Тайное частное расследование
Шрифт:
Именно в это время Жоржа послали в длительную командировку в Брюссель. Степаниде очень хотелось поехать с ним, но, во-первых, он даже не предложил ей этого, и главное – во-вторых, она могла использовать это время для того, чтобы обвинить его же в потере ею «ребенка».
Она объяснила ему это в письме, в котором уведомила мужа о выкидыше, произошедшем из-за ее страданий от разлуки с ним.
Жорж вздохнул с облегчением. Он внутренне очень боялся, что в результате слияния двух пьющих, курящих и, следовательно, не совсем здоровых людей, может родиться больной ребенок. Это бы стало
Возвратившись, он сумел получить новую квартиру. И надо же было случиться такой мистике, Степка, в качестве жены дипломата, стала моей соседкой.
Она познакомилась с новыми соседями, даже не подозревая, что один из них знает всю ее подноготную.
Все эти воспоминания нахлынули на меня перед встречей со следователем. Я тщательно обдумывал, что стоит ему рассказать из моих воспоминаний.
В течении многих лет живя с этой соседкой, я не раз убеждался в правильности своих первых впечатлений о ней.
Степанида Николаевна стремилась всем показать, какая она значимая фигура, но при этом не смущалась сводить всех соседей между собой, постоянно сплетничать, вызывая распри между людьми. Воистину, принципом ее жизни было: «мне ничего не надо, лишь бы у соседей ничего не было».
Желаниям ее уехать с мужем за границу не суждено было сбыться. Муж неоднократно уезжал в длительные зарубежные командировки, но никогда не брал с собой жену. Мы с ним относились друг к другу по-приятельски, и он частенько заглядывал к нам в гости. На мой вопрос, почему он не берет с собой в поездки жену, он, смеясь, сказал, что это было бы из серии анекдотов про то, как приехала «Дунька в Европу».
Детей у них тоже не случилось.
Жорж тяжело переживал разрыв со своей прежней семьей и однажды, зайдя к нам уже весьма «под шафе», с горечью сказал, что иногда ему так хочется взять в руки автомат и расстрелять Стешку в упор.
От этих слов у меня мурашки поползли по телу. Но он быстро взял себя в руки и сказал, что это была не очень удачная шутка.
Дальше случилось еще одно важное событие в их жизни, о котором Жорж с радостью сообщил нам. Его дочь, будучи уже совершенно взрослым человеком, разыскала его и позвонила ему, сказав, что хотела бы восстановить их родственные отношения, потому что всегда любила и любит своего отца. Жорж был на седьмом небе.
Но Степанида устроила ему страшный скандал, заявив, что не позволит им встречаться в ее квартире. Или дочь, или она. Жорж старался успокоить жену, просил принять дочь должным образом и не выставлять себя полной идиоткой. И, если уж на то пошло, пустил он в ход тяжелую артиллерию, то это он может ей выдвинуть ультиматум: или они вместе принимают у себя дочь с ее мужем, или он подаст на развод и разделит с ней квартиру.
При всем своем хамском отношении к людям человеком Степанида была практичным и сразу умерила свой пыл. Встреча состоялась, и дочь стала частенько позванивать отцу, что приводило Степаниду в ярость.
Однажды, когда Жорж уже почти не выходил из дома, у него отнимались ноги, дочь приехала проведать отца. Степанида выставила ее за дверь и постаралась прервать все телефонные связи Жоржа с внешним миром.
Но ей все-таки приходилось отлучаться из дома. И вот как-то, в момент своего возвращения, она застукала дочь в гостях у отца.
Она так вышла из себя, что вызвала наряд полиции и с их помощью выдворила дочь из квартиры. Я случайно оказался в общем холле, когда происходило это событие, и полицейские пытались уговорить даму вести себя пристойно. Оскорбленная дочь, естественно, сразу покинула столь «приветливый» дом.
После скорой смерти мужа дама, даже не дождавшись девяти дней, начала срочной ремонт. Соседям она сказала, что наконец-то поживет так, как ей мечталось.
Все это припомнилось мне, но я решил, что не стану рассказывать следователю всех подробностей жизни нашей умершей соседки.
Разговор со следователем
На следующий день в десять часов утра в мой кабинет вошел совершенно молодой человек, представившийся Виноградовым Алексеем Степановичем. Честно говоря, я был потрясен его молодостью. Он выглядел чуть ли не подростком. Видимо, угадав мои мысли и чувства, молодой человек был очень смущен. Поняв это, я предложил ему сесть. Он сел на стул напротив меня и старался собраться с мыслями. Молчание затягивалось, и я уже с беспокойством поглядывал на своего гостя.
– Боже мой, – проносились у меня в голове, – кому теперь доверяют расследование.
Наконец, Алексей Степанович заговорил.
– Даже не знаю, с чего начать, – сказал он.
– Начните с главного. Почему органы интересует смерть самой простой старушки?
– Видите ли, Андрей Сергеевич, я должен вам признаться, что я не совсем тот человек, за которого выдал себя в нашем телефонном разговоре.
Я удивленно посмотрел на него, но не произнес ни слова. Мне не хотелось приходить ему на помощь. Пусть признается, а там посмотрим.
В комнате опять повисло молчание. Мне это стало порядком надоедать, и на моем лице, видно, отразилось то, о чем я думал.
Молодой человек глубоко вздохнул и решительно бросился «в омут с головой».
– Я не следователь, потому что никакого уголовного дела нет. Я стажер патологоанатом. Мне доверили провести вскрытие тела вашей соседки. Мой наставник не захотел возиться с никому не нужной пожилой женщиной, умершей, по его предположению, естественной смертью от сердечного приступа. Собственно, в свидетельстве о смерти указана именно эта причина.
– А разве это не так? – заинтересовался я.
– Андрей Сергеевич, я расскажу вам все, если вы пообещаете мне, что наш разговор останется между нами. Никто не возбуждал никакого уголовного дела. Ее тело до сих пор не востребовано. Я понимаю, что это никому не нужно, и не собираюсь заваривать кашу. Но, поймите, если можете, меня. Я студент четвертого курса медицинского института, мне впервые доверили вскрытие, в результате которого, я предполагаю преднамеренное убийство. Нет, не предполагаю, я просто уверен в этом. И мне для себя захотелось узнать, кто была эта женщина, почему ей помогли уйти в иной мир, а, если смогу, то докопаться, кто этот убийца. Но, конечно, я не стану ставить в известность об этом соответствующие органы.