Шрифт:
Никогда не забуду лицо Кэри! Глаза впились в Ундину и излучали всепоглощающую ненависть. Она скрючила пальцы и выглядела безобразно. Так безобразно, как могут выглядеть лишь ненависть и безумие.
Все произошло очень быстро. Мне не удалось ее удержать. Подобно снаряду она устремилась на Ундину. Железной хваткой вцепилась в плечи девушки и толкнула ее. Ундина рухнула на пол и ударилась головой о край одного из столов со свечами.
Кэри выбежала из комнаты.
И тут я увидела пламя, которое с невероятной быстротой распространялось по гробу. При падении Ундины одна из свечей упала в гроб!
Я содрала тяжелые гардины с окна, с шумом они упали на пол. Я набросила тяжелую ткань на гроб, и пламя погасло от нехватки воздуха. Комната мгновенно наполнилась едким дымом. Мне показалось также, что я ощущаю запах сгоревшего мяса, но сказала сама себе, что мне это кажется.
Галл Хаус мне не понравился с первого взгляда. День был серым, все побережье окутывал холодный, влажный туман. Мой красный «Фиат» с зажженными фарами полз по шоссе, медленно преодолевая милю за милей. К счастью, машин на трассе
Неожиданно с океана подул ветер, туман слегка рассеялся. Наверху, прямо перед собой, я увидела Галл Хаус и машинально нажала на тормоз.
Дом был покрашен в цвет окружающих его скал. Он примостился на одной из них и был похож на огромную неуклюжую птицу, расправившую крылья, чтобы взлететь. Более уродливое строение трудно было себе представить. Мне стало как-то не по себе. Озябшая и несчастная, я пожалела, что приняла приглашение Кэри.
Узкая дорога вела наверх скалы. Я села в машину и осторожно поехала туда, туман опять сгустился.
Я припарковала машину на площадке перед домом, поднялась по широкой лестнице к входной двери и нажала на кнопку звонка. Ожидая, пока мне откроют, я гадала, насколько изменилась Кэри за прошедшее время. Мы виделись с ней в последний раз шесть лет назад.
Дверь бесшумно распахнулась, и на меня уставилась пара холодных серых глаз. Они принадлежали очень высокой женщине, одетой в черное платье с филигранной брошью на воротнике.
Эта брошь была единственной привлекательной деталью во всем ее облике. Женщина показалась мне до странности знакомой, хотя совершенно точно я никогда в жизни ее не видела. Ей было лет пятьдесят. Ее жидкие каштановые волосы были строго зачесаны назад, косметикой она не пользовалась.
– Меня зовут Маргарет Коннорс, – представилась я. – Миссис Джастис ждет меня.
Женщина отступила назад и попросила меня войти.
– Подождите в Солнечной комнате! – произнесла она. – Я доложу миссис Джастис, что вы приехали.
Она прошла к одной из дверей холла, открыла ее и пропустила меня вперед. Я невольно вскрикнула от восторга. Комната была великолепна! Две ее стены состояли полностью из толстого стекла, и даже в этот пасмурный день отсюда открывался изумительный вид.
Потрясенная, я опустилась в кресло. И чего я так расстроилась по пути сюда? Я же чудесно проведу время, отдохну неделю в обществе любимой подруги! А это как раз то, что мне сейчас так необходимо. Может быть, мои душевные раны наконец затянутся. Возможно, мне удастся забыть…
Кто-то выкрикнул мое имя. Я подняла голову и увидела Кэри Джастис – она бежала вниз по лестнице мне навстречу. На ней был зелено-голубой домашний костюм, рассеянный свет, льющийся через окна, подчеркивал красоту ее волос цвета шампанского.
Кэри была все так же красива. Я думала, что она будет выглядеть старше, но она стала только чуть бледнее и стройнее, немного меланхоличнее, но это делало ее еще привлекательней. Кэри обняла меня, и я испытала то счастье, которое охватывает человека, встретившего друга после долгой разлуки.
– Ты прекрасно выглядишь, Мэгги! – воскликнула она.
Это было, конечно, не совсем так. Я похудела за последние недели, лицо осунулось, на нем появились морщины, которых я раньше не замечала.
– Но и ты не стала матроной! – улыбнулась я.
– Майкл хочет, чтобы его жена всегда выглядела хорошо. Мэгги, миссис Бенсон сейчас покажет тебе твою комнату. Ты можешь немного освежиться, а затем мы перекусим на террасе!
Я хотела было возразить, что на террасе будет слишком холодно, но тут комнату осветило яркое солнце. Туман рассеялся, и картина мгновенно изменилась. Передо мной открылся великолепный пейзаж, и я впервые за долгие месяцы ощутила потребность рисовать.
