Тайна террористов, идущих по следу

Кэри Мэри Вирджиния

— Изобретение? — переспросил Пит. — То, что ты собираешься демонстрировать в Нью-Йорке?

— Да. И не спрашивай, пожалуйста, таким тоном, как будто я сумасшедший. Это очень важное изобретение. Оно сделает переворот в… — Внезапно он остановился. — Нет, пожалуй, для вашей же безопасности вам не стоит ничего о нем знать. За ним может охотиться не только Снэйбел. Ну вот что, если мы хотим попасть в Монтерей до темноты, нам надо поспешить.

И мистер Пек пошел к машине с таким спокойствием и достоинством, как будто это не он только что бесновался от ярости. Сыщики задумчиво поплелись за ним, пытаясь разобраться

в происшедшем. Им предстояло большое путешествие, в котором с мистером Пеком придется провести целый месяц, а может быть, и больше. Был ли дедушка Пита просто несдержанным, эксцентричным стариком, или им придется пересечь страну вместе с настоящим безумцем?

Нечто подозрительнее

— Предупреждаю, я ни с кем не собираюсь делить номер в пути, — заявил мистер Пек, въезжая вечером в Монтерей. — Вам, молодежи, всегда хочется немыслимых вещей по ночам — то кока-колы, то каких-нибудь крекеров с сыром. Увольте меня, я не собираюсь вскакивать ночью по нескольку раз.

Найдя подходящий мотель недалеко от Рыбачьей Гавани, он снял два соседних номера и, дав мальчикам на устройство полчаса, пригласил на обед. Обед в рыбном ресторанчике на Каннери Роуд был просто великолепен. Мистер Пек был в ударе, развлекая их смешными историями из прошлого Монтерея и испанской Калифорнии. Стычка со Снэйбелом касалась теперь далекой и совсем незначительной. Сам мистер Пек уже совершенно забыл о ней.

Сыщики, устав от такого количества разнообразных впечатлений в первый день путешествия, отправились сразу спать. И вскоре поняли, что идея раздельных ночевок с мистером Пеком отнюдь не лишена смысла, но совсем по другой причине. Если бы они спали вместе, им вряд ли вообще удалось бы хоть на минуту заснуть. Дед Пита храпел так мощно, что тонкая стенка между номерами, казалось, вибрировала.

— У него что-то с носоглоткой, — решил Боб.

— Ма считает, что нет, — вздохнул Пит. — Она говорит; он просто даже во сне не хочет, чтобы о нем забывали!

Но ребята так устали, что, несмотря на жуткие звуки за стеной, заснули как убитые. Наутро их разбудило солнце, вовсю светившее сквозь легкие занавески.

Мистер Пек уже проснулся. Было слышно, как он распевает за стеной. Ребята поспешили одеться и умыться, пока он не постучал в дверь.

Недалеко от пристани они нашли уютное кафе, где позавтракали сосисками, горячими вафлями и апельсиновым соком. Юпитер всегда относился к еде очень серьезно, особенно к завтракам. Неторопливо поглощая огромную порцию сосисок, он иногда поглядывал в окно на пеструю толпу туристов и вдруг узнал в проходящем мужчине Эда Снэйбела. Он не мог скрыть своего удивления, но быстро опустил глаза и принялся за горячие вафли с сиропом.

Пит все заметил — он сидел рядом с дедом напротив Юпа — и только собрался спросить, в чем дело, как тот кашлянул и покачал головой.

— Ты наелся, Юпитер Джонс? — шутливо спросил мистер Пек.

— Да, большое спасибо. Было очень вкусно.

— Просто потрясающе! — подтвердил Боб.

Мистер Пек встал и пошел к кассе.

— Что случилось, Юп? — быстро спросил Пит. — Ты выглядел таким потрясенным.

— Снэйбел здесь, — ответил Юп.

— Здесь? Ты уверен? — Пит быстро посмотрел в окно.

— Он прошел мимо кафе по Каннери Роуд.

В это

время вернулся мистер Пек, чтобы оставить чаевые официанту.

— Хотите в темпе обойти Рыбацкую Гавань? — спросил он. — У нас есть полчаса, а потом надо двигаться. Я хотел бы проехать Сан-Франциско до темноты, а может быть, даже добраться сегодня до Санта-Розы. Тогда бы мы завтра с утра могли побродить по секвойным лесам.

Ребята вышли на улицу с мистером Пеком и направились к Гавани. Боб тут же достал фотоаппарат и стал искать самую выгодную позицию для съемок. Он выбрал дальний конец Гавани, где ничто не мешало фотографировать лодки, пляшущие на небольших волнах у причала, и красивые яхты, отплывающие из бухты в открытый океан.

Было раннее утро, но Рыбацкая Гавань рыла уже заполнена туристами, снующими между рыбными прилавками и сувенирными магазинчиками, где был собран обычный дешевый хлам со всего мира. Боб фотографировал, Пит любовался чайками, кружащимися над бухтой. Мистер Пек рассматривал витрины магазинчиков, потом стал разглядывать толпу и вдруг застыл…

— Негодяй! — вырвалось у него.

Юп, не глядя, понял, что дед Пита увидел Снэйбела. Стоило тому появиться, как мистера Пека тут же охватывала ярость.

— Эй, дед, — попытался вмешаться Пит, — давай-ка полегче. У нас свободная страна, и этот человек имеет право быть там, где хочет.

Мистер Пек злобно фыркнул:

— Прекрасно, но в таком случае я ухожу. — И он стремительно нырнул в магазинчик с гигантской раковиной на витрине. Ребята увидели сквозь стекло его седую макушку.

Снэйбел шел спокойно, нисколько не подозревая, что за ним следят. На плече у него болтался футляр, а в руках он бережно нес фотоаппарат марки Кэннон II, точно такой же, как и у Боба. Казалось, он тоже ищет, где сделать снимки. В расстегнутой у ворота рубашке и новеньких джинсах у него был вид типичного туриста. Соломенная шляпа с широкими полями и новые кроссовки дополняли его наряд.

Пит колебался. Должен ли он предупредить Снэйбела, что его дед находится поблизости? Если так поступить, дед расценит это как предательство. С другой стороны, стать свидетелем очередного скандала совсем не хотелось. Впрочем, вызывать на свою голову гнев впавшего опять в ярость деда было страшно.

В конце концов, Пит просто отвернулся. Юп последовал его примеру. А Боб в это время спустился к скамейке у самой воды, делая вид, что не видит Снэйбела. Ему нужно было перезарядить пленку.

Снэйбел неторопливой походкой прогуливался рядом с ними, а потом направился к скамейке и остановился неподалеку. Он явно не узнал Боба и обернулся несколько раз назад, поглядывая на часы, как будто кого-то ожидая.

Через несколько минут к нему действительно подошел незнакомый человек.

— Ну, Снэйбел, — сказал он. В тоне незнакомца было что-то пренебрежительное.

Юп повернул голову и внимательно осмотрел его. Это был холеный мужчина лет сорока, с гладкими, прилизанными черными волосами и смуглым лицом, наполовину скрытым за большими черными очками. Но острый нос и тонкие губы кривились в высокомерной усмешке. Одет он был в шикарную шелковую рубашку и слаксы самого высокого качества. Вообще было видно, что этот человек привык жить на широкую ногу, и Снэйбел в своих новых джинсах и дешевых кроссовках казался рядом с ним бедным родственником.