока все.
— Уже хорошо. Ты поедешь к себе?
Клаудиа получила в наследство от матери маленькую квартирку в многоэтажном доме в Вильмерсдорфе, но никогда не отказывалась денек-другой пожить в доме отца. Здесь у нее была своя комната.
— Да, сейчас вызову такси. Я сделала копию с экслибриса. Она тоже лежит на столе. Завтра ты можешь послать ее своему другу по факсу.
Еще несколько минут Симон сидел в одиночестве. С тех пор как он переехал в этот дом, каждое первое воскресенье месяца едва ли ожидалось с нетерпением. Да, он был горд своими обязанностями председателя клуба Фонтане, но… все чаще думал о том, как бы избавить себя от обязанности принимать гостей. Однако выхода пока не находил. Многие члены клуба просто надоели ему. Их самолюбование, ритуализированный ангажемент в вопросах культуры, пустая болтовня, которую ему приходилось слушать… Порой хотелось послать все куда-нибудь подальше.
Однако эти люди были его лучшими клиентами в книготорговле и антикварной торговле. Он и клуб Фонтане были единым организмом, разрушить который, не навредив себе, он едва ли смог бы. Симон налил себе еще виски.
ГЛАВА 2
Одна из дверей в прихожей дома Симона вела в антикварный магазин. Собственно говоря, это был не совсем магазин, а что-то наподобие хранилища и офиса, откуда владелец управлял распределением и рассылкой товаров клиентам. Приходили сюда только постоянные покупатели, да и то строго по предварительной договоренности с самим хозяином. Симон же занимался здесь составлением баз данных, отслеживал движение товаров, выписывал счета, распределял заказы, которые Джулия затем упаковывала, а Фердинанд отвозил на почту. Антикварные вещи, главным образом книги, можно было увидеть в доме повсюду. Целых две комнаты в доме Симона на первом и втором этажах были отведены под литературу для продажи. Личная библиотека, если уместно говорить о таком понятии применительно к дому, где живет букинист, размещалась в спальне и рабочем кабинете хозяина на втором этаже. Больше всего Симон любил проводить время именно в тех комнатах, где хранились книги на продажу. Заниматься делами издательства ему приходилось от случая к случаю. Главная роль в этих вопросах отводилась Клаудии и профессору кафедры европейской этнографии Университета им. Гумбольдта Фридриху Клаге, который был по совместительству редактором выходившего в издательстве журнала и к тому же вел один из учебных курсов дочери Симона. Число подписчиков в последние годы немного сократилось, но оставалось все еще достаточным для того, чтобы, умело используя доходы от рекламы на страницах журнала, сохранять все предприятие в целом прибыльным.
Один из недавних рекламных проектов позволил Клаудии и Симону, которые официально были совладельцами предприятия, закупить новые компьютеры. Симон проводил в издательстве — офис был расположен на Кнезебек-штрассе — едва ли половину своего рабочего времени.
До августовского собрания членов клуба Фонтане оставалось еще целых два дня, и у Симона было достаточно времени, чтобы заняться составлением нового каталога изданий, который он намеревался разослать своим клиентам в преддверии открывающейся во Франкфурте-на-Майне ежегодной книжной ярмарки. Сегодня он как раз сортировал книги, связанные с темой табакокурения. Ему удалось собрать за последние три года более двухсот самых разнообразных работ на эту тему, выпущенных за последние три века. Специальный каталог, объединявший сведения об этих книгах, и был предметом трудов Симона. Запросы на такого рода литературу приходили все чаще — культ сигары, распространенный до сего времени главным образом в Америке, достиг наконец и Европы. Симону очень не хотелось прерывать свое увлекательное занятие, но именно в этот момент запищал факс. С первых строк послания стало ясно, что отправителем был не кто иной, как Том Морган.
«Дорогой Симон, как замечательно снова иметь возможность пообщаться с тобой. Жаль, что в марте нам не удалось пересечься на Лондонской книжной ярмарке, но не было никакой возможности прервать командировку. Может, в следующем году повезет больше.