Кэри рассмеялась, увидев мое удивленно лицо:
– Здесь часто так! Но так же внезапно туман может и вернуться.
К сожалению, гостевая комната соответствовала, скорее, моему первому впечатлению от Галл Хауса. Мебель была тяжелой и темной, через узкие, как щели, окна внутрь попадало мало света. Настроение мое вновь ухудшилось. Миссис Бенсон попрощалась со мной коротким кивком головы.
Я села на кровать, достала из сумки письмо Кэри и прочитала его еще раз. В нем она приглашала меня провести пару недель в Галл Хаусе, который они купили сразу после возвращения из Европы. Она непременно хотела меня видеть. «Ты нужна мне, Мэгги», – написала она.
Это предложение я подчеркнула красным. Я долго думала над его значением. Насколько я помнила, Кэри никогда ни в ком не нуждалась.
Мы были знакомы с детства, ходили в одну школу и проводили вместе каникулы. Я всегда находилась в ее тени. Она была красива, умна, обаятельна, слегка капризна, белокура и светлокожа. А вот я… Ну, я была, вероятно, совершенно обычным ребенком – невысокой, темноволосой, стеснительной и казалась рядом с сияющей Кэри замкнутой. Пара мальчиков, начавших было ухаживать за мной, переметнулись к Кэри. Я хотя и переживала, но, в принципе, эти ухажеры не имели для меня особого значения. И я была достаточно умна, чтобы понять, почему они предпочли Кэри.
Прошли годы. В девятнадцать лет Кэри ушла из колледжа и вышла замуж за Майкла Джастиса, адвоката, старше ее на пятнадцать лет. До последнего времени они жили в Европе, где Майкл работал в какой-то международной компании.
Я окончила университет в Чикаго и перебралась в Лос-Анджелес. С детства я мечтала стать художницей, и в то время всерьез занялась живописью. Сначала дела у меня не ладились. Но затем произошло невероятное. Владелец одной из известных галерей обратил внимание на мои картины и устроил мне выставку. Успех нельзя было назвать ошеломительным, но появилось несколько позитивных откликов в прессе, я продала пару картин и завязала несколько интересных знакомств.
А потом я влюбилась.
Его звали Эван Дюресс, он был искусствоведом и критиком, обладал привлекательной внешностью, был обаятельным, остроумным, богемным и… женатым. Наша связь длилась два года, а затем неожиданно и резко прекратилась. Эван вернулся к жене.
Для меня это было страшным ударом. Я даже подумывала о самоубийстве, перестала общаться с голливудской богемой и спряталась в своем доме.
Вот в
Стол был уже накрыт, когда я вышла на террасу. Угощенье было отличным, небо голубым, Кэри излучала невероятный шарм. Мы вспоминали прежние времена и старых друзей, и нам было очень хорошо вместе.
Я как раз хотела спросить ее о письме, как вдруг на террасу вышел невысокий пожилой человек в испачканных травой брюках. Прихрамывая, он подошел к Кэри и что-то сказал ей тихим взволнованным голосом. До меня долетели слова: «… выбросило на берег».
– Что?! – Кэри так резко вскочила на ноги, что опрокинула свой бокал с вином. – Она мертва, Хуго? – Кэри впилась глазами в старика. Обо мне она, казалось, забыла совершенно. Мне ее реакция показалась слишком бурной.
– Нет, мэм. Скорее всего, что нет. Джордж и я отнесли ее в пляжный домик…
Кэри помчалась к деревянной лестнице, ведущей к пляжу. Я последовала за ней.
Погода опять испортилась, туман вернулся. С лестницы мне было видно море – серое и неприветливое.От лестницы к пляжному домику вел дощатый помост. Я посмотрела на Кэри, и опять мне бросились в глаза ее напряженная осанка, сжатые в кулаки кисти рук и сгорбленные плечи. Было очевидно, что она вне себя от волнения.
Хуго распахнул перед нами дверь. На диване неподвижно лежала молоденькая девушка, которую, как видно, только что вытащили из воды.
Кэри и Хуго наклонились над несчастной. На лице Кэри отражались самые противоречивые эмоции – страх, злость, брезгливость. Мне это показалось очень странным.
Я подошла ближе. Девушка была худенькой. Длинные мокрые волосы, как водоросли, прилипли к ее плечам. Было трудно определить цвет волос, скорее всего, они были рыжими.
На девушке было светло-зеленое платье. Совершенно мокрое, оно облегало стройное, но очень женственное тело. Девушка походила на попавшую в беду ундину, русалку. Она была очень красивой, и я подумала, что с удовольствием написала бы ее.
Какое-то время мы смотрели на нее, как завороженные. Затем Кэри нарушила молчание и сказала Хуго:
– Вызови доктора Элдера, Хуго. Скажи ему, что дело срочное!
