Тайное проникновение. Секреты советской разведки

Павлов Виталий Григорьевич

Помню, как к ожидавшемуся визиту Харпера в июне 1980 года с одним таким заказом к нам прибыла команда из трех авторитетов в области стратегического вооружения.

Харпер прилетел самолетом с целым чемоданом, в котором находилось несколько десятков килограммов копий документов. Просмотр их и внимательное изучение экспертами заняло всю ночь, к утру они могли твердо сказать, что продавцу можно вручить деньги, сумма которых превосходила сотню тысяч долларов. При этом Харперу требовались деньги в мелких купюрах.

Юмористическая сторона этого очень серьезного дела состояла в том, что, получив деньги, Харпер стал рассовывать

их по карманам, набил пачками долларов свою сумку и даже засунул по пачке в носки. Можно было только удивляться, как он провозил эти деньги домой, проходя таможенный досмотр.

Использование этого источника исключительно ценной информации совместно с польской разведкой было хотя и кратким (около трех лет), но очень продуктивным. Фактически все материалы указанной фирмы были переданы нам Харпером. К моменту его разоблачения в 1983 году он практически уже исчерпал свои информационные способности.

Как пишут Пальмер и Аллен, американский агент ЦРУ, полковник польского Генерального штаба Министерства национальной обороны ПНР Ришард Куклинский, имевший доступ ко всем материалам министерства, узнал о наличии у поляков ценного агента, поставлявшего информацию по ракетам. Когда Куклинский сбежал из Польши 8 ноября 1981 года, его осведомленность позволила американской контрразведке после двухлетних поисков и расследований наконец установить Харпера. Кстати, сам Харпер своим поведением ускорил свое разоблачение. В октябре 1983 года Харпер был осужден к пожизненному тюремному заключению.

По оценке американских властей, ущерб, нанесенный Харпером для американских суперсовременных военно-наступательных и оборонительных систем, во много раз превосходил ущерб от сотрудничества с польской разведкой агента Белла.

Оба эти примера, естественно, не исчерпывают всего объема взаимодействия советской и польской разведок. Но они свидетельствуют о той взаимной выгоде, пользе, которые совместные операции приносили нашим обеим службам, расширяя их разведывательные возможности, повышая их эффективность. Такое взаимодействие было в интересах не только наших двух стран, но и всего содружества, объединенного в оборонную Организацию Варшавского Договора.

Возвращаясь к вопросу о взаимной договоренности избегать, вернее, строго исключать попытки выяснения данных об имеющихся в службах агентурных возможностях в конкретной форме сведений об агентах или источниках разведывательной информации, хочу отметить, что поляки не всегда вели себя последовательно, когда дело касалось других спецслужб.

Вспоминаю, как польские коллеги возмущались действиями разведки ГДР. Полякам стало известно из западной прессы, что последняя работала с агентом — западногерманской немкой, служащей западногерманского посольства в Варшаве. «Почему, — спрашивали поляки, — немцы ничего нам не говорили, ведь они вели разведку на польской территории?»

Припомнил я и другой случай аналогичной работы разведки ГДР в Польше. Как писала уже в 1980 году западная пресса, западногерманская контрразведка в мае 1976 года арестовала Хельду Бергер, которая была завербована разведкой ГДР от имени британской разведки. Бергер с 1966 по 1970 год работала в торговой миссии ФРГ в Варшаве, когда эта миссия фактически выполняла функции и дипломатического представительства.

Агент снабжала разведку ГДР ценной разведывательной информацией о планах и действиях ФРГ в отношении ОВД и Польши.

Позже Бергер два года проработала в МИДе ФРГ и снова выехала для работы в посольстве, но на этот раз во Франции. Все это время агент считала, что сотрудничает с англичанами.

Конечно же, претензия поляков к немецким коллегам была не совсем обоснованной. Ведь немецкие разведчики только встречались со своим агентом на польской территории, а агент действовала в пределах западногерманского учреждения. В то же время поляки могли быть правы в той части, что шумная кампания, проводившаяся на Западе в связи с разоблачением шпионажа ГДР в Варшаве, вредила престижу Польши.

Очевидно, немцам следовало бы в достаточно общей форме сказать о своих действиях по представительству ФРГ (как, кстати, делали мы, и это вполне удовлетворяло поляков). Тем более что в этом случае поляки могли бы попросить немецких коллег о добыче каких-либо разведывательных сведений по этому немецкому учреждению.

Области и виды взаимодействия

О сотрудничестве советской внешней разведки с союзными спецслужбами бывших социалистических стран написано много небылиц, вымыслов и неприкрытой грубой лжи.

Когда ложь исходит от всевозможных предателей и изменников, для всех ясно, что их изречения вложены в их уста хозяевами из иностранных спецслужб, в услужение которых они поступили. Таковы изменники Ю. Носенко, О. Гордиевский, А. Голицын и другие. Например, бывший сотрудник 8-го Главного управления КГБ Шеймов, неоднократно в силу служебного положения выезжавший в социалистические страны, нагло лжет о положении, которое он якобы лично наблюдал в Польше. По его словам, польские спецслужбы в 1979 году являлись простыми марионетками в руках КГБ. Завравшись, он утверждал, что встречался с генералом — руководителем представительства КГБ в Варшаве и долго с ним (то есть со мной!) беседовал. Чушь несусветная, которая лишь свидетельствовала, чего стоят все другие разоблачения этого мелкого мошенника.

Такие же примерно измышления высказывают походя публицисты, пишущие на разведывательные темы, Д. Баррон, К. Эндрю и многие другие.

Можно только удивляться, как такой маститый ученый, как К. Эндрю, согласился своей авторитетной подписью придавать видимость достоверности измышлениям изменника О. Гордиевского, в соавторы которого он был привлечен. Или француз Т. Вольтон, обстоятельно и как будто достоверно исследующий деятельность КГБ в своей книге, соскальзывает на абсурдные сентенции вроде «спецслужбы стран Восточной Европы были простыми филиалами КГБ», «их разведки выполняли поручения КГБ по вербовке агентов, которых затем КГБ забирал у них» и тому подобные нелепости (Вольтон Т. КГБ во Франции. М.: Гамма, 1993). Как могли серьезные исследователи так унижать себя, присоединяясь к хору дезинформаторов из западных спецслужб?

Например, Д. Баррон в своей книге «КГБ», описывая 11-й отдел ПГУ (отдел внешних сношений разведки), в основном давая правильную информацию об отделе, извращает его функции, приписывая представительствам КГБ в социалистических странах обязанности руководить агентами, завербованными КГБ в этих странах. Искажается также весь характер взаимоотношений КГБ со спецслужбами союзных стран. Последние представляются автором как вспомогательные для КГБ не только внутри стран, но и вовне (Баррон Д. «КГБ». Ридерз дайджест Пресс. 1974, № 4).