Тайна рыцарей тамплиеров
Шрифт:
Сразу же после коронации папа вызвал Великого магистра для экспертизы; да, он вызвал его вместе со всем его конвентом с Кипра в Пуатье, где находилась резиденция папского двора. Он потребовал от Великого магистра составить стратегический план, имеющий своей целью отвоевать весь христианский Восток, го, кроме магистра, не мог, основываясь на собственном опыте, составить такой план! Жакоб пылко почитал Великого магистра, несмотря на то, что ни разу его не видел, и гордо говорил себе: «Он мой крестный Отец!»
Когда по окончании рабочего дня друзья и родственники собирались вечером за большим столом в не дома каменотесов, Жакоб
Однажды вечером корабельщик Фридольф спросил:
— Не хочешь ли ты, Арнольд, отдать мне своего Жакоба в учение? У тебя четыре сына, а у меня ни одного. Или ты считаешь, что ремесло корабельщика не так хорошо, как ремесло каменотеса?
— Жакоба, — удивленно спросил Арнольд, — который собирается стать тамплиером? Разве тебе об этом не известно?
— Тамплиеры тоже будут рады дельному корабельщику.
— Здесь ты прав, Фридольф, а к ремеслу корабельщика я отношусь с уважением, — сказал Арнольд, вопросительно посмотрев на Жакоба. Жакоб представил, как в развевающемся тамплиерском плаще он плывет на Восток. Он будет угрожать своим флотом священным местам христианства. Покорит их. Для корабельщика мир открыт, а Лион и воротами в этот мир. Мальчик ликовал.
Неделю спустя он пришел со своим узелком к корабельщику Фридольфу и стал его подручным. В доме Фридольфа также был большой стол в кухне, напоминающей родную, и так же мужчины и женщины собирались там по вечерам и обсуждали события дня. Иногда вместе с Фридольфом Жакоб приходил на кухню к своим родителям. Но ему казалось, что в ней все изменилось, поскольку он сам изменился с тех нор, как стая работать. Теперь он был повзрослевшим ребенком.
В доме у Фридольфа Жакобу нравилось, хотя он и бросал полные сожаления взгляды на хозяйскую дочку Катрин, сидевшую рядом с матерью у очага; она то ощипывала курицу, то жарила горох для утреннего напитка. У нее были густые кудрявые волосы, и однажды она тайком сунула мальчику пышку. Она украдкой вынула се из передника и, потупив взор, спросила «Хочешь?» При этом лицо Катрин сильно покраснело, и Жакоб заметил, что у нее горели даже уши. Когда они познакомились лучше, он помогал ей лущить фасоль или же наполнял лейку водой, если ей приходилось работать в саду. Как-то вечером, когда солнце еще не успело скрыться за горами, он сказал Катрин в саду, что намеревается стать тамплиером. Тогда она опечалилась и оставила его.
— В последующие дни Жакоб был очень несчастен, так как Катрин больше не удостаивала его даже взглядом. Жизнь в доме корабельщика стала мрачной. В самом деле, размышлял Жакоб, мог ли тамплиер иметь подругу? Тяжелые раздумья мешали Жакобу уснуть, когда ночами он ворочался на мешке с соломой в своей чердачной комнате. Разве не было возможности объединить оба его намерения? Он раздумывал, проверяя разные варианты. Если бы Катрин знала, как он из-за нее мучается, она, возможно, меньше наказывала бы его невниманием.
Наконец после мучительных ночей Жакоб нашел выход. Как-то, встретив свою подругу в саду, он но дошел ж ней и как бы между прочим сказал:
— Кстати, я вовсе не обязательно стану тамплиером. Некоторое время я могу быть побратимом ордена, — увидев недоумение Катрин, он размял маковую коробочку и сказал, рассыпая семена: — Конечно, я югу оказаться полезным и для Великого магистра. Ты должна понять, это мой долг. Все-таки он мой крестный отец!
Катрин с серьезным видом кивнула.
— Если ты станешь настоящим корабельщиком, — казала она, — ты должен будешь сделать для магистра что-нибудь значительное. Пока же стоит подумать, что именно, — затем она слегка пододвинула ногой лейку в сторону Жакоба, и он наполнил ее водой из реки. С этого вечера жизнь в доме корабельщика ронять стала светлой.
— Пошли, — сказал как-то Фридольф, — похвастаемся перед твоими родителями успехами сына! — он добродушно засмеялся.
Жакоб бросил взгляд на Катрин, сидевшую рядом с матерью и что-то размешивавшую в большой глиняной миске. Затем побежал вслед за мастером. Был теплый летний вечер, и небо еще не совсем потемнело. «Часто ли, — в первый раз спросил себя Жакоб, — я ходил вечерами вместе с мастером к своим родителям?» Он подсчитал, что почти два года живет в доме корабельщика. Родительскую кухню он еще посещал, но все же чувство родного дома у него почти исчезло. Теперь он принадлежал к кругу корабельщиков, говоривших не о пилах для камня, не о резцах и колодах, а о палубах, мачтах и смоле; и он смотрел на свои почерневшие от смолы кисти рук, которые с недавних пор стали так сильно торчать из рукавов. Голые его ступни также были просмолены и горели. Жакобу каждый день поручали работу, и она делала из него мужчину. Соседи уже собрались за столом в кухне родительного дома.
— Король, — прошептала мать, боязливо посмотрев на дверь, словно сказала что-то неподобающее, — собирался вступить в орден в качестве почетного члена. Но тамплиеры отклонили его кандидатуру.
— Это я хорошо могу понять, — отозвался Арнольд, подмигнув вошедшим, — если тамплиеры примут короля, они должны будут присвоить ему ранг, соответствующий его положению в светской иерархии. Они ведь не могут принять в свои ряды короля как обыкновенного монаха, что вы думаете! Он воспринял бы это как оскорбление. Я слышал, король собирается назначить своего сына магистром ордена.
— Он желает узнать тайну ордена! — приглушенно воскликнул мельник. — Для этого нужно быть, по крайней мере, магистром, иначе к тайне не подступиться. Он ведь собирается обучиться алхимии, ха-ха-ха!
Фридольф сказал, передвинувшись на другое место на скамье:
— После того как королю отказали, о тамплиерах неизвестно из какого источника стали распространяться злобные слухи. Все равно, поверим мы им или нет, эти слухи, если только их будут распускать достаточно долго, просочатся в каждый дом, в каждое сердце и в каждый мозг. Так происходит со всякими слухами, уж это точно известно! Теперь ведь никого не интересует, не король ли из мести способствует распространению слухов.
— Король желает охватить всю Францию единым законодательством, — вмешался купец, дав присутствующим новую пищу для размышлений, — но на пути стоит орден тамплиеров, представляющий собой независимое наднациональное правовое образование. Король не может заставить тамплиеров повиноваться при помощи его законов, так как у них есть собственные, и орден подчиняется только папе.
— Только папе… — презрительным эхом ответил Фридольф.
— Кроме того, король весь в долгах, тамплиеры же, напротив, с их девятью тысячами поселений в Европе и с их флотом, считаются очень богатыми — здесь не учитывается движимое имущество.