Тайная война Разведупра
Шрифт:
Мажоров сначала попал на должность техника команды наземных испытаний, потом стал инженером-расчетчиком пульта верти-кальних испытаний ракеты и, наконец, помощником начальника электрогруппы.
В начале работы у них не было ни матчасти, ни ракет. Занялись разборкой оставшихся документов: находили, изучали, систематизировали.
К работе были привлечены немецкие специалисты, трудившиеся в институте фон Брауна. Ведь американцы вывезли только руководителей института, а рядовых сотрудников оставалось немало.
Группа, в которой трудился Мажоров, занималась
Активно участвовал в работе их группы будущий академик Борис Черток. На него надели военную форму, офицерские погоны, но выглядел он сугубо штатским человеком. Немцы звали его «майор Шерток».
В ходе деятельности стала складываться группа офицеров, которой предстояло продолжить не только изучение документации, но и в ближайшем будущем осуществить запуск первых ракет, собранных на базе ФАУ-2. В ту группу вошел и Юрий Мажоров.
В 1947 году начались тренировки на материальной части. Однако вскоре пришло известие, что под Сталинградом создается Государственный центральный полигон и бригада должна туда передислоцироваться.
…В июле 1947 года начался отъезд на Родину. Сложно сказать, как это воспринимали другие, но Юрий и Татьяна Мажоровы уезжали с легким сердцем. Они хотели в Советский Союз. Да, понимали, там тяжело. И ехали они в неведомые края. Пусть здесь более благоустроенно, но все равно постыло — чужая земля, чужие люди. Они искренне хотели домой.
Однако, как известно, Родина не всегда встречает своих офицеров с распростертыми объятиями. Так было и на сей раз. Станция Капустин Яр, голая, выгоревшая степь. Штабеля досок, разгруженные у насыпи железнодорожного полотна. Пыль, духота. Вдоль дороги деревянные домики, обмазанные глиной летние кухни. Это и есть Первый государственный центральный полигон. Начали ставить палатки, возводить штабные домики. Кстати говоря, для немецких специалистов, приехавших из Германии, построили дома, для своих достаточно и палаток.
К северу от железной дороги, в десятке километров, возводился испытательный стенд для реактивных двигателей. На краю большого обрыва монтировалась металлическая конструкция стенда, из железобетона сооружался колодец для отвода газов, подземные бункеры для установки аппаратуры. Еще дальше в степи возводилась стартовая позиция — бетонная площадка, к которой была проложена такая же бетонная дорога. Там же находилось и рабочее место Ма-жорова — электромашина в капонире и бронеколпак со смотровой щелью. Все это располагалось метрах в сорока от пускового стола.
Каждое утро офицеры забирались в кузов дежурного студебекера и их везли к месту работы. Дорога на службу становилась истинным мучением. За машиной поднимались огромные пылевые тучи, и сидящие в кузове превращались в пропитанных пылью чудовищ.
Жили Мажоровы в маленькой комнатке, в бревенчатом
Офицеры нередко шутили над своим житьем-бытьем. «Скажи, какой твой любимый город?» И получали ответ: «Капустин Яр». «А какая самая любимая песня?» — «Прощай, любимый город».
Однако шутки шутками, а работа по подготовке к первому запуску ракеты шла энергично. Уже в сентябре 1947 года на стартовой позиции появилась настоящая ФАУ-2. Ракету ставили вертикально на пусковой стол, присоединяли штекеры и начинали проверку цепей и установку приборов.
Приборный отсек Мажорова находился в верхней части ракеты, примерно на высоте шестого этажа многоквартирного дома. Чтобы добраться до него, приходилось карабкаться по выдвижной пожарной лестнице до верхней точки ракеты. На эту лестницу поднимали монтажный столик, собирали мостик, на котором и приходилось работать. Пожарная машина с лестницей уезжала, а Юрий оставался на этой «верхотуре», пристегнутой для безопасности карабинами.
В степи все время ветрено, ракету качает, и вместе с нею качался и Юрий. И полбеды, если бы это был детский аттракцион, но там предстояло выполнить большой объем работ — установить источники питания, вскрыть отсеки, где стояли гироскопы и сервоусилители.
После проведения этих работ Мажоров спускался вниз.
Потом ракету заправляли компонентами топлива для турбины насоса подачи топлива и окислителя. После включения и короткой работы турбины заливался спирт и жидкий кислород. Следующий этап — отработка автоматики с пультов управления. Проверялась цепь за цепью.
Окончив тренировку, сливали компоненты топлива и окислителя, все обесточивали и разбирали. Ракету спускали и отвозили на запасную площадку.
А на следующий день все начиналось заново.
Мажорова назначили на должность начальника 5-го отделения 1-го управления Государственного центрального полигона. У него даже появились подчиненные — взвод солдат. Однако все это уже было с ним. И служба с утра до ночи, и солдаты в подчинении. Но тогда шла война. А теперь?
Вольно или невольно он задавал себе прежний вопрос: что дальше? У него за спиной лишь ташкентский радиотехникум. А ему уже 26 лет. Откровенно говоря, не хотелось остаться недоучкой на всю жизнь.
Посоветовавшись с женой, решил подать рапорт с просьбой о поступлении в военную академию. Комбриг генерал Тверецкий не возражал и рапорт подписал.
А пока служба шла своим чередом. Наступило время первого пуска. Ракеты были доставлены на полигон. Подготовку к пуску возглавили Королев, Вознесенский, Пилюгин. Председателем госко-миссии стал главный маршал артиллерии Николай Воронов.
Пуск назначили на середину октября 1947 года. 14 октября все выехали на старт. Метеоролога на этот день обещали хорошую погоду.