Тайнознатицы Муирвуда

Уилер Джефф

— Ужин ваш уж наполовину остыл, чтоб вы знали, — без обиняков заявила она хрипловатым голосом. — У меня подают к столу на рассвете и на закате. А кто опаздывает к столу, о том Исток горько плачет.

— Молю вас о прощении, — улыбнулась Сабина, явно приязненно посмотрев на женщину. — Опоздание целиком на моей совести. А чем это у вас тут так вкусно пахнет, Колетт?

Кухарка свела брови, но не выдержала и улыбнулась:

— Фруктовым пирогом. Один альдермастону, второй нам. Скоро буду доставать.

— Запах просто божественный. Как я

соскучилась по вашим пирогам, Колетт! Что вы в них кладете?

— Яблоки, которые давно лежат и совсем уж ватные, — фыркнула Колетт. — Так-то они больше ни на что не годны.

— Обожаю яблочные пироги, — мечтательно сказала Сабина. — Это моя внучка Майя, — сказала она, беря за руку девушку. — А это — ее товарка Сюзенна Кларенсье.

— Леди Сюзенну я и без того знаю, — чинно ответила Колетт. — Добро пожаловать на альдермастонову кухню, леди Майя.

Майя огляделась, и ей вспомнились все те истории, в которых рассказывалось, как на этой самой кухне росла Лийя Демонт, ее прародительница. По углам кухни красовались огромные печи, выгнутый купол потолка покоился на подпорных столбах. В кухне было тепло от огня, витали вкусные запахи. В углу на скамейке орудовали ложками две девочки-судомойки лет восьми-девяти. Девочки потихоньку переговаривались и с любопытством глазели на новоприбывших.

У одной стены был сооружен грубый навес, сверху, насколько могла судить Майя, уставленный мешками и бочонками. Царивший на кухне порядок без слов свидетельствовал о строгой дисциплине и организации, насаждаемых суровой Колетт. Но тут Майя с удивлением обнаружила еще одно действующее лицо: старика со снежно-белыми волосами и усами им под стать. Старик сидел на бочонке у огня и ел суп. Кожаную шапочку свою он положил на колено и сидел так тихо, что Майя не сразу заметила его.

— Голодными вы у меня не останетесь, и не надейтесь, — твердо заявила Колетт. — Вон там в шкафу ложки и плошки. Я вам пока не клала, чтоб не остыло, — она махнула в сторону стоящего на столе горшка. — Пойду-ка на пироги взгляну.

Майя достала тарелки и положила себе щедрую порцию душистого жаркого. Взяв тарелку, она подошла к двум стульям близ скамьи, на которой сидели судомойки.

— Можно я сяду с вами?

Светловолосая девочка с рыжей искрой в русых косах энергично закивала, и серые ее глаза загорелись любопытством.

— Садитесь! Вы безродная, да? Совсем как я? Вы служанка королевской дочки? — зачастила она, кивая на Сюзенну, которая наполнила тарелку и подошла следом. Сюзенна побагровела от стыда.

— Я и есть королевская дочка, — улыбнулась Майя и погладила девочку по шелковистым волосам, растрепав косу. — Но иногда я чувствую себя совсем-совсем безродной.

— Вот зачем ты так, Алойя, — рассердилась вторая девочка, темноволосая, голубоглазая, с алыми как розовый бутон губами. — Вечно ты говоришь ерунду.

— Разве ерунду? — сказала Майя, берясь за жаркое — восхитительную смесь лука, моркови, картофеля и оленины в густой солоноватой подливе. Вкусно было до невозможности.

— Она все время болтает, когда не надо, — сказала темноволосая. — Вообще молчать не умеет.

— Вот и неправда, — рассердилась рыженькая. — Ты сама болтушка!

— Как вас зовут? — спросила Майя, переводя взгляд с одной девочки на другую. Сюзенна опустилась на стул рядом и удивленно заморгала, увидев, что Майя запросто беседует с девочками младше себя. Сабина и Колетт вполголоса обсуждали какой-то рецепт.

— Я Давиния, — сказала темноволосая и разгладила юбчонку. — Она меня зовет Дави.

— А я Алойя, — сказала рыженькая. — И ничего я не болтаю.

— Ну конечно, — сказала Майя и ласково ущипнула девчушку за носик. — Вы всю жизнь прожили при кухне?

— Всю жизнь, — подтвердила Дави. — Ну, с тех пор как нас бросили. Сейчас такое редко бывает. У нас на все аббатство, может, пять безродных, не больше.

— Зато куча детей из деревни, они здесь всем помогают, — вмешалась Алойя, которой тоже хотелось завладеть вниманием Майи. — А вы правда принцесса? Все говорят, что принцесса — леди Мюрэ, но в Муирвуде знают, что по правде все не так.

— Нельзя о таком говорить! — возмутилась Дави.

— А вот и можно, она же с нами говорит! Так вы принцесса, да? Принцесса?

Майя помешала ложкой в миске и съела еще немного жаркого.

— Как вкусно! Колетт замечательно готовит! — с этими словами она снова повозила ложкой в миске. — Да, Алойя. Я — принцесса Комороса.

Девочки так и запрыгали от возбуждения.

— А король хотел выгнать вас из принцесс, да? — заговорщически понизила голос Дави.

— Да, он старался изо всех сил, — ответила Майя. — Он отнял у меня все платья и драгоценности. Выгнал слуг и забрал все мои деньги. Издал закон, по которому все, что было моим, перешло к моим сводным сестрам. Он король, ему можно.

При этих словах сердце у нее зашлось от боли. Майя знала, что отец правит недоброй рукой, что он удерживается на троне лишь за счет золота и власти, и все же, хоть он и недостоин был своего титула, в душе Майя не верила, что судьбой или Истоком именно ей предопределено свергнуть его власть.

— Но, — сказала она, наставив ложку на девочек, — принцессой можно быть и без драгоценностей, и без красивых платьев. Моя матушка была королевой, мой отец — король, и никаким законом этого не отменить. Даже если никто больше не будет верить в то, что я принцесса, я все равно буду принцессой.

Она выудила из жаркого кусочек дичи и с удовольствием отправила его в рот. Бросив случайный взгляд на Сюзенну, Майя увидела, что та не столько ест, сколько смотрит на нее.

Майя дружелюбно улыбнулась, чтобы разрядить атмосферу.

Сюзенна вспыхнула и заработала ложкой.

— А кто это там сидит у печей? — шепотом спросила Майя, нагнувшись к девочкам. — Что он здесь делает?

— Это Тьюлисс, — прошептала в ответ Алойя. — Муж Колетт. Ш-ш-ш, тише! Он здесь даже спит по ночам.