Тайная жемчужина

Бэлоу Мэри

Леди Памела улыбнулась и, взяв отца за руку, подставила ему щечку для поцелуя.

– Папа, на следующей неделе у Тимоти Чемберлена день рождения, – сказала она. – Меня пригласили с мисс Гамильтон. Приглашение принесли сегодня утром. Мама меня отпустит? А ты поедешь со мной?

– Мне очень хотелось бы поехать, – сказал герцог. – Но я не уверен, что смогу, потому что мы принимаем гостей.

Впрочем… Может быть, и поеду.

Они направились в классную комнату. Герцог по обыкновению уселся в кресло и молча просидел весь урок. Флер отпустила девочку гораздо раньше, чем обычно.

– Ты идешь к няне в детскую? – спросил герцог у дочери.

– Она хочет вымыть мне голову, – захныкала девочка. – А я собиралась проведать с тобой Тини, папа.

– Но если Нэнни говорит, что надо вымыть голову, то, значит, действительно надо. Ну, иди же.

Девочка насупилась и направилась в детскую.

Флер же принялась собирать книги. Она очень надеялась, что герцог уйдет вместе с дочерью, ведь обычно он так и поступал.

– Наверху мало картин, и не все они хороши. Если вы считаете, что Памеле это интересно, то должны показывать ей те, что висят внизу.

Флер ничего не сказала в ответ.

– Вы видели длинную галерею?

– Да, с миссис Лейкок, ваша светлость.

– Ax, с миссис Лейкок… Она всем показывает галерею, хотя, осмелюсь заметить, не очень хорошо знакома с художественной коллекцией Уиллоуби-Холла. Полагаю, что портреты, висящие внизу, вам понравятся. А девочке было бы полезно узнать кое-что о своих предках. Вы сейчас не заняты?

Флер и на сей раз промолчала.

– Если хотите, пойдемте туда прямо сейчас, – предложил герцог. – Я расскажу вам о моих предках.

Они молча прошли по коридору и, спустившись по лестнице, вышли в холл. В следующее мгновение к герцогу подбежал слуга. Перехватив взгляд хозяина, он распахнул перед ними дверь, ведущую в галерею.

– Мне всегда здесь очень нравилось, – проговорил герцог, ненадолго задержавшись у двери. – Я любил бы эту галерею, даже если бы тут не было ни одной картины.

Флер осмотрелась. Вся галерея была залита солнечным светом.

– Здесь хорошо, когда непрерывно идут дожди, – продолжал герцог. – Тут можно просто погулять, чтобы размяться. Мы с братом в детстве любили проводить здесь время.

А вот моя жена и Нэнни не желают приводить Памелу в галерею. Может быть, вы как-нибудь приведете ее сюда.

Они прошли в дальний конец галереи, а потом долго ходили вдоль стен, и герцог рассказывал о своих предках, изображенных на портретах. Рассказывал с гордостью, но вместе с тем и с юмором.

– А теперь взгляните вот на этот портрет, мисс Гамильтон. У меня почти такой же нос, не правда ли? Так что мне не в чем винить свою мать. – Герцог улыбнулся. Немного помолчав, спросил:

– А вы тоже, наверное, могли бы рассказать о своих предках? – Флер молчала. Она думала о своих родителях. Думала о дедушках и бабушках, которых никогда не видела. Правда, в Герон-Хаусе имелись несколько старых портретов, но никто не мог сказать, кто на них изображен. Флер ничего не знала о своих корнях, хотя ей очень хотелось что-нибудь узнать о своих предках. Возможно, родители, когда были живы, что-то рассказывали ей, но она тогда была слишком маленькой, поэтому ничего не запомнила.

– Откуда вы родом? – спросил герцог. – Кем был ваш отец? Кто вы?

– Ваша светлость, вы же; знаете… – пробормотала девушка. – Меня зовут Флер Гамильтон, я гувернантка вашей дочери. – «А также ваша бывшая шлюха», – добавила она мысленно.

– У вас было трудное детство? – спросил герцог, глядя ей в глаза. – Ваш отец плохо к вам относился?

– Нет-нет! – воскликнула Флер. – В раннем детстве я была счастлива, но родители умерли, когда мне было восемь лет.

– Умерли? Сразу и мать, и отец?

– Да. – Флер закусила губу, вдруг вспомнив, что лгала мистеру Хаутону: она сказала, что ее отец умер совеем недавно, оставив после себя много долгов.

Наконец герцог закончил свой рассказ. Флер же остановилась у портрета нынешнего хозяина Уиллоуби-Холла. Миссис Лейкок не объяснила, кто изображен на этом портрете, а Флер тогда не узнала герцога Риджуэя.

А могла ли она его узнать? На портрете был изображен стройный юноша в костюме для верховой езды и со стеком в руке. Молодой человек был красив и беззаботен.

Нет, конечно же, она не могла его узнать.

Флер взглянула на герцога и вдруг почувствовала, что; на ее глаза навернулись слезы.

– Это я незадолго до Ватерлоо, – пояснил герцог. – Мне тогда казалось, что весь мир – это принадлежащая мне раковина с бесценной жемчужиной. Полагаю, что мы все так думаем, когда очень молоды. Ведь и вы тоже?

– Нет-нет, – пробормотала Флер. И тотчас же вспомнила Дэниела. Они любили друг друга, и у нее было будущее… – Ну, возможно, когда-то мне так казалось, но это длилось недолго, – добавила она.

Неужели это было всего несколько месяцев назад? А кажется, прошли годы.

– Вы вчера поздно легли, а сегодня у вас был очень трудный день, – неожиданно сказал герцог. – Вам надо подняться к себе и немного отдохнуть.

Он открыл дверь, и они прошли в холл. В следующее мгновение парадная дверь отворилась, и в дом вошли гости, возвращавшиеся с прогулки.

Флер в ужасе замерла: всем, конечно же, было ясно, что его светлость с гувернанткой вышли из галереи.

– А, Риджуэй!.. – раздался голос Филиппа Шоу. – И восхитительная мисс Гамильтон.

– Риджуэй, а вы хитрец, – сказал веселый краснолицый джентльмен. – Пока мы там жаримся на солнце, вы тут прохлаждаетесь с гувернанткой.

– Позвольте представить вам мисс Гамильтон, – сказал герцог. – Тем из вас, кто не смог познакомиться с ней вчера вечером, – добавил он. – Мисс Гамильтон – гувернантка Памелы.

– Вы свободны, мисс Гамильтон. Чай в салон, Джарвис, и немедленно, – послышался негромкий голос герцогини.

Флер тотчас же повернулась к лестнице и стала быстро подниматься по ступеням. Влетев в свою комнату, она с трудом перевела дух.