Тайна
Шрифт:
– Чарли кричал на отца, - вспомнил я ту знаменательную встречу.
– Обвинял, что тот знает, что с тобой сделали.
– Как бы там ни было, - пожала плечами Белла, но равнодушие было напускным - она сдерживала настоящие чувства, - Элис связалась со мной и попросила помочь. Только мои мысли Аро не мог прочитать, поэтому именно я должна была заняться этим. Так я оказалась в Сиэтле и помогла Карлайлу и Эсми сбежать до того, как их найдут Вольтури.
– Но они нашли, - вспомнил я разгром в доме, теперь было понятно, кто вошел через окно.
Глаза Беллы вспыхнули
– Они шли по пятам, но Карлайл с Эсми успели уехать до того, как случилось непоправимое. Вас же остались оберегать Джаспер и Элис. Видишь ли, Аро не подозревает, что вы стали людьми, он не знает в лицо ни тебя, ни Розали и Эммета, только Карлайла. Доктор Каллен, конечно, засветился в прессе в последнее время, но его человеческая внешность отличается от вампирской. Мало ли на свете двойников? Аро сможет понять, что перед ним тот самый Карлайл, только после прикосновения руки, но этого не произойдет, потому что теперь Карлайл находится далеко. Вам ничего не угрожает, пока они не встретятся. Да даже и тогда, что он сможет узнать? Ведь твой отец ничего не помнит об эксперименте.
– Он может убить его, - дошло до меня. Просто от злости. Я сомневался, что Вольтури пощадят отца. Присев на кушетку рядом с Беллой, я закрыл лицо руками.
– Поэтому он и уехал, - покачала Белла головой.
– Чтобы оградить вас. Чем меньше вы знаете, тем выше ваша безопасность. Самое важное, чтобы Аро не сделал вновь его вампиром - тогда память вернется, и в руках Вольтури окажется огромная власть. Карлайл готов умереть ради того, чтобы этого не произошло и чтобы вы не пострадали. Не волнуйся, - добавила она, положив тонкую ладошку мне на плечо, когда я напрягся от ее слов, - с ним все будет в порядке. По крайне мере пока.
– «Пока» звучит не очень оптимистично, - проворчал я, потирая лоб. Телефон зазвонил уже в который раз, и я, пользуясь паузой, взял трубку.
Это был обеспокоенный моим долгим отсутствием Джек. Я сообщил ему о том, что мы остаемся в Форксе на неопределенный срок, и предложил поискать мотель для ночлега. Затем я набрал Розали, чтобы убедиться, что у ребят все хорошо. Сказал, что уехал, и что результаты расследования сообщу, когда смогу. Правда, теперь я сомневался, что наша связь не оборвется внезапно, как было с Карлайлом - им лучше не знать того, до чего я докопался.
– Итак, раз все это большая тайна, почему ты решила открыть ее мне?
– отключил я телефон, пристально глядя на Беллу. Она сидела прямо, как «по струнке» в армии, скромно сложив руки на коленях, и была вовсе не похожа на вампира, которым называла себя.
– Прежде всего потому, что ты был слишком настойчив в расследовании. Не расскажи я тебе, ты мог добраться до сути самостоятельно и попасть в неприятности, угрожающие твоей жизни. Элис ясновидящая, и она видела, что это произойдет.
Я на секунду зажмурился, пытаясь сообразить, что собираюсь делать дальше с тем, что узнал сегодня. Время шло. Белла молчала и даже не шевелилась, давая мне время подумать. За окном медленно наступала ночь, принесшая снегопад - лес, видимый из окон, становился все белее и белее.
– Теперь, когда я узнал так много, я же не могу вернуться в Сиэтл, - догадался я вдруг. Все так сильно запуталось. Элис предвидела мой успех, поэтому предпочла направить меня в правильную сторону, чтобы уберечь от опасности хотя бы Эммета и Розали. Теперь мне было ясно.
– Почему же, ты можешь вернуться в Сиэтл, но рано или поздно Аро явится туда и через твои мысли все узнает, - ответила Белла правдиво.
– Возможно, даже заинтересуется твоим умением внушать мысли, это привлекательный для него дар. Розали и Эммета он не тронет, они ничего не помнят и не представляют никакой угрозы, а еще не имеют талантов. Я знаю его план, я прожила с Вольтури несколько месяцев и уверена - они не остановятся. Элис убеждена, что сможет защитить Карлайла долгое время, может, даже на всю их человеческую жизнь, но я в этом не так уверена. Тебе одна дорога теперь: поехать в Бразилию и прятаться вместе с Карлайлом и Эсми остаток жизни.
Я и сам понимал это, но был растерян.
– А ты?
– ее слова причинили мне внезапную боль, я не собирался бежать. Мысль увидеть приемных родителей живыми и здоровыми, получить объяснение из первых уст была привлекательна, но я не мог просто сдаться и всю жизнь ждать появления опасных гостей. Это было неправильно, тем более означало бы, что я больше не увижу Беллу.
– Я должна остаться здесь, - тихо сказала она, оставаясь неподвижной, но теперь в ее позе читалось напряжение.
– Аро поймет, что я сбежала с вами, и не оставит это просто так. Сейчас он думает, что Карлайл просто стал жертвой неудавшегося эксперимента. Он может злиться, но так как не знает, чего на самом деле добился Карлайл, со временем может махнуть рукой, когда ему надоест искать его. Другое дело - я. Если уеду прямо сейчас, это может вызвать подозрения. Возможно, через несколько лет, когда все утихнет, я и смогу присоединиться к вам… если вы, конечно, еще захотите меня видеть.
– Это слишком долго, - возражал я, не желая оставлять Беллу одну с хищниками на длительное время - во мне проснулся инстинкт джентльмена-защитника.
– Значит, ты утверждаешь, что когда я вновь стал вампиром, то вспомнил прошлое?
– задал я вопрос, казавшийся очень важным.
– Память возвращается, - Белла отвернулась и встала, вновь создав между нами расстояние - теперь я его почти ненавидел.
– Но ты никогда не желал быть вампиром.
– А ты?
– Я всего лишь хотела быть с тобой вечно, - я едва сумел расслышать ее ответ.
– Ради этого была готова на все…
– Почему ты сама не приняла эликсир? У тебя же есть те две дозы, - я тоже поднялся, приближаясь к девушке со спины и мечтая обнять ее. Вдохнуть запах волос, найти губы, сказать, что она больше не останется одна, никогда. Но что мог ей дать простой человек, беспомощный перед могучими врагами? Нужна ли ей обуза в моем лице? Я просто мечтатель, сегодня оторвавшийся от реальности.
Она повернулась, случайно оказавшись в моих объятиях и глядя снизу вверх. Она не пыталась отстраниться, в золотистых глазах я видел чувства, скрывать которые ей становилось все труднее.