Тайна старого сундука
Шрифт:
– Я же говорила, что где-то его видела! – победно хмыкнула Хельга.
Глава 2, в которой начинает сбываться предзнаменование
Отпуск Сьюрсены провели в Марокко. Детям всё очень понравилось – и солнечные пляжи, и пёстрые базары, и улыбчивые аборигены. Но особенно пришлась им по вкусу сладкая выпечка, которой славится марокканская кухня. В пансионе, где Сьюрсены
– На Рождество, кроме привычной выпечки, будет ещё и марокканская, – по-обешала она обюалованным детям.
В Норвегию Сьюрсены вернулись хорошо отдохнувшие, с выгоревшими добела на южном солнце волосами и шоколадным загаром. Берген встретил их низким свинцовым небом и долгими, ещё по-летнему тёплыми, но уже пахнущими осенью дождями. Правда, дожди Сьюрсенов не расстроили: они соскучились по родному городу и были рады возвращению домой.
Мама с папой снова ходили на работу в свою архитектурную контору, а Матильда и Мартин оставались под присмотром старенькой Маргариты Амундсен и её собачки Бантика. И, хотя фру Амундсен была очень доброй и ласковой старушкой, дети отчаянно скучали по дедушке Оскару. Они по сто раз на дню вспоминали приключения, которые пережили вместе: и Ярмарку сладостей, и погоню с полицейскими за грузовиком с конфетами, и то, как дедушка Оскар прилип к директору начальной школы герру Шульцу.
– А Свелгя! – вздыхала Матильда. – Помнишь, какой у неё вредный характер?
– Да-а-а! – закатывал глаза Мартин. – Второй такой кукушки в мире не найти.
Чтобы отвлечь подопечных от грустных мыслей, фру Амундсен развлекала их как могла: то лепила с ними смешные пластилиновые фигурки, то в шарады играла, а иногда даже – в прятки.
Костры горят,Вам говорят,Корабль плывёт,В два ряда гребёт,Снипп-снапп-снюте,Кто не спрятался – я не виноват! —как можно медленней произносила считалку фру Амундсен.
Дети метались по дому в поисках укромных уголков. Потом старенькая фру Амундсен, охая и подслеповато щурясь, искала их, старательно обходя места, откуда раздавалось предательское хихиканье. Не обходилось без курьёзов. Однажды Мартин полез под старый диван на чердаке, и его голова намертво там застряла. Матильде и фру Амундсен пришлось здорово повозиться, чтобы вызволить его из нечаянного плена.
– Если бы не выкинули сундук и не поставили на его место диван, я бы в жизни туда не полез! – зудел Мартин, пока фру Амундсен обрабатывала царапину на его лбу.
– Ты всё время доставал маму расспросами, что лежит в этом сундуке. А когда она отвечала, что там всякий ненужный хлам, говорил, что раз хлам, то пусть выкидывают, – напомнила ему Матильда. – Вот и выкинули…
Мартин шмыгнул носом и ничего не ответил.
Сундук исчез за день до отъезда в Марокко. В то утро дети по привычке поднялись на чердак. После отъезда дедушки Оскара они ежедневно наведывались туда, надеясь, что он вернулся. Но чердак встречал их тишиной: ни исполинского храпа дедушки, ни конфетных фантиков на полу, ни пустых банок из-под варенья.
Не обнаружив сундука на привычном месте, брат с сестрой побежали выспрашивать, куда он подевался. На кухне вкусно пахло свежевыпеченными вафлями и шоколадом – мама накрывала стол к завтраку.
– Где сундук? – плюхнулся с разбега на стул Мартин.
– Доброе утро! – Мама чмокнула его в макушку.
– Доброе утро! – хором ответили дети. – Так куда делся сундук?
Мама чмокнула в макушку Матильду, а потом принялась медленно разливать по чашкам горячий шоколад.
– Мы с папой ночью вынесли его на помойку, – наконец ответила она.
– Жаль! Я так и не увидел, что там лежит… – вздохнул Мартин.
– Всякая рухлядь, – отмахнулась мама и быстро добавила: – Завтракайте скорей, нам ещё чемоданы собирать.
Вот так на чердаке появился старый диван, из-под которого Мартину едва удалось вылезти.
Дни тянулись один за другим, похожие, как бусинки на ошейнике Бантика. Фру Амундсен развлекала заскучавших детей как могла, небо над Бергеном сыпало дождём, а вестей от дедушки Оскара всё не было и не было.
Но 9 августа кое-что разом перевернуло размеренную жизнь семьи Сьюрсенов. Утро началось как обычно: родители ушли на работу, Мартин с Матильдой затеяли на чердаке игру в викингов, а фру Амундсен, нацепив на кончик носа очки, читала журнал о лечебных травах. После обеда немного распогодилось, и они вышли прогуляться. Бантик бежал впереди, весело облаивая своё отражение в каждой луже. Дети, перескакивая обгавканные лужи, мчались следом. Прогулочную процессию замыкала довольная фру Амундсен.
– Можно я куплю засахаренных орешков? – подбежала к ней Матильда.
– У вас есть деньги?
– Сто пятьдесят крон! – полез в карман Мартин.
– Ладно, давайте купим орешков. Но немного, сладкое вредно для зубов.
– А вот дедушке Оскару сладкое не портит зубы! Потому что он питается наоборот. У него зубы портятся от тушёной брокколи! – звонко, на всю улицу отрапортовала Матильда.
– Да знаю я, знаю! Вы мне уже сто раз об этом рассказывали. Давайте в кондитерскую, быстро. Одна нога тут, другая там.
И фру Амундсен осталась дожидаться детей на улице. Бантик, весело повизгивая, крутился у её ног: чуял, что и его угостят вкусными орешками.
Никого из прохожих не заинтересовал этот разговор. И только один мужчина, как раз выходивший из гостиницы «Соль и перец», стремглав кинулся за детьми в кондитерскую. Он внимательно разглядел Матильду и Мартина, шепча себе под нос: «Какая удача, это они, это определённо они!» – а потом выскользнул на улицу и спрятался за телефонной будкой. Всю дорогу, стараясь не попадаться на глаза детям и их пожилой спутнице, он крался за ними. Мужчина запомнил дом, куда они вошли, потом прибежал в гостиницу, на-корябал текст телеграммы, отправил с посыльным на почту, а сам вернулся к дому Сьюрсенов – следить дальше.