Тайна "зеленого золота"
Шрифт:
— А за что нас Мурены так невзлюбили? — спросил Османик.
— Невзлюбили они вас за то, что Осман Великий Первый, отец вашего батюшки, дед ваш, нечаянно или специально сел на любимую кошку-акулку и придавил ее. Нечаянно или специально, да кто знает? Глупенькая история, достойная королей и царей. А нрав у всех Мурен одинаков: им все время надо на кого-то злиться. Свирепы, кровожадны Мурены, но и ленивы. У хороших — всегда хорошие соседи.
— Отец мне говорил про клятву Мурены, — вспомнил Османик, — только я вертелся и плохо его слушал.
— Эй,
— Я здесь! — отозвалась черепаха, она хотела что-то сказать, но, видно, передумала.
— Где Горбатый Кузовок? Долго я буду ждать?
— Сейчас, Великолепная Мурена! — и черепаха исчезла.
— Не черепаха — скороход! — удивился Оська.
— Мурена там! — от волнения Османик покраснел и пошел бордовыми волнами.
— Раз черепаха нас увидела, Мурена увидит тоже, — вздохнул Оська. — Зачем нужна нам эта Мурена, эта Мура?!
— Ты что? — Османик даже позеленел. — Вот она — Мурена, злая Мурена, о которой так много говорили Осьмин Осьминович и папа. Прямо под носом. И не посмотреть? Почем ей знать, что я сын Османа Великого? Если ты не проговоришься, никто не узнает. А тебя ей зачем трогать?
— Я разве о себе пекусь? Отец уши надерет, что друга не уберег, и неважно, король ты или нет. Тебя я не выдам, не будь я Оськой! А черепаха? Вдруг продаст?
— Вроде ничего старушка и при дворе давно живет, — ответил Османик. — Должна бы помалкивать.
Прихватив с собой немного светлого ила, осьминожки прошмыгнули в зал. Рассыпав в углу ил, свернувшись в комочки, стали рассматривать помещение. Тронный зал освещали беззвучно трепыхавшиеся электрические скаты. На склоне рифа, на широкой террасе, заменявшей трон, лежала трехметровая кровожадная Мурена. Это была блестящая, красно-бурая с пятнами змея, без чешуи, чуть сжатая с боков. Спинной плавник с черной бахромой от головы до хвоста медленно шевелился. Маленькие глаза у самого носа излучали сатанинские огни.
— Это — рыба со змеиной головой, — прошептал Оська.
— Мурена вдруг резко поднялась, встала на голову и сделала несколько гибких вращений.
— Нет, это — змея с рыбьей головой, — зашептал Османик. — Так это угорь?!
— Кончилось мое терпение, — взревела Мурена, — черепашья твоя башка! Только явись! Раскрою тебя на кусочки острым камнем!
— Сейчас, Великолепная Мурена! — в дверях показалась черепаха. Впереди нее плыла рыбка, горбатенькая и тупоносенькая. Мурена нетерпеливо растянулась па губковых подушках. Тупоносый прислужник принялся усердно сдирать с тела Мурены разных паразитов. Царица лежала тихо, изредка извивая свое змеинорыбье тело.
Закончив туалет, Горбатый Кузовок почтительно поклонился. Через секунду открылась жуткая пасть повелительницы, усыпанная короткими, загнутыми назад гвоздями. Мурена блеснула кровожадными глазами, лязгнула, как Барракуда, челюстями. Кузовок исчез в пасти Мурены. И тут Мурена взбесилась. Она стала извиваться на подушках, носиться по тронному залу, сокрушая все на
— Черепаховая пуговица! Где Дьявол? — визжала Мурена. — Голодом решили извести, уморить царицу!
Черепаха, и откуда только в ней опять взялась прыть, мгновенно исчезла, зато появился Морской Дьявол. Его Оська сразу узнал. Еще отец рассказывал, как однажды в осьминожье королевство пожаловал такой. «Ну и наделал он беды!» — говорил отец.
— Экземплярчик! — только и вымолвил Оська.
Морской Дьявол — Манта действительно был страшен. Крупная голова с рожками над высоким лбом, огромные плавники, словно крылья, в размахе не менее шести метров. Но самое отвратительное было то, что перед собой, помахивая длинным кнутом-хвостом, Дьявол гнал рыб на обед Мурене. Здесь были и рыбы-сабли, и камбала, и морские окуни, белые и голубые марлины, синие лицианы. А еще осьминожки увидели знакомую красивую рыбку с печальными ярко-оранжевыми глазами. Рыбка с испугом смотрела на происходящее. Ее алый нежный ротик передергивала судорога.
Морской Дьявол невозмутимо гнал рыб в пасть прожорливой Мурены. Зрелище было настолько отвратительным, что осьминожки не могли на это спокойно глядеть. Оська метнулся в сторону несчастных жертв, и когда мимо проплывала красивая цветастая рыбка, горячо шепнул:
— Усни! Сделай вид, что уснула!
— Я — Изабелита. А может быть, Изобеллина? — послышалось осьминожкам. — Прощайте!
Рыбка то ли услышала, что ей говорил Оська, то ли от страха вдруг упала на бок, а потом, перевернувшись на спинку, поплыла вверх брюшком, так похожим на яркий пестрый цветок.
— Тьфу! — буркнула Мурена, откинув Изобеллину в сторону.
Оська не выдержал, выскочил из укрытия, следом за ним и Османик. И тут же сделались яркими, как тот ковер, на котором оказались.
Из-под скалы метнулись две тени. Это были сторожевые кошки Мурены. Еще мгновение — и приятелей накрыли, как оказалось, ведром с потонувшего корабля.
...Во дворце осьминожьего королевства был переполох. Королева лежала в полуобмороке. Король Осман Великий Второй, весь красный от негодования, допрашивал старого учителя Осьмина Осьминовича. Но учитель ничего утешительного сказать не мог. Он не знал, куда подевались эти сорванцы. Во дворец собрали всех осьминожек-школьников, их родителей и важных осьминогов и осьминогов простых — туни. И только когда пришли все жители королевства, от маленькой осьминожки узнали следующее:
— Я видела Османика и Оську, — лепетала крошка-осьминожка, — они куда-то очень торопились. А Османик все кричал, что хочет увидеть злую Мурену.
— Мурену? — переспросила королева Османия и полностью упала в обморок. А король Осман Великий велел Оськиному отцу встать на колени.
— Ты плохо воспитал сына! — гремел Осман, переливаясь всеми цветами радуги. — Твой сын без твоего разрешения ушел за пределы королевства! Я велю тебя казнить!
Но Оськин отец сказал:
— На колени я вставать не буду. А казнить меня или не казнить, пусть решает народ.