Тайное учение даосских воинов
Шрифт:
После тренировки я вернулся домой. Мама, как обычно, ожидала моего появления у окна, выходящего во двор. Я подошел к ней и сказал:
– Мама, я влюбился. Мне нужно сделать подарок моей возлюбленной, мне очень этого хочется. Могу я взять платье, которое прислала сестра?
Видимо, в моем голосе было что-то настолько убедительное, что мама, молча потрепав меня по голове, прошла в свою комнату и вернулась, держа в руках французское платье...
Глава 21
Криминальные разборки
Возвращаясь из института, я решил сократить путь, пройдя через проходной двор. Чтобы попасть в него, нужно было миновать сквозной подъезд жилого дома. Выйдя из подъезда, я понял, что застал врасплох двух мужчин, которые при виде меня застыли посреди двора в напряженных и неестественных позах.
Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что я стал свидетелем довольно крутой разборки. Шляпа одного из них была сдвинута на бок, очки висели на ухе. Качнувшись, они упали.
Несколько дней назад на тренировке по дзю-до я вывихнул локоть и теперь одна рука у меня была на перевязи. Я подумал, что лучше поскорее убраться отсюда, но сделать этого не успел. Второй мужчина резко развернулся в моем направлении и бросился на меня с ножом. Он выбросил руку, целясь мне в грудь, но я среагировал почти мгновенно и, ударив ногой в болевую точку на запястье, выбил нож из его руки. Противник замахнулся для нового удара, но мне удалось здоровой рукой остановить его атаку. Развернувшись, приемом, который показывал мне Ли, я растянул ему плечо. Послышался характерный хруст. Не дав ему опомниться, я сбил его на землю ударом ноги под колено и, перехватив запястье, нанес удар коленом, сломав ему руку. На всякий случай я еще раз ударил его ногой и уже было собрался бежать, но тут с двух сторон – из сквозного подъезда и проходного двора – появилась милиция.
Нас троих задержали и отвезли в отделение. С нас сняли показания. Меня довольно быстро отпустили, но мне не понравилось то, что нас всех допрашивали в одной комнате, и меня заставили в присутствии напавшего на меня уголовника назвать свое имя, фамилию, домашний адрес и место учебы. Я попытался было возражать, на что милиционер мне ответил достаточно грубо. Чтобы поскорее освободиться, больше я спорить не стал, как потом выяснилось, зря.
Месяца через полтора, когда травмированная рука уже полностью зажила, я сидел дома и готовился к экзаменам. Раздался звонок в дверь. На пороге стоял атлетически сложенный молодой человек. В нем чувствовалась скрытая энергия, он поигрывал мышцами и доброжелательно улыбался мне.
– Извините, вы Шурик Медведев? – спросил он.
Я ответил, что да, сразу почувствовав к нему симпатию, поскольку Шуриком меня обычно называли только близкие друзья. Я подумал, что он интересуется боевыми искусствами, и кто-нибудь из знакомых направил его ко мне.
– Вы не могли бы уделить мне несколько минут? – очень вежливо попросил парень. – Только мы должны спуститься вниз и поговорить во дворе.
Меня это немного насторожило и заинтриговало, появилось смутное мимолетное ощущение опасности, но я не обратил на это внимания. Я одел ботинки и пошел за парнем. Спускаясь по лестнице, он что-то бормотал, типа:
– Пойдемте, я должен передать вам кое-что очень важное...
Мы спустились с крыльца и оказались на бетонированной площадке в центре дворика. Парень резким движением повернулся ко мне и с неожиданной злобой спросил:
– Сыча помнишь?
Удивленно посмотрев в его холодные серые глаза, я поинтересовался:
– Какого Сыча?