Теперь коротко по твоему запросу. Большая удача, что коллекция экслибрисов существует теперь и в электронном виде. Мне достаточно было задать в различных вариантах параметры поиска: ослиная голова, игральные кости, колода карт — и через несколько минут справка была готова. Владельцем книги, личность которого ты пытаешься установить, был некто Иоганн Эрнст Шнеллер. Родился 14 апреля 1700 года в Берлине. В 1750 году он прибыл в Дрезден и был зачислен на службу ко двору курфюрста Фридриха Августа II Саксонского. 31 августа 1756 года, спасаясь от ареста по подозрению в государственной измене, покончил жизнь самоубийством.
За отведенное тобой на поиски время большего узнать мне не удалось, но ты можешь попытаться сделать это сам. Зачем тебе это нужно? Извини мое любопытство.
Горячий привет из Лондона.
Твой Том».
Итак, Дрезден. Вот дьявол! Всего неделю назад один из коллег предложил ему для букинистической коллекции около пятидесяти титульных листов книг и карт о Дрездене. Где же его координаты? Около пяти минут ушло на поиски нужного телефонного номера. Автоответчик на противоположном конце линии вежливо предложил оставить сообщение. Симон назвал себя и попросил коллегу перезвонить.
Затем спустился по лестнице и зашел в офис издательства. Судя по репликам Клаудии, говорившей по телефону, на другом конце был сам профессор Клаге. Симону ничего не оставалось, как устроиться на диване в углу комнаты и ждать, пока дочь закончит разговор. Несмотря на то что окна комнаты выходили на северо-восток, солнечные лучи проникали внутрь, и было очень жарко. На лбу у Симона выступила испарина. Температура была явно выше тридцати градусов. Метеосводки обещали на сегодня аж тридцать три! Наверху еще можно было дышать, здесь же жара казалась невыносимой. Клаудиа наконец положила трубку и села напротив отца.
— Клаге время от времени напоминает мне будильник. Каждый раз, когда я предлагаю новых авторов для нашего журнала, у него как будто кончается завод.
Симон молча протянул ей факс. Ему очень не хотелось вникать сейчас в суть очередного конфликта между профессором и дочерью. Он, конечно, не мог не замечать, что царившие до недавнего времени добрые деловые отношения между Клаге и Клаудией постепенно стали охладевать. Клаудиа стала взрослой, более самостоятельной, ей хотелось идти своим собственным путем. Если бы она была лишь студенткой, ничто не мешало бы ей так и сделать. Но приходилось считаться с делами издательства, а здесь голос профессора Клаге еще значил очень много. Невообразимое стечение обстоятельств: когда Симон стоял у руля издательства, Клаге был у него частым гостем. Здесь он и познакомился с Клаудией, которая была тогда совсем маленькой девочкой. Идея привлечь дочку, когда та уже стала студенткой, к работе в издательстве принадлежала Симону, однако он не думал, что ему скоро вновь придется вмешиваться в дела издательства, чтобы разрешить грозящий взрывом конфликт.
— С ума сойти! — Клаудиа радостно захлопала в ладоши. — Даже не ожидала, что мы сможем так скоро приступить к делу. Твой лондонский друг — просто сокровище! Ну, куда двинемся дальше?
— Я никогда не рассказывал тебе о Гансе Хильбрехте?
— Не могу вспомнить.
— Хильбрехт — юрист и профессор Технического университета Дрездена. Мы познакомились в Берлине спустя несколько недель после объединения Германии. Сейчас уже и не вспомню, кто нас свел. Ганс долгое время занимался историей Дрездена, и в нашу первую встречу он как раз имел при себе манускрипт по истории города. Он тогда просил меня помочь ему с публикацией рукописи в одном из западных издательств. Я предложил ему обратиться к моему старому приятелю Фрицу Бергу. Книгу выпустили, и она пользовалась большим успехом. В прошлом году вышло уже третье издание. Хильбрехт бывал у меня несколько раз, да и я к нему заглядывал, бывая в Дрездене. Итак, позвоню ему и попрошу о встрече. Он обязательно расскажет нам что-нибудь об этом Шнеллере. Я сразу дам тебе знать, как только договорюсь с Гансом.