Тайное желание
Шрифт:
– Корд?
– Заткнись и слушай меня! Мы уезжаем. Поднимайся и перестань причитать. Я не намерен слушать твое нытье всю дорогу.
– Вы… вы не можете вот так оставить его. Кругом все открыто. Сюда сбегутся дикие звери…
– Все верно. Дикие звери, может, и грифы слетятся. Они будут терзать его плоть, пока не выгложут и не выклюют до последней косточки. Когда мы вернемся обратно, все будет подчищено.
Виктория почувствовала, что ее начинает мутить.
– Тогда заодно убейте и меня. Какая вам разница – одной жизнью больше, одной меньше.
– Разница большая. Я получил, что мне надо. Ты родишь мне детей. Я хочу иметь потомство. А от Алисии я возьму землю. Может даже, Винсент-ранчо тоже станет моим.
– У вас ничего не получится. Ни с тем, ни с другим.
– А кто сможет помешать мне? Все считают, что я умер или умираю в Мексике. Так ведь?
– Да, – нерешительно сказала Виктория, по-прежнему наблюдая за Кордом, в надежде, что он подаст хоть какие-то признаки жизни. Но он лежал неподвижно.
– Это мне и нужно. Я хотел, чтобы вы считали меня погибшим. Но я ничего не забыл: ни про глаз, ни про все остальное.
Виктория в первый раз посмотрела на Красного Герцога. На левом глазу у него была черная повязка. На лице все еще оставались красные пятна. Волосы были всклокочены и неухожены, щеки и подбородок – покрыты отросшей щетиной. Выпачканная грязью и кровью одежда источала смердящий запах. Грудь его была крест-накрест опоясана патронными лентами – одна с пулями для «кольта», другая для ружья. В левой руке он сжимал скрученный кнут.
– Ну что, посмотрела? Неприглядное зрелище, не правда ли? Ничего. Мне не перед кем красоваться. Нас двое – я и ты. Позже будет Алисия. За тобой должок, мисс Виктория. И ты мне его заплатишь. Заплатишь сполна! Но первым делом нужно вытряхнуться отсюда. Заверни ту пищу, что ты разложила на столе, и оденься.
– Я ничего не повезу с собой, – сказала Виктория.
– Собираешься таким образом мстить за своего любовника? Напрасно ты так уверена в себе.
У нее сузились глаза. Красный Герцог знал, как заставить ее подчиниться. Но сейчас ее это не волновало, хотя, безусловно, он был прав. Она хотела взять реванш, и поэтому не стоило вынуждать его на крайние меры. Если он убьет ее, она не сможет ни предупредить Алисию, ни отомстить за Корда. Нет, с Красным Герцогом нужно быть поаккуратнее, пока не представится возможность убежать или убить его.
В отчаянии она посмотрела на неподвижное тело Корда. Ей хотелось броситься к нему, плакать и кричать, чтобы он вернулся к ней. Но Красный Герцог не подпустил бы ее к Корду. Да и воскресить его было невозможно. Сейчас он уже присоединился к своему отцу. Ради Алисии нужно прятать свою печаль, сохранять спокойствие и ясность ума. Так или иначе, но Красный Герцог должен быть снова побит.
– Я вижу, ты одумалась, – сказал он. – Это хорошо. Только не смей двигаться, пока не снимешь эту чертову штуку с пальца. Я не хочу из-за твоих трюков терять второй глаз. Спасибо знакомому доктору, что выручает меня в любое время и умеет держать язык за зубами. Он сказал, что ты всадила мне в глазницу маленькую пулю.
Виктория нехотя сняла кольцо и швырнула Красному Герцогу. Он направил на нее дуло «кольта» и, не спуская с нее глаз, дотянулся до кольца и бросил его в карман.
– Рассмотрю на месте, когда ты станешь милая и послушная, как курочка на сковородке. А сейчас будь любезна одеться и запаковать еду. Потом пойдем за твоей лошадью и поедем.
Виктория снова взглянула на Корда. Слезы обжигали ей глаза. Она закусила нижнюю губу. Нет, ни в коем случае нельзя плакать в присутствии Красного Герцога. Она не доставит ему такого удовольствия. И вообще нельзя раскисать, пока Корд не отомщен, пока не отведена угроза от Алисии. После этого можно будет лить слезы и скорбеть о своей утрате. Виктория с решительным видом встала и шагнула к Красному Герцогу.
– Стой!
Она повиновалась.
– Так-то лучше, мисс Виктория. Советую тебе строго следовать моим указаниям. Делай только то, что я скажу, и ничего больше. Тогда все будет в порядке. Варианты исключаются. В случае непослушания могу и наказать. Буду потихоньку отрезать от тебя маленькие кусочки, от тех частей, которые не помешают тебе рожать детей.
Виктория вздрогнула и послушно кивнула.
Красный Герцог зло улыбнулся.
– Я хочу предупредить тебя еще об одной вещи, – сказал он. – Как только мы выберемся отсюда и поднимемся в горы, я попользуюсь твоим шикарным телом. Ты еще пожалеешь, что позволила грязному индейцу трогать себя.
– Я не дам и пальцем притронуться ко мне, – с ненавистью ответила Виктория.
Он осклабился.
– Еще сама попросишь, – процедил он сквозь зубы и предупреждающе щелкнул хлыстом по голенищу. – Ладно, давай одевайся. Не везти же тебя в горы в таком виде. Обдерешься о колючки. Ну, где твоя одежда?
– Наверху.
Виктории сделалось не по себе от его угроз, но она не подала виду.
– Идем, – торопил ее Красный Герцог. – Будешь показывать дорогу, но чтоб без глупостей.
Виктория последний раз взглянула на Корда, чувствуя, как у нее сжимается сердце при виде его беспомощного тела, и вышла из библиотеки. Красный Герцог, не ослабляя бдительности, осторожно, бесшумно последовал за ней. Она пошла обратно по коридору и повернула к лестнице.
– Погоди.
Она остановилась.
– Ведь вся еда на этом этаже.
– Мы оставили одежду наверху.
– Понятно, в спальне, значит, – сказал Красный Герцог. Его лицо побагровело. – Грязный индеец. Нашла себе любовника! Ты заплатишь за это! – Он снова щелкнул хлыстом возле бедра.
Виктория стала подниматься по лестнице, он – за ней. На последней ступеньке она остановилась, не решаясь вести его в спальню Корда. Совсем недавно они с Кордом дарили здесь друг другу свои последние ласки. Но при всей своей лютой ненависти к Красному Герцогу ей не следовало останавливать его. Сейчас во главе угла должна быть месть – траур по воспоминаниям будет потом.
– Это там, – сказала она, показывая на комнату Корда.
– Хорошо, иди, но не вздумай удрать. Я буду стрелять.
– Я не сомневаюсь.
Виктория быстро прошла в коридор с единственным желанием скорее покончить с неприятным делом. Однако когда она подошла к открытой двери в комнату Корда и собралась войти, ее взяло сомнение. Слезы обжигали ей глаза. Как можно впустить сюда Красного Герцога и позволить ему испоганить то сокровенное, что было у них с Кордом? Нет! Она не могла переступить через себя, не могла – и все.