Тайна скарабея
Шрифт:
В те дни Камински и Макорн, особо не привлекая к себе внимания, напали на след Геллы Хорнштайн. Макорн был убежден, что особая связь Геллы с мумией Бент-Анат была намного сильнее, чем рассказывала в сенсационных репортажах желтая пресса. Он догадывался, что между Геллой и мумией существуют особые отношения, которые, как он говорил, обязательно как-нибудь себя проявят. Но хотя журналист постоянно над этим думал, он был так же далек от решения проблемы, как и в начале поисков.
Камински, напротив, меньше думал об обстоятельствах, которые привели Геллу к поклонению мумии, рассматривая это как причуды экзальтированной женщины. Камински хотел вновь увидеть Геллу, хотел объясниться с ней. Он любил Геллу Хорнштайн и просто так сдаваться не собирался.
Мужчины подружились, в свободное время вместе вызвали и подолгу разговаривали. Артур, старший, больше Удивлялся младшему, Майку, а не наоборот. Камински ценил в Макорне здравый рассудок, благодаря которому тот решал любые проблемы. Артур не мог себе представить, чтобы этого дюжего парня могло что-нибудь вывести из себя. Но в большинстве ситуаций он демонстрировал чуткость, которая так удивляла Камински.
Хотя он никогда не встречал Геллу, он хорошо разбирался в тонкостях ее характера и говорил о ней, как старый друг. Камински беспомощно бился над вопросом, почему она спрятала амулет в мумии, Макорн же видел в этом определенный смысл. Хотя он и не мог сказать, какую цель преследовала Гелла, но был убежден, что она сделала это нарочно, пытаясь подать какой-то знак. В любом случае Макорн не разделял мнения Артура, что Гелла хотела его высмеять. Определенно нет.
Политические волнения в Египте не остановили Камински и Макорна в поисках Геллы Хорнштайн. Уже через четыре дня после окончания войны, пятнадцатого июня тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, они, безрезультатно обойдя семь отелей, оказались в холле отеля «Омар Хайям». У Камински была с собой фотография Геллы на фоне храма Абу-Симбел. Артур сделал снимок в самом начале их романа, здесь она была особенно хороша. Камински и Макорн уже поняли, что портье, в особенности каирские, лучше запоминают внешний вид, нежели имена и фамилии.
Макорн со свойственной ему сдержанностью, не терпящей отказов, показал портье фото и спросил, не останавливалась ли в отеле эта дама, немка.
Портье, молодой дурно воспитанный египтянин, бесстыдно улыбнулся. Он медленно наклонился над фотографией, чуть ли не ухватив Макорна за серебристый галстук. За этим процессом с напускным равнодушием наблюдал вызывающе одетый американец. Он с интересом взглянул на снимок, положил на стойку ключ и сказал почти неразборчиво: «Congratulations!»
Ни Камински, ни Макорн вначале не обратили на американца внимания, но тот повернулся к Макорну и спросил, не его ли это жена. Майк ответил отрицательно и кивнул головой на Камински.
– О, мои поздравления, – повторил мужчина к негодованию обоих, которые навострили уши, как только американец сказал, что совсем недавно за завтраком восхищался этой леди на террасе. – Congratulations!
Майк и Артур отвели американца в сторонку, показали ему фото, и Макорн спросил:
– Вы уверены, что это именно та женщина?
Американец некоторое время рассматривал снимок и ответил:
– Хэй, ребята! Ральф Николсон видел эту женщину только раз, к сожалению, только раз. Но ее лицо относится к тем, что остаются в памяти навсегда. Она не больна?
Даже Макорн удивился и кивнул:
– Да, она больна.
Николсон широко улыбнулся.
– Странно, но все красивые девушки в мире уже замужем. И я спрашиваю: почему? – При этом он громко рассмеялся над своей шуткой, и его хохот разнесся по пустому холлу.
Тем временем Макорн и Камински пришли в себя.
– Вы… – начал Макорн, но так и не смог продолжить.
– Ничего, сэр, – перебил его Николсон, – меня зовут Ральф. А вас как зовут?
– Майк, – ответил журналист.
– О, американец?
– Нет, немец.
– Ну ничего.
Майк вынужденно улыбнулся.
– Когда это было? Я имею в виду, когда вы видели эту даму здесь, в отеле?
– За два или три дня до начала войны. Бог мой, как это звучит: за два или три дня до войны! – Он вдруг задумался. – Она… – Он замахал рукой, будто хотел стряхнуть что-то с рукава. – После той встречи я ее больше не видел. Мне очень жаль.
Старший портье отеля наблюдал за ними, прислушиваясь к разговору. Он подошел и вежливо сказал:
– Простите, господа, если я вмешиваюсь не в свое дело. Речь идет о постоялице нашей гостиницы?
Макорн показал фото, и старый портье кивнул.
– Почему вы интересуетесь этой дамой?
– Она невеста этого господина! – соврал Макорн и кивнул в сторону Камински. – Мы хотели здесь с ней встретиться, но не получилось.
Портье спросил:
– Как зовут эту женщину?
– Доктор Гелла Хорнштайн. Она немка.
– Совершенно верно, – ответил портье, – она немка. Но ее зовут Крамер, Петра Крамер. Я лично купил ей билет в Германию.
– Когда это было?
– Третьего июня.
– А куда именно в Германии?
Портье подумал, потом покачал головой.
– Во Франкфурт, если не ошибаюсь. Погодите, мистер, я припоминаю, что рейс был через Франкфурт на Мюнхен.
– А билет вы покупали на имя Петры Крамер?
– Как было велено.
Макорн и Камински удивились. Артур задумался, а Макорн вложил в руку портье банкноту. Американец горячо попрощался с ними.
– Смоличев, должно быть, сделал ей фальшивые документы, – сказал Майк. – Что связывает доктора Геллу Хорнштайн с Мюнхеном?
– Я не знаю, – ответил Камински. – Гелла родом из Вотума. О Мюнхене она никогда не говорила. – Он подумал и твердо сказал: – Мне нужно туда. Я должен найти Геллу.
Майк усмехнулся.