Тайная беременность. Девочка Громова
Шрифт:
На всякий случай хватаю отвалившуюся от стиральной машинки трубу. Я не знаю, что она тут делает, но дом не новый, в ванной потрескались потолки, а голубая плитка, превратившаяся возле швов в жёлтую, говорит об отсутствии ремонта. Да и уборки тоже.
Собравшись с мыслями, выхожу из комнаты.
И не зря взяла эту трубу!
Артём хватается за дверь и снова летит на меня.
– Сучка, а ну иди сюда. Я ж тебя всё равно трахну!
Я никогда такого не делала. Но сейчас, в панике и от страха, замахиваюсь трубой. Думала,
Попадаю ему прямо в лоб. И он тут же падает мешком на пол у моих ног.
Сильнее стискиваю трубу в руках.
С ним же всё в порядке, да?
Он очухается?
И эта красная жидкость, вытекающая из-под его головы – всего лишь краска?
Боже, я же его не убила?
Смотрю на грудь. Вроде дышит.
Чёрт, надо валить. Вряд ли кто-то поймёт, что это я с ним сделала.
Только хочу кинуть трубу в сторону, как дверь открывается, и в комнату заваливаются девушка и парень. Весёлые до одури, пьяные. Но быстро замечают меня, улыбаясь.
– Третьей не хочешь? – двусмысленно играет бровями пацан.
Взгляд их скользит вниз.
И дикий крик девчонки мигом распространяется по всей комнате, заставляя от страха выронить орудие из рук…
Глава 12
Громов
– Пикап, правильно?
– Да.
Называет уже знакомый для меня госномер. Успел увидеть, пока пикап отъезжал.
– Он?
– Он.
В ответ слышу, где этот мусорный бак едет. Смотрю в навигатор, высматривая наилучший путь, как догнать эту сучку. Уже самостоятельно. Мои дебилы справиться не могут с тем, чтобы найти и удержать девчонку.
Какую-то малолетку!
Да она их делает в два счёта! Постоянно убегает!
Но теперь окончательно поймаю её. Раздражает до одури. Какая-то соплячка играется со мной, как со своим другом.
Как же хочется преподать ей урок! Но терплю. Выезжаю на главную дорогу и еду по прямой, посматривая на карту.
Вася, работающий в правоохранительных органах, направляет меня следом за пикапом. Правда, после въезда в дачный посёлок приходится искать свою подопечную соплячку вслепую.
Но мне везёт. Я нахожу консервную банку быстро. И мне не нравится, что я вижу. Народ столпился у дома, ахая, крича. Атмосферка хуёвая.
Как и ситуация.
Мент какой-то рядом ходит, опрашивает молодёжь вокруг.
Останавливаюсь на противоположной стороне от дома, вылетаю из машины и матерюсь на долбаные дороги. Асфальта нет, только тупой грунт. Чёрные ботинки становятся коричневыми, твою мать, раздражая меня ещё сильнее.
Ненавижу грязь на одежде.
Ладно, сейчас не время.
Дохожу до испуганной и зарёванной девчонки, стоящей вдалеке от всех.
– Что случилось? – засунув руки в карманы брюк, пытаюсь не поморщиться. Тут и дерьмом несёт и алкашкой. Чего здесь только нет.
Девица поднимает голову, зависает
Шалава.
Уже рассчитывает на что-то.
– А что мне взамен за информацию будет?
Вздыхаю.
Хватаю тупую блядь за затылок и с силой сжимаю, слыша тихий писк.
Ненавижу так дела вести. Но есть одна маленькая дрянь, которая вывела меня из равновесия. Лопнула шар моего терпения, разливая ярость по всему телу.
Смотрю в её зрачки. Наркоша, блять.
– Пойдёшь домой, а не в ментовку. За употребление наркоты. А может, и за её распространение.
Пугается. Правильно, в тюрьму не хочется.
– Тут… девушка одна парня трубой ударила. До крови. Я испугалась, вызвала мусоров, «скорую». Они приехали, парень очухался, но заяву решил на неё накатать. Их увезли минут двадцать назад в участок.
Очередной поток мата, от которого у меня вянут уши, хотя я ещё не начинал материться вслух, желает вырваться наружу.
Что. Наделала. Эта. Соплячка?
То, что это моя Державина – без сомнения.
Она ж дурная. Психичка. И больная, раз бегает от меня.
– Участок где? – гортанный рык вырывается.
По виду, девчонка вроде местная. Кто будет вызывать под наркотой ментов? Только та, что тут живёт и контачит с ними.
– В двух километрах отсюда по главной дороге, – сглатывает. И слёзы на глаза наворачиваются. – Отпустите?
Расслабляю пальцы, полностью убираю их от её тела. Стараюсь больше себя не трогать. Не поправлять часы, рубашку, не желая марать ещё что-либо, кроме рук. Возвращаюсь в машину, вытираю ладони от этой грязи. Завожу тачку и срываюсь с места, не щадя её на этих колдоёбинах.
Злюсь. Жесть как.
И пытаюсь уговорить себя сначала поговорить с ней, а не надрать зад.
Не замечаю, как быстро добираюсь до места назначения. Как залетаю в участок. Подхожу к дежурному. Тот окошко открывает и недовольно:
– По какому поводу?
– Недавно к вам доставили пацана и девчонку. Хочу забрать девчонку. Зовут Державина Ярослава Максимовна.
Раздражённо постукиваю ключами от машины по узкому столику.
– О! – восклицает. – Так вот как её зовут. А она не признавалась. Только имя знали, а тут… Папик её же и спалил.
Папик?
От злости разрабатываю костяшки пальцев. Те убаюкивающе хрустят. Жаль, что вмазать ему нельзя. Много внимания привлечёт в полицейском участке. А вот за ним – с радостью всё дерьмо из него выбью.
– Слышь, – хватаю его за ворот формы и притягиваю к себе. Его рожа бьётся прямо о стекло, которое защищает его от травм.
Ох, что я творю ради этой шала… Дочери друга, блять.
– Ты о-охренел?
Нет, сейчас он охренеет, когда услышит мою фамилию. Что он и делает, вытягиваясь струночкой и прося извинения.