Тайны дома Романовых
Шрифт:
7 апреля состоялась свадьба Эрнста и «Даки». Николай записал в дневнике: «Пастор сказал отличную проповедь, содержание которой удивительно подходило к существу переживаемого мною вопроса. Мне в эту минуту страшно захотелось посмотреть в душу Аликс!»
И, кажется, если бы его желание осуществилось, то Николай прочитал бы в ее душе то, чего ему более всего хотелось – Аликс была готова сказать ему «да». Во всяком случае, на следующий день это произошло. «8-го апреля. Пятница. Чудный, незабвенный день в моей жизни, день моей помолвки с дорогой, ненаглядной моей Аликс, – записал счастливый жених у себя в дневнике. – После 10 часов она пришла к тете Михен (так звали в семье Великую княгиню Марию Павловну старшую. – В.Б.), и после разговора с ней мы объяснились между собой. Боже, какая гора свалилась с плеч; какою радостью удалось обрадовать дорогих Мама и Папа! Я целый день ходил, как в дурмане, не вполне сознавая, что, собственно, со мной приключилось!
Александр III очень любил своего первенца и не хотел хотя бы немного огорчать его малейшей тенью сомнений в правильности сделанного выбора. А сомнения – и очень серьезные – были.
Дело было в том, что семья Аликс, как и весь Гессенский род, с 1866 года ставший родом Великих герцогов, нес на себе проклятье тяжелой наследственной болезни – гемофилии. Больные гемофилией страдали повышенной кровоточивостью, которая передавалась по женской линии, но касалась только мужского потомства. Рожденные Гессенскими герцогинями сыновья страдали несвертываемостью крови, особенно остро переносимой в детстве и молодости – до 15 – 20 лет. У больного гемофилией даже легкие ушибы вызывают подкожные внутримышечные кровоизлияния, причем любой ушиб, удаление зуба и даже легкая царапина могут вызвать неостановимое кровотечение, грозящее смертью. В доме Гессенских герцогов насчитывали несколько таких случаев и прекрасно понимали, какую страшную ответственность берут они на себя, соглашаясь на брак принцессы Алисы с наследником российского престола.
20 апреля Аликс уехала вместе с Викторией в Англию, а Николай на следующий день отправился в Россию, поставив на стол в своем купе фотографию невесты, окруженную цветами…
После того как 7 апреля 1894 года было официально объявлено о помолвке, Николай больше ни разу не приехал к Матильде, но разрешил ей обращаться к нему в письмах на «ты» и обещал помогать, если у нее возникнет необходимость в его помощи.
Этому правилу он не изменил ни разу.
А далее произошло вот что: «В моем горе и отчаянии я не осталась одинокой, – вспоминает Матильда. – Великий князь Сергей Михайлович, с которым я подружилась с того дня, когда наследник впервые привез его ко мне, остался при мне и поддержал меня. Никогда я не испытывала к нему чувства, которое можно было бы сравнить с моим чувством к Ники, но всем своим отношением он завоевал мое сердце, и я искренне его полюбила».
Что же касается Николая, то он оказался таким же однолюбом, как и его отец. После помолвки и до самой смерти он сохранил своей жене совершеннейшую, ничем не запятнанную верность.
Вернувшись в Петербург, Николай не находил себе места из-за разлуки с Аликс. Он начал писать ей еще в поезде и по приезде продолжал писать каждый день. Невеста отвечала ему тем же.
С начала лета разлука оказывается для Николая совершенно невыносимой, и он просит у отца позволения поехать в Англию, где гостит у своей бабушки его любовь. Александр не может противиться и разрешает Николаю отправиться в Лондон на паровой императорской яхте «Полярная звезда». 3 июня яхта вышла из Кронштадта и на пятые сутки вошла в устье Темзы.
Встретившись в тот же день с Аликс и своими новыми английскими родственниками, Николай «снова испытал то счастье, с которым расстался в Кобурге». С каждым днем ощущение безграничного счастья становилось все сильнее: ведь оба они были молоды, здоровы, богаты; они любили друг друга, верили, что впереди их ждет безоблачная жизнь и большая, дружная семья, к которой оба они так стремились. И потому обыкновенные прогулки, катание на лодках, чтение книг на садовых скамейках, маленькие пикники, экскурсии по окрестным замкам – в общем-то, тот же самый круг удовольствий и развлечений, какой мог позволить себе любой состоятельный англичанин, – наполняли их радостью и счастьем. И даже обязательные из-за их статуса придворные церемонии не делали их менее счастливыми.
