Тайна проклятого озера
Шрифт:
– Мне кажется, ты загрустила. – Принцесса отложила вышивку и посмотрела на меня.
– Ну что вы, я никогда не чувствовала себя такой счастливой, – иронично возразила я. В этом заявлении была достаточная доля правды, чтобы не быть обманом.
Меня кормили не хуже, чем при дворе, не обременяли поручениями. Я каталась верхом, играла на рояле, вела ничего не значащие беседы на французском, развлекая принцессу, пока та позировала для портрета, у меня даже было несколько часов в день, в которые я была предоставлена сама себе. Это было много, много больше того, о чем я прежде осмеливалась мечтать.
– Мой брат просил передать тебе это. – Принцесса осторожно выдвинула из-под корзины для рукоделия сложенный вчетверо лист бумаги.
– Он сказал, это перевод с греческого. Ты интересуешься историей?
Вопрос прозвучал с таким надменным недоумением, словно я какая-нибудь деревенщина.
И все же временами она невыносима.
Сдержанно поблагодарив, я поспешно развернула послание.
«…Я хочу умолять вас выслушать меня. Я осознаю, что нуждаюсь в снисхождении. Изо дня в день казню себя за грубость, что позволил себе при нашей первой встрече. Вы найдете в себе великодушие простить того, кто не сумел оценить с первого взгляда вашу прелестную наружность, ваше покоряющее изящество?
Позвольте мне все исправить. Покой оставил меня. Одно только слово – и вы станете истинным творцом моего счастья. Но прежде чем произнести его, подумайте, ведь ваше слово также может сделать меня еще более несчастным.
Кончаю тем, с чего начал: умоляю о снисхождении. Я просил вас выслушать меня. Осмелюсь на большее: прошу о встрече. Буду ждать вас сегодня вечером, около девяти, там, где впервые увидел вас.
Если вы не придете, это внушит мне мысль, что вы оскорблены и мне ни за что не снискать вашего расположения».
Подписи не было.
Такая легкость окутала меня, что, если бы я стала птицей, тотчас воспарила над замком.
Я поспешно спрятала письмо в свою корзинку.
Принцесса, занятая вышивкой, перемены во мне не заметила. Я мысленно поблагодарила выучку светских салонов, где не принято было демонстрировать чувств.
Был еще только полдень. Мне предстояло несколько часов томительного ожидания, но наградой за них послужит неземное блаженство.
Амир заехал в десять. Аттина всячески старалась вести себя так, словно накануне не случилось ничего необычного. Но все равно было неловко. Даже больше чем обычно. Амир Гатри-Эванс был здесь, рядом с ней, словно ожившая фантазия, и ей хотелось, чтобы их встреча никогда не заканчивалась. Что плохого, если они побудут вместе совсем чуть-чуть?
В машине Амир неожиданно спросил: «А ты помнишь, что заговорила со мной первая? Из всех наследников пяти Старших семей это была именно ты». Звучало так, словно эта деталь очень важна для него.
Сколько им тогда было? Лет пять? Аттина честно попыталась вспомнить, когда это случилось. Но ничего не вышло. Она помнила Амира во множестве ситуаций, в разные годы, но именно эта, самая первая, их встреча начисто стерлась у нее из памяти. А он все молчал, словно ожидая, что она сейчас бросится расписывать детали. К счастью, у них были дела поважнее. Так и не дождавшись от нее какой бы то ни было реакции, Амир перевел беседу на насущные вопросы.
Они заняли столик в уютном старом пабе с фамилией Коллингвуд на вывеске и заказали кофе. Некоторые посетители, несмотря на ранний час, предпочитали напитки покрепче. Оглянувшись, словно кто-то мог за ними шпионить, Амир Гатри-Эванс жестом фокусника извлек из кармана рекламу… пиццерии.
– В Килимскоте только одна приличная пиццерия, верно? – Амир улыбнулся. – И что примечательно, она НЕ принадлежит Коллингвудам. И лого у нее запоминающийся.
– Не понимаю, чем это может помочь, – задумчиво произнесла Аттина, разглядывая рекламу. Лого и вправду запоминался.
– Сейчас увидишь.
Амир достал телефон, ручку, придвинул к себе салфетку и, завершив приготовления, быстро набрал номер пиццерии.
– Добрый день.
Аттина отчетливо слышала голос оператора в трубке.
– Добрый день, – отозвался Амир. – Хотел бы заказать одну «Маргариту» и картошку с сырным соусом.
– Напитки?
– Колу, литр, и воду без газа.
– Фамилия?
– Барлоу.
– Ваш номер телефона +442045770775?
– Да, – поспешно согласился Амир, едва успев его законспектировать.
– Добавить этот номер в базу?
– Нет.
– Ваш адрес Бринтон-Уолк, 28. Все верно?
– Да! – радостно согласился Амир, торопливо записывая улицу и номер дома на бумажной салфетке.
– Оплата?
– Наличными.
– Какие-то пожелания к заказу?
– Напишите на коробке «С уважением, Круг».
– Хорошего дня, – невозмутимо подытожил оператор и отключился.
Аттина захлопала в ладоши, с непритворным восторгом глядя на Амира. Тот шутливо поклонился.
– А теперь надо доехать туда быстрее курьера.
Они добрались за десять минут. Район был чистым и тихим, приземистый домик с разной формы окошками – неказист, но мил. Когда-то давно Бринтон-уолк была главной проезжей дорогой небольшого городка, теперь же она стала тихой пешеходной улицей. На нее выходило множество маленьких извилистых проулков между разросшимися, как грибы после дождя, новыми домами.
Терпеливо дождавшись курьера из пиццерии, они озадачили его желанием оплатить заказ, но щедрые чаевые компенсировали его удивление.