Тайная история
Шрифт:
— Если то, если это, — угрюмо заметил Фрэнсис. — Сплошная игра случая.
— Она-то нам и нужна.
— Не понимаю, чем тебе не нравится первый план.
— Он слишком стилизован. И строится на расчете вплоть до мелочей.
— Но ведь расчет предпочтительнее случайности.
Генри разгладил ладонью складки карты:
— Здесь-то ты и заблуждаешься. Если мы стремимся выстроить события с излишней скрупулезностью, достичь точки X логическим путем, то должны учитывать, что, начав в точке X, тем же логическим путем можно проследовать в обратном направлении — и выйти прямо
Стояла тишина. За окном с пронзительной ритмичной монотонностью верещали сверчки.
Фрэнсис — лицо его побледнело и стало влажным — закусил губу:
— Чтобы уяснить до конца — мы ждем возле ущелья, надеясь, что он пойдет именно тем путем. И если да, сталкиваем его вниз — прямо там, посреди бела дня — и исчезаем. Я правильно обрисовал картину?
— Более-менее.
— Что, если он придет не один? Или поблизости окажется кто-то еще?
— Выбравшись в лес погожим весенним днем, мы еще не преступаем закон. В наших силах свернуть все в любую минуту, вплоть до момента его падения. А это будет момент в прямом смысле слова. Если мы встретим кого-то по пути к машине — вряд ли, но все же, — то скажем, что произошел несчастный случай и мы спешим за подмогой.
— Но что, если кто-нибудь все увидит?
— На мой взгляд, это малореально, — ответил Генри, уронив со всплеском кусочек сахара в кофе.
— Но ведь возможно?
— Возможно все. Но вероятность на нашей стороне, нужно только не гнать ее прочь. Каковы шансы, что некто, доселе нами не замеченный, объявится в этом крайне уединенном месте в ту самую долю секунды, которая потребуется на то, чтобы столкнуть Банни с обрыва?
— Этого нельзя исключать.
— Фрэнсис, ничего нельзя исключать. Например, того, что сегодня ночью наш друг угодит под машину, тем самым существенно облегчив жизнь всем нам.
В окно ворвался мягкий прохладный ветерок, принеся с собой запах дождя и яблоневого цвета. Я не заметил, как вспотел, и от дуновения свежего воздуха голова моя словно бы наполнилась веселящим газом, а тело покрылось липкой смазкой озноба.
Чарльз нарочито откашлялся, и все повернулись на звук:
— А известно, сколько… Я хочу сказать… ты уверен, что там достаточно высоко? Вдруг он…
— Я специально взял с собой рулетку, — сказал Генри. — Высшая отметка обрыва — четырнадцать с половиной метров, этого должно хватить. Самое сложное — подвести его туда. Если он упадет с более низкой точки, худшее, что ему грозит, — сломанная нога. Разумеется, многое зависит от того, как он будет падать. Для желаемого результата лучше спиной вперед.
— Я знаю случаи, когда люди падали с самолетов и все равно выживали, — вмешался Фрэнсис. — Что, если он выдержит удар?
Приподняв очки, Генри потер уголок глаза:
— Ну, вообще-то по дну ущелья протекает ручей. Воды там немного, но достаточно. Так или иначе, после падения он будет в шоке. Нам только нужно будет подтащить его к ручью и немного подержать лицом вниз — думаю, это займет не больше двух-трех минут. Если, упав, он не потеряет сознание, двое из нас могли бы даже спуститься и помочь ему добраться туда самому…
Чарльз вытер потный, пылающий лоб:
— Господи боже мой, только послушайте, что мы несем…
— Что такое?
— Мы спятили, не иначе.
— Чарльз, в чем дело?
— Нет, мы точно сошли с ума. Как мы вообще сможем проделать все это своими собственными руками?
— Все это доставляет мне не больше удовольствия, чем тебе.
— Но это же безумие! Как у нас только язык поворачивается такое говорить? Нужно придумать что-нибудь другое.
Генри пригубил кофе:
— Если ты в состоянии внести лучшее предложение, я буду несказанно рад его выслушать.
— Ох, то есть я просто хочу сказать — может, нам, ну… взять и исчезнуть? Сядем сегодня вечером в машину да и уедем, а?
— Куда? — отрешенно спросил Генри. — И на какие деньги?
Чарльз молчал.
— Так вот, — продолжил Генри, проводя карандашом линию на карте. — Думаю, убраться оттуда будет проще простого, хотя нам следует соблюдать особую осторожность при повороте на грунтовку и выезде обратно на шоссе.
— Чью машину возьмем, мою или твою? — спросил Фрэнсис.
— Мою, я думаю. Машины вроде твоей слишком бросаются в глаза.
— Может быть, стоит взять автомобиль напрокат?
— Нет. Как раз подобные вещи все и губят. Если мы обойдемся без экстравагантных жестов, нас даже не заметят. Люди не обращают внимание на девяносто процентов того, что видят.
Повисла пауза.
Чарльз снова кашлянул.
— А потом? — спросил он. — Мы просто поедем домой?
— Мы просто поедем домой, — эхом отозвался Генри, прикуривая сигарету. — Серьезно, здесь не о чем волноваться. Предприятие кажется рискованным, но, если посмотреть на него с логической точки зрения, это самый безопасный вариант. Никаких признаков убийства. И потом, кто знает, что у нас есть повод? Понимаю, понимаю, — с досадой предупредил он мою реплику. — Однако я очень удивлюсь, если он уже рассказал кому-то еще.
— Откуда ты знаешь, что он сделал, а что нет? Он мог разболтать половине студентов на вечеринке.
— Тем не менее я готов поставить все фишки на то, что он этого не сделал. Конечно, Банни непредсказуем, но на данном этапе в его действиях прослеживается некое подобие рудиментарного здравомыслия. У меня были все основания полагать, что сначала он расскажет тебе.
— С какой стати?
— Надеюсь, ты не думаешь, что из всех имевшихся кандидатур он выбрал тебя по чистой случайности?
— Я только знаю, что первым попался ему в подходящий момент.
— А к кому еще ему было идти? — спросил Генри тоном человека, уставшего объяснять прописные истины. — Он никогда бы не пошел прямо в полицию. В этом случае его положение было бы ничем не лучше нашего. По этой же причине он не отважился бы рассказать кому-нибудь из посторонних. Следовательно, остается весьма ограниченный круг потенциальных доверенных лиц. Марион — раз. Его родители — два. Клоук — три. Джулиан — в качестве запасного варианта. И, наконец, ты.