В этот момент он нанес мне удар снизу ножом в живот. Не успев ничего сообразить, я инстинктивно отпрыгнул и скрестным ударом двух рук выбил нож из его пальцев. Другой рукой он выхватил сзади из-за пояса брюк опасную бритву, закрепленную в деревянной рукоятке, и попытался полоснуть меня по глазам. Еле-еле успев откинуться туловищем назад, я рукой защитил глаза от удара и почувствовал, как бритва прошлась по моей кисти, перерезав сухожилия пальцев.
Не давая противнику замахнуться для нового удара, я ударил его ногой в пах и в лицо. Он упал на спину, но тут же приподнялся на руке, продолжая размахивать бритвой. Я выбил бритву, ударив ногой по активной точке на предплечье, и, перепрыгнув через его лежащее тело, очень сильно с оттяжкой нанес удар ногой в подбородок. Голова парня с глухим звуком стукнулась о цемент, тело несколько раз содрогнулось в конвульсиях, и он потерял сознание. Я взглянул на свою руку и увидел глубокие разрезы на пальцах. Мне запомнилось, как из этих разрезов обильно хлынула кровь.
Вспомнив инструкции Ли, я сложил руки ковшиком и начал пил кровь, чтобы хоть частично компенсировать кровопотерю. Открывая ногой двери, я поднялся наверх, домой, перетянул руку резиновым жгутом, перевязал рану и после этого позвонил в «Скорую помощь».
Выйдя во двор встречать «Скорую помощь», я не увидел на земле ни парня, ни ножа, ни бритвы. Мой противник не мог уйти сам, поскольку получил слишком тяжелые травмы, и я подумал, что наверняка у него были сообщники, которые наблюдали за нами и теперь унесли его куда-нибудь.
Потом я узнал, что их было двое, но, чтобы не вызвать подозрений, ко мне пришел только один, рассчитывая застигнуть меня врасплох.
В больнице после операции меня положили в палату с людьми, подозреваемыми в различных преступлениях, так как хирург сообщил в милицию о том, что я поступил с ранением холодным оружием. Около дверей палаты дежурил милиционер. Я утверждал, что порезался случайно и, несмотря на боль, продолжал готовиться к экзаменам.
На следующий день появилась моя мать, во весь голос взывая к высшей справедливости, и вскоре вся больница и ее окрестности были в курсе того, что ее бедного маленького сыночка, невинного, как ангел, поместили в палату с бандитами и убийцами. Поскольку никто не мог вынести ее бешеного напора, мое дело быстро уладили во всех инстанциях, и меня отпустили на экзамен.
По дороге в институт я понял, что за мной следят. Как я впоследствии узнал, люди из окружения Сыча контактировали с Черными драконами. Черные драконы снова вспомнили обо мне. С одной стороны, они жаждали отомстить за Сыча и проучить меня, а с другой стороны, все еще хотели, чтобы я их тренировал. За мной начали следить постоянно, и то, как развивались события, мне очень не нравилось.
Я рассказал Ли о сложившейся ситуации, и он немедленно предложил мне свою помощь, а также помощь своих учеников и учеников его учеников. Я наотрез отказался, решив, что должен сам справиться со своими проблемами, но в первую очередь я так поступил потому, что не хотел впутывать Ли ни в какие истории, боясь подставить его под удар.
Учитель одобрил мое решение и сказал, что все равно должен ненадолго съездить на Дальний Восток и надеется, что к его возвращению все закончится.
Я попросил помощи у товарищей, с которыми я учился в школе, и у ребят, с которыми я когда-то тренировался.
Почти каждый советский школьник так или иначе сталкивался с криминальной средой. Тут были и фарцовка, и принадлежность к враждующим группировкам, и разборки на танцплощадках, и многое другое. Время от времени я слышал, что кого-нибудь из моих знакомых забрали в милицию, что кто-то уже получил срок, или что кого-то ранили во время сведения счетов. Как это обычно бывает в небольших провинциальных городках, почти все друг друга знали или встречали когда-либо раньше, и собрать информацию о тех, кто меня преследовал, оказалось достаточно легко через моих школьных знакомых, связанных с преступным миром.