Тайная история Леонардо да Винчи
Шрифт:
Леонардо кивнул.
— Я поднимаюсь! — крикнул Лоренцо.
— Нет, это мы спускаемся, — отозвался Сигизмондо. — Просто у Леонардо слегка закружилась голова.
— А Джулиано?
— Мы его не видели.
— Слава Богу!
— Аминь, — сказал Полициано.
Но когда они спустились к Лоренцо и остальным, Сигизмондо взглянул на Полициано и чуть заметно покачал головой. Полициано понял все и отвернулся: за последний час юный философ потерял двоих лучших друзей. И в этот миг Леонардо снова вспомнил о Боттичелли. Где он, цел ли вообще?..
Они распахнули двери и повлекли Лоренцо
Когда они достигли дверей, Лоренцо вдруг остановился, словно почувствовав присутствие мертвого Джулиано, словно страждущий дух брата воззвал к нему. Он оттолкнул Сигизмондо и Леонардо, увидел брата, подбежал к нему и упал на бездыханное тело.
— Кто бы ни сделал это — он умрет, обещаю тебе, я уничтожу их всех до последнего, клянусь в этом своей душой, Джулиано!
Сказав это, Лоренцо вдруг успокоился. И, неестественно смиренный, вышел из собора.
Трупы были повсюду. Наемников в цветах Пацци прикончили флорентийские стражи порядка и жаждущая крови толпа горожан. Оборванные дети деловито обирали трупы, потрошили карманы. Кое-кто выковыривал глазные яблоки или вырезал зубы — на память. А горожане продолжали требовать крови — крови Пацци. Когда на улице появился Лоренцо, поднялся такой крик, словно он воскрес из мертвых. Кто-то пал на колени; другие крестились; потом народ вдруг хлынул к Медичи, крича его имя, стараясь коснуться его.
Высокий и величественный, Лоренцо поднял руки, призывая всех к вниманию.
— Друзья мои, я обращаюсь к вашей доброте и чувству справедливости! Пусть справедливость восторжествует, но должно также и держать себя в руках. Мы не должны карать невиновных.
— Мы отомстим за тебя! — крикнули из толпы.
— Мои раны несерьезны, прошу вас…
Но Флоренция не желала успокаиваться, и теперь Лоренцо окружали друзья и стража, охраняя его от почтительного пыла подданных.
— Пико! — вскрикнул Лоренцо и обнял подбежавшего к нему Пико делла Мирандолу.
— Все сходят с ума от тревоги, — сказал Пико. — Мы не знали, убит ты или спасся.
— Мы прятались в ризнице Дуомо, — сказал Лоренцо.
— Лучше нам укрыть тебя в более безопасном месте, — сказал Пико. — Твоя матушка дома. Она разослала людей по всему городу — искать тебя.
— Она знает о Джулиано?
— Мы подумали, что лучше скрыть это от нее… на время. За Джулиано уже мстят, друг мой. Предатели сокрушены. Горожане забрасывали камнями старого Якопо Пацци и его войско, пока те не отступили. А сейчас они вешают предателей в Палаццо Синьории.
— Что?!
— Архиепископ пытался захватить Синьорию, используя наемников и ссыльных из Перуджи.
— Я видел, как архиепископ заблаговременно покинул собор, — сказал Леонардо и тут же вспомнил, что Николини последовал за ним.
— Нам надо отправиться туда и взглянуть, как идут дела, — сказал Лоренцо.
— Тебе надо пойти домой и успокоить матушку, — возразил
— Я никогда не был нужен Флоренции живым.
Лоренцо подозвал стражу, и все они двинулись к Синьории. По дороге к Палаццо Леонардо спросил Пико, не видел ли он Сандро.
— Видел. Он во дворце Медичи, залечивает полученную рану. Ничего опасного, рана поверхностная.
— Каким образом его ранили?
Пико улыбнулся:
— Он сказал, что защищал тебя от нападавшего.
— Я его даже не заметил.
— Скорее уж не заметил, что на тебя напали.
К Синьории они подошли слишком поздно. Мстительная оргия увечий и убийств зашла уже достаточно далеко. Прибытие Лоренцо приветствовала огромная толпа. Люди никак не могли поверить, что он жив. Это было чудом. Они выкрикивали благодарения Деве и не желали ни утихать, ни останавливаться. Голос Лоренцо был заглушен криками: «Смерть предателям! Да здравствуют Медичи!» Ему ничего не оставалось, кроме как смотреть, как захваченных в Синьории перуджинцев выбрасывают голыми из окон — на площадь. Потом нашли Франческо Пацци и, вопящего, кусающегося, истекающего кровью, повесили, содрав одежду, в одном из окон дворца.
— Великолепный, — сказал Пико, — говорят, он был одним из убийц Джулиано.
Лоренцо молча смотрел, как этот человек дергается на веревке, содрогаясь в смертных конвульсиях под вопли и хохот толпы. Но когда рядом с ним повесили архиепископа, Лоренцо не сдержался и тоже закричал от восторга.
Падая, архиепископ в гневе и унижении ударил Франческо по голове — и они закачались вместе. По улицам волокли виновных и безвинных. Площадь покрылась выколотыми глазами и отрезанными ушами, украсилась насаженными на пики головами. А против дверей Синьории уже возводилась настоящая виселица.
Девизом этого дня стало неистовство. Судя по всему, оно же станет девизом последующих дней.
Когда архиепископ замер в петле и побагровел, на подоконник выволокли Николини. Он стоял недвижно, покуда с него сдирали одежду, и смотрел прямо вперед, даже когда после сильного тычка повис рядом с архиепископом.
Леонардо, смотревший на эту сцену, оцепенел от ужаса. Если Николини поймали вместе с архиепископом, то, возможно, и Джиневра в опасности… Ему стало страшно и одновременно по-звериному жутко и весело. Он должен идти, должен найти Джиневру и уберечь ее от опасности.
— Разве он не был твоим другом? — спросил вдруг Лоренцо, подразумевая Николини.
Леонардо с удивлением взглянул на него. Лоренцо не мог не знать, что Николини — его смертельный враг. Впрочем, Лоренцо был сейчас вне себя. В уголках его рта вскипала пена.
— Нет, Великолепный, я ненавидел его.
— А-а, — сказал Лоренцо и сразу отвернулся от Леонардо, отвлеченный настойчивыми славословиями толпы.
«Смерть предателям!» — перекатывалось по городу. Клич был слышен от палаццо Медичи до Понте Веккио. Леонардо спешил к палаццо Николини. Он держался переулков и боковых улочек, где не было толпы. В воздухе висела вонь от мочи, крови и гари. Целые кварталы были охвачены огнем. На улицах плакали дети. Из окна второго этажа, прижимая к себе ребенка, выпрыгнула женщина; платье ее горело.