Все чаще и чаще засиживался Николай по вечерам у своей невесты и всякий раз мог бы написать в дневнике то, что написал лишь однажды – 5 июля: «Умираю от любви к ней!»
А теперь почитайте, что писала в дневнике своего жениха, по-немецки и по-английски, тоже умирающая от любви Аликс.
Первая запись была оставлена ею в дневнике жениха вечером 20 июня, когда Аликс расставалась с ним:
Чу, дорогой мой! Покойно дремли.Ангелы Святые охраняют твою постель.Благословения неба без числаНежно спускаются на главу твою…Лучше, лучше с каждым днем…21 июня Аликс приписала: «С беззаветной преданностью, которую мне трудно выразить словами».
29 июня:
Есть нечто чудесноеВ любви двух душ,Которые сливаются воединоИ ни единой мысли не таят друг от друга.Радость и страдания, счастье и нуждуПереживают они вместе,И от первого поцелуя до последнего вздохаОни поют лишь о любви друг к другу.4 июля Аликс написала: «Мой бесценный, да благословит и хранит тебя Господь! Никогда не забывай ту, чьи самые горячие желания и молитвы – сделать тебя счастливым». А на следующий день – 5 июля – Аликс нарисовала сердце и написала: «Есть дни и минуты, бросающие свет на долгие годы. 20 апреля. Пасхальная ночь. Забудем ли мы это, о мой бесценный муженек?» И затем приписала: «Ты, ты, ты, ты». 6 июля появилась еще одна надпись: «Мне снилось, что я любима, и, проснувшись, убедилась в этом наяву и благодарила на коленях Господа. Истинная любовь – дар Божий – с каждым днем все сильней, глубже, полнее и чище».
Но 8 июля исполнился месяц, как Николай появился в Англии, и разлука неотвратимо приближалась. В этот день Аликс вписала необычно длинное обращение к своему жениху:
«Мой дорогой мальчик, никогда не меняющийся, всегда преданный. Верь и полагайся на твою девочку, которая не в силах выразить словами своей глубокой и преданной любви к тебе. Слова слишком слабы, чтобы выразить мою любовь, восхищение и уважение, – что прошло, то прошло и никогда не вернется, и мы можем спокойно оглянуться назад, – мы все на этом свете поддаемся искушениям и в юности нам трудно бывает бороться и противостоять им, но как только мы раскаиваемся и возвращаемся к добру и на путь истины, Господь прощает нас. „Если мы каемся в наших грехах, Он милостив и нас прощает“. Господь прощает кающихся. Прости, что я так много пишу, мне хотелось бы, чтобы ты был во мне вполне уверен и знал, что я люблю тебя еще больше после того, что ты мне рассказал. (Судя по контексту, Николай рассказал о своих немногочисленных привязанностях, случавшихся с ним до помолвки, как это почти всегда бывает с чистосердечными и глубоко порядочными молодыми людьми. – В.Б.) Твое доверие меня глубоко тронуло, и я молю Господа быть всегда его достойной. Да благослови тебя Господь, бесценный Ники!» Конечно же, Алиса вписывала в его дневник эти пылкие и нежные признания, зная, что он будет перечитывать их, когда вернется без нее в Россию, и они станут ее поддержкой и постоянным напоминанием о ней и ее любви.
До отхода «Полярной звезды» оставалось три дня.
И за эти дни Аликс написала: «Бьют часы на крепостной башне и напоминают нам о каждом преходящем часе, но время, вдаль уходящее, пусть не смущает нас, ибо время может уходить безвозвратно, но любовь остается; я ощущаю, как ее поцелуи горят на моем разгоряченном лбу. Если нам суждена разлука, о, зачем же сейчас? Не сон ли это? Тогда пробужденье будет страданьем, не буди меня, дай мне дальше дремать».
В последний вечер, перед предстоящей назавтра разлукой, 10 июля, Аликс написала: «Всегда верная и любящая, преданная, чистая и сильная, как смерть».
А когда 11 июля они в последний раз плыли через реку на пароме и Николай стал записывать о том, что случилось с ними в этот день, Аликс написала последние фразы: «Любовь поймана, я связала ее крылья. Она больше не улетит. В наших сердцах всегда будет петь любовь».
Потом, став уже женой и императрицей, Александрой Федоровной, она также будет вписывать в его дневник короткие признания в любви, а когда они будут в разлуке, то Николай станет вписывать в дневник слова из ее писем к нему. И так будет всю их жизнь.