Тайна золотого орла
Шрифт:
Газовый пистолет! Охранник схватился за пояс, но вспомнил, что оставил оружие в комнате перед тем, как отправиться в туалет. Пока он за ним бегал, грохот уже ушел вниз, в подвал.
Пришлось бежать обратно за ключами от замков. Запыхавшийся сторож приоткрыл подвальную дверь — он решил не рисковать, — и посветил фонарем.
В затхлом воздухе кружилась пыль, поднятая секундой назад. Охранник перевел дыхание и прислушался. В углу что-то зашуршало, он выстрелил… целая стая крыс с визгом бросилась врассыпную.
Охранник потоптался еще немного у дверей, выстрелил пару раз в темноту подвала и с чувством исполненного долга отправился восвояси. Он сделал все, что мог. Пускай такого супервзломщика, который небось даже сквозь канализацию может просочиться, ловит кто-нибудь другой.
УЛИКИ РАСПОЛЗАЮТСЯ, КАК УЛИТКИ
— Уважаемые пассажиры, выходя из вагона, не забывайте свои вещи! — прогремел жестяной голос. — Осторожно, двери закрываются! Следующая станция "Лу-бян-ка".
Створки сомкнулись. Тема и Серый с облегчением смотрели, как проплыл перрон, замелькали люди, идущие по своим делам. Никто не обращал на друзей внимания, никто не спешил за ними в погоню, никто не палил из пистолета. Правда, не нашлось и желающих сесть рядом — слишком уж запылились друзья после вентиляционных труб.
— Пусть думают, что мы трубочисты! — засмеялся Лешка.
— Или сапожники без сапог! — захохотал Серый, поджав босые ноги.
Его кроссовка осталась на поле боя, как трофей "Питомцев России". Не идти же, в самом деле, по проспекту Академика Сахарова обутым на одну ногу? Могут неправильно понять. Поэтому он остался и вовсе без обуви.
На следующей остановке в вагон вошла женщина в цветастом деревенском платье. Мощной рукой она втащила огромную сумку на колесиках. В другой руке женщина держала мороженое, откусывая от него на ходу и роняя куски шоколадной глазури. Усевшись рядом с друзьями, некоторое время на них поглядывала, а потом протянула Серому свое эскимо:
— На, сынок, доешь!
Лешка прыснул в кулак, а Серый вежливо отказался, сославшись на простуду.
Поезд громыхал в тоннеле, все дальше и дальше унося друзей от опасности. Теперь можно было без помех рассмотреть добытые улики.
— Да, не отопрутся! — уверенно сказал Серый. — Они дорого заплатят! Пусть вернут щенка, ну и за работу нам отстегнут — лучше в валюте!
— Конечно! Пойдем сейчас к Темке, покажем ему. Вот он обрадуется!
Ценные улики были тщательно упакованы в пластиковый пакет, уложены в нагрудный карман куртки и застегнуты на пуговицу.
Вскоре друзья уже вышли из метро и направились в сторону Спасоналивковского переулка.
Луна укрылась за легкими кисейными тучами. Поднимался ветер. В желтом свете фонарей, шелестя шинами и мигая красными огнями, проносились автомобили. Неспеша ползла поливальная машина, прогоняя перед собой вихрь мокрых бумажек и песка.
— Эх, я бы сейчас от души бы помылся! — воскликнул Серый, растирая по лицу мелкую водную пыль. — Жарко сегодня.
— Мы уже пришли, скоро умоешься и передохнешь!.. — ответил Лешка и вдруг радостно воскликнул: — А! И вы здесь! Стены мараете!
Он подошел к плакату, наклеенному на чистом фасаде дома. Розовощекий Гавриил Бесконвойный стоял по пояс в пшеничном поле, сняв пиджак и набросив его на плечо, улыбался по-отечески, глядя в заоблачные дали.
— Отдай кроссовку, гадюка! — рявкнул Серый, поднося к носу Гавриила крепкий кулак.
Пошарив в карманах, запасливый Лешка достал карандаш. Оглянувшись, пририсовал вождю Питомцев бармалеевские усы, синяк под глазом и клыки, как у саблезубого тигра, а сверху, с облака, падающий кирпич.
— Так гораздо красивее! — проговорил он, любуясь на свое творчество.
Серый засмеялся.
— Дай-ка и мне…
Быстрыми, уверенными штрихами он нарисовал вождю голые кривоватые ноги, а на одной из них кроссовку точь-в-точь как ту, что осталась в штабе Питомцев. Вышло очень похоже.
— Слушай! — воскликнул Лешка. — Да у тебя талант! Ты где-нибудь этому учился?
— Учился? Скажешь тоже…
— Тебе обязательно надо в студии заниматься, как Вольдемар Петрович…
Но Серый ничего не ответил, лишь махнул рукой — какая там студия!
Остаток пути они прошли молча.
Московские улицы мало приспособлены для прогулок босиком. Все-таки не лесная поляна и не пляж. Серый убедился в этом, как только они завернули во двор. Ойкнув, запрыгал на одной ноге, а потом сел на землю и принялся озабоченно изучать собственную пятку.
— Что там?
— Ерунда… Колючка!
— Ладно, йог, догоняй! — крикнул Лешка. — Я пока загляну к Темке — спит, небось, как сурок!
Во дворе было темно. Лешка шел по серой асфальтовой дорожке мимо кустов сирени. Там стояла скамейка, на которой собирались подростки, жаждущие пообщаться без присмотра посторонних глаз, любители романтических посиделок под луной или просто нетрезвые граждане, забредшие во двор. Вот и сейчас в темноте вспыхивали огоньки сигарет, и слышался неторопливый разговор. При виде припозднившегося прохожего беседа оборвалась. Ветки сирени затрещали, и на дорогу не спеша стали выбираться какие-то парни.
Лешка почувствовал, как неприятный холодный страх прополз по всему телу и осел где-то в желудке. Но сыщик быстро овладел собой.
"Так, — подумал он, — трое на одного… Интересно, спросят, сколько сейчас времени, или потребуют денег?"
Но им нужны были вовсе не деньги.
Троица молча преградила дорогу. Они не были похожи на обычных гопников — с виду вполне приличные ребята. Лешка незаметно переместился влево, согласно науке, — чтобы его не могли окружить.
"Как только двинутся — крайнего слева ногой, по виду он тут главный, потом прыжок вправо, удар и…"