Тайна скарабея
Шрифт:
– Для чего же?
– Я говорил с Рогаллой. Мы вчера с ним напились, и я выспросил у него, кто похоронен в той гробнице…
– Ты все рассказал? – закричала Гелла и оттолкнула Артура.
– Ничего я не рассказал, – ответил Камински. – Я по памяти нарисовал знаки, которые проступили у нас на руках, и попросил Рогаллу расшифровать их.
– Это невозможно!
– Нет ничего невозможного. Рогалла их сразу узнал. Это были имена Рамсеса и его дочери и одновременно жены Бент-Анат.
Гелла уставилась на Артура. При этом она смотрела на него, как сквозь прозрачное стекло. Глядя куда-то вдаль, Гелла неожиданно заговорила другим голосом. Ее приятный нежный голос, который иногда даже напоминал детский, звучал теперь хрипло, жестко и низко, как-то по-стариковски. Гелла сказала голосом, который поверг Камински в ужас:
– Лучше бы ты все держал при себе, как я советовала. Почему ты не прислушался к моим словам? Незнание иногда величайшее счастье для человека.
Камински дрожал, но не от слов Геллы, а от ее страшного голоса. Ему казалось, что за нее говорит другой человек. Это была не та Гелла Хорнштайн, нежное тело которой заставляло его забыть обо всех клятвах. Сейчас это была чужая, наводящая ужас женщина, которую он лучше бы никогда и не встречал.
Неподвижным взглядом Гелла по-прежнему смотрела сквозь него. Ее глаза остекленели, в них не было жизни, как в глазах старой куклы. Глаза и эта неподвижность придавали ей некую призрачность и достоинство, из-за чего Камински чувствовал себя неуютно. Он не осмеливался спросить, что Гелла имела в виду, когда сказала: «Незнание иногда величайшее счастье для человека». Почему она всеми способами хотела скрыть, чья это мумия?
Камински попятился и плечом задел полку с бутылочками и инструментами. Одна бутылочка упала на пол и разбилась. По комнате расползся едкий запах карболки.
– Извини, мне очень жаль!
Артур бросился собирать осколки, а когда взглянул вверх, то испугался насмерть: прямо над ним нависало обезображенное лицо. Это не было лицо доктора Хорнштайн, это было лицо мумии. В голове промелькнуло: «Я сошел с ума».
В ужасе вытянув руку, Камински прошмыгнул мимо Геллы, выскочил в длинный коридор и помчался наружу, словно преследуемый фуриями. На крыльце он, дрожа, присел на ступеньках, обхватив голову руками. Мысли разбегались. То, что он видел, не подчинялось здравому смыслу.
«Нервы, это все нервы», – думал Камински. Может, вся эта история взволновала его намного больше, чем он предполагал. Конечно, теперь все лучше сохранить в тайне. Или все же открыться? Он бы уже давно разобрался в ситуации, если бы обсудил ее. Что, собственно, произошло? Он обнаружил гробницу египетской царицы. Конечно, это все нервы, не стоит из-за этого терять голову.
Сидя так и размышляя, он вдруг почувствовал чью-то руку у себя на плече. Одновременно он узнал голос Геллы. Тот голос, который он привык слышать, – тихий и нежный.
– Все в порядке? – спросила она, будто ничего и не произошло.
Артур оторопел. Теперь он испугался потому, что голос Геллы звучал как обычно, и потому, что понял: рассудок сыграл с ним злую шутку.
– Тебе лучше? – снова спросила Гелла.
Камински кивнул:
– Прости меня за бутылку.
– Ничего страшного, – ответила Гелла. – Но карболка чертовски опасная вещь. Она вызывает тошноту и в некоторых случаях галлюцинации.
– Галлюцинации?
– Да, видишь вещи, которых на самом деле нет. Но все проходит так же быстро, как и начинается.
Это объяснение все прояснило и успокоило Артура.
– Мне было действительно нехорошо, – попытался он объяснить свое паническое бегство.
– А тебе не нужно извиняться, Артур. Во всяком случае, не за это. – Она улыбнулась.
– Что ты имеешь в виду, говоря «не за это»?
– Тебе не стоило открывать нашу тайну Рогалле…
– Рогалла ничего не знает! – перебил ее Камински. – Я ему ни словом не обмолвился, только спросил о значении символов. Можешь мне поверить!
Гелла кивнула, но Камински сомневался, действительно ли она поверила его словам.
– И вообще, Рогалла был настолько пьян, что сегодня уже не помнил, о чем мы говорили. Происшествие с Маргарет Беккер совсем выбило его из колеи.
– Я помню, ты обещал, Артур, что будешь молчать. – С этими словами она протянула ему руку.
Камински взял ее и, улыбнувшись, поцеловал в ладонь.
– Долг зовет, – сказал он и попрощался.
По пути к машине он встретил Балбуша. Тот оживленно размахивал руками, словно хотел сообщить важную новость.
– Мистер, мистер! – закричал он еще издалека. – Новость от мистера Лундхольма: в храме нашли гробницу!
Камински окаменел. Он подумал, не сообщить ли об этом Гелле, но решил вначале сам посмотреть, что произошло. Он вскочил в машину и помчался по Гавернмент-роуд в направлении стройплощадки. Что же там все-таки случилось?
На повороте, где дорога изгибалась дугой вправо к водохранилищу, Камински увидел свой строительный барак. Над дорогой вилась горячая дымка, в которой все контуры расплывались, словно восковые. Он удивился: возле барака не было людей. Может быть, нашли второй ход?
Промчавшись мимо барака, Камински проехал к дамбе и свернул на строительную площадку у храма. Она выглядела как гигантский туннель: фасад, крыша и большая часть левой стены были вырезаны из скалы. Пилы Алинардо оставили на скалах причудливые узоры. У большого каменного блока стояли Лундхольм и Иштван Рогалла. Заметив Камински, они замахали руками, подзывая его.
– Швед сделал открытие! – смеялся Рогалла.
– Где? – спросил Камински.
– Сейчас увидишь! – ответил Рогалла. – Пойдем! – Сейчас уже смеялся и Лундхольм. – Увидишь, ты был прав вчера. Еще есть неожиданные находки. Кстати, как прошел вечер?