Тайны географических открытий
Шрифт:
Холанд считает, что здесь, у залива Наррагансетт, находилась, вероятно, главная база экспедиции Пауля Кнутсона. Оставшиеся там норманны должны были несколько лет ждать возвращения своих товарищей из отряда, ушедшего на поиски гренландских переселенцев. Долгие годы ожидания норманны, видимо использовали, чтобы соорудить каменную церковь, которая должна была служить и храмом, и, на худой конец, крепостью. Такое же двойное назначение характерно для 21 церкви в южной Швеции. В этих укрепленных церквах также были верхние помещения, предназначенные для обороны. В большинстве из них, а именно в восемнадцати, тоже был наружный вход через стену на юго-западной стороне.
Последнее слово о следах викингов в Америке должны были сказать лингвисты и рунологи, среди которых нашлись специалисты по созданию мифов, или вовсе изображающие Кенсингтонский камень как подделку. Однако голоса этих пессимистов замолкали после опубликования результатов исследований авторитетных лингвистов рунологов. Самой веской представляется точка зрения американского языковеда проф. Хагена, который сам посвятил языку и рунам Кенеингтонского камня вполне объективное исследование.
Этот американский лингвист прежде всего вносит незначительные исправления в данное Холандом толкование рунической надписи. Но в общем он полностью присоединяется к выводам Холанда. “Как бы то ни было, Холанд прав в основном, утверждая, что речь идет о подлинном памятнике скандинавской экспедиции, совершенной в 1362 году в глубь Северной Америки… Создавали мифы академики, а не Холанд”. Хаген вовсе не оспаривает, что отдельные рунические знаки написаны в необычной для того времени манере, и без оговорок допускает также своеобразие некоторых словообразований и их созвучие с современным английским языком. Однако он подчеркивает, что швед, сделавший эту надпись, не обязательно должен был знать “официальный” рунический шрифт своего времени. Хаген считает, что передачу отдельных “неправильных” гласных можно объяснить различиями в диалектах, и подтверждает это рядом примеров. Так, некоторое своеобразие формы слов, типичное для средневековья, встречается и в других старых литературных источниках.
Известный датский лингвист Тальбитцер писал, что “после всего сказанного своеобразная надпись, ее руны, язык и содержание могут быть признаны подлинными”.
Северо американские скандинависты, согласно устному сообщению Холанда от августа 1950 года, тоже за последнее время отказались от 95 % своих прежних возражений против подлинности рунической надписи ввиду убедительных доказательств в пользу противоположного мнения.
Например, Хаген разъясняет, что составитель надписи неоднократно пользовался древними рунами, в то время уже вышедшими из употребления, а отдельные знаки, например для передачи “w”, он, очевидно, сам сконструировал благодаря знанию латинского алфавита. Все это неудивительно для непрофессионального писца.
Составитель надписи был, по всей вероятности, родом из шведской области Вестерьётланд, а так как тогда еще не существовало установившегося литературного языка, то, следовательно, диалектизмы были неизбежны.
Относительно включенной в надпись мольбы христианина за своих товарищей, убитых индейцами, которая дала пищу для многочисленных аргументов против подлинности этого памятника, Хаген пишет следующее: “Каждое слово в этой молитве свидетельствует о том, что она была произнесена и начертана человеком, жившим в XIV веке, а не в XIX”.
Между прочим, Хаген приводит ряд несомненно подлинных древних рунических надписей, в которых тоже есть отклонения от форм, принятых в те времена.
Следует еще сказать, что датского археолога Брёндстеда (Копенгаген) пригласили в 1948 г. в США, чтобы проверить спорные доказательства.
Брёндстед весьма добросовестно провел исследования и 18 ноября 1948 г. представил подробный отчет об их результатах пригласившему его обществу.
О могиле викинга в Бирдморе: что она “несомненно подлинная”.
О Ньюпортской башне: “Если бы это простое и красивое сооружение стояло где-нибудь в Европе, то, по моему мнению не было бы никаких сомнений в его средневековом происхождении”.
О Кенсингтонском камне: “После долгого и тщательного изучения я лично склонен считать этот знаменитый рунический памятник подлинным… С археологической точки зрения ничто не говорит против этого камня”.
Теперь, после кажущейся разгадки тайн норманнских походов в Северную Америку, мы вправе изучать и другие версии ее открытия, но не принимать во внимание сказанное будет, по крайней мере, невежественно.
Заканчивая главу о норманнах, путешествовавших в Исландию, Гренландию и Северную Америку еще до Колумба на своих прочных морских ладьях, надо сказать, что их достойными соперниками в освоении северных земель и морей были славянские мореходы-варяги. Они покоряли Европейский Север в восточном на^ правлении. Все реки, впадающие в Баренцево и Белое море были открыты ими. Они открыли и начали осваивать Соловецкие острова, острова Вайгач, Колгуев, Новую Землю, Шпицберген (Грумант). Открывая Югорскую землю, русские зверобои (новгородцы) охотились и воевали по всему бассейну Нижней Оби. Отважные скандинавы, если и заходили сюда, то никак не первыми. Наверняка, здесь тоже немало тайн и теперь невозможно определить, куда заходили русские мореходы, если сын Эрика Рыжего — Лейор около 1000 г. добрался до побережья Лабрадора.
Тогда моряки и воины не задумывались о том, что надо вести записи своих походов.
Теперь важно одно: серьезных оснований сомневаться в первенстве норманнов в географическом открытии Америки — нет*.
‘ Бейкер Дж. История географических открытий и исследований. — М: Изд. Иностр. лит-ры, 1950.
ГЛАВА 5 ДОРОГИ И ЦАРСТВА ИСЛАМА
К арабским открывателям обычно относят всех средневековых мусульманских географов, писавших на арабском языке, хотя среди них были уроженцы и Средней Азии. Так уж сложилось, но взаимного влияния арабских и европейских путешественников географическая мысль не испытала. Страны ислама всегда были закрыты для европейцев. И все-таки, листая
“Историю географических открытий и исследований” Дж. Бейкера, Н. К. Лебедева и “Земной круг” С. Н. Маркова кое-что можно почерпнуть.
Одним из первых арабских географов был Ибн-Хордадбех, работа которого “О дорогах и царствах” относится примерно к 850 г. Будучи чиновником, он имел доступ к большим и ценным статистическим материалам. Однако же его книга разочаровывает читателя. В труд Ибн-Хордадбеха включается краткая сводка его научных воззрений, заимствованных у “школы” Птолемея, и ценная сводка данных о великих торговых путях арабского мира; этот труд засорен разного рода баснями, вроде рассказов о китах длиной 1200 футов.
Другим арабским географом этого первоначального периода является Якуби, книга которого написана около 900 г.; его называют отцом арабской географии, поскольку последующие писатели широко пользовались его трудами. С юности Якуби горел желанием узнать как можно больше об отдаленных странах. Сам он был опытным путешественником и, кроме того, “собрал большой