Хуго кивнул и выбежал из домика.
– Мэгги, в шкафу есть пледы. Захвати еще несколько полотенец! – ее голос звучал твердо.
Я ринулась к шкафу и принесла несколько пледов и полотенец. Кэри попыталась влить в рот несчастной немного бренди, но у нее ничего не получилось. Мы раздели ее и насухо вытерли, затем завернули в пледы и стали ждать возвращения Хуго с доктором.
Доктор Элдер совершенно не соответствовал моим представлениям о враче. Он был молодым, загорелым, атлетически сложенным, с сияющими синими глазами и непослушными каштановыми волосами. Одет он был также необычно для медика – в белую футболку, льняные брюки и теннисные туфли. Только маленький черный саквояж напоминал о его профессии.
Не удостоив нас и взглядом, доктор направился прямо к девушке. Он измерил ей давление, сделал укол и только потом с нами поздоровался. Меня он одарил обезоруживающей улыбкой, и я осторожно улыбнулась ему в ответ.
Кэри молчала, и я задала само собой напрашивающийся вопрос:
– Она вне опасности?
Врач утвердительно кивнул головой и стал укладывать свои инструменты в саквояж.
– Она совершенно обессилена и переохлаждена, находится в шоке, но жить будет. Сейчас ей прежде всего нужен покой. Когда она придет в себя, дайте ей одну из вот этих таблеток, – он протянул Кэри маленькую пластиковую бутылочку. – И потом сделайте все, что делают в подобной ситуации.
– Что вы имеете в виду? – спросила Кэри.
– Поставьте в известность ее семью, позвоните в полицию или куда-нибудь еще. Девушка же где-то живет, и, скорее всего, там ее уже ищут.
– Конечно! – быстро ответила Кэри. – В первый момент я обо всем этом как-то не подумала.
– Ничего удивительного! – он кивнул в мою сторону. – Кэри, думаю, что в суматохе вы забыли представить меня вашей гостье.
– Извините, Линк. Это моя старинная подруга Мэгги Коннорс. Мэгги, это доктор Линкольн Элдер.
– Хелло, Мэгги! – мужчина протянул мне руку.
– Хелло, доктор Элдер!
– Называйте меня Линкольн, или просто Линк.
– Хорошо, Линк! – я почувствовала, что краснею.
Доктор взял саквояж и сказал:
– Позвоните мне, если понадоблюсь! Кто-нибудь должен быть рядом с ней, пока она не придет в себя.
– Конечно, Линк, – улыбнулась Кэри. – Я сама подежурю.
Я удивилась. Кэри никогда не вызывалась что-либо делать добровольно. Но она стала взрослой женщиной, сказала я себе, и, вероятно, за прошедшие годы изменилась.
Кэри проводила доктора Элдера до двери, затем обратилась ко мне:
– Я пару часов побуду здесь. Скажи миссис Бенсон или горничной, чтобы они меня сменили.
Она ослепительно мне улыбнулась. Настроение ее явно улучшилось.
– Договорились! – ответила я. – Позови меня, если нужно.
Только я вышла из пляжного домика, как раздался звонок телефона. Кэри выглянула из двери и позвала меня:
– Подожди, Мэгги! Это был Майкл, он придет сегодня домой пораньше. Тебя не затруднит посидеть с ней…
– Конечно, нет! Иди спокойно! – с готовностью согласилась я, в ответ она натянуто улыбнулась. Что с ней вдруг произошло? Она двигалась, улыбалась, говорила, но делала все это как-то механически. Подлинная Кэри оставалась ко всему безучастной, погруженной в непонятную внутреннюю борьбу. Казалось, что она совсем не рада, что Майкл приехал домой. У них что-то разладилось?
Я села рядом со спящей «ундиной» и закрыла глаза. Следующее, что я услышала, был звонок телефона. Я, оказывается, заснула.
– Мэгги? – это была Кэри. – Я посылаю вниз Салли, она тебя сменит. Поднимайся сюда и поздоровайся с Майклом!
Войдя в дом, я услышала голос Кэри:
– Это ты, Мэгги? Иди сюда, Майкл здесь!
Я пошла на голос и застала обоих в набитом книгами кабинете.
Кэри выглядела просто сногсшибательно. От недавних треволнений не осталось и следа. А Майкл… Ну, Майкл остался прежним – высоким, загорелым, невероятно красивым. Ему было слегка за сорок. Волосы на висках чуть поседели. На мой вкус, он был слишком серьезным, редко смеялся и частенько погружался в какие-то мрачные мысли, как будто ожидая каких-то неприятностей. Со свадьбы Кэри я не видела его ни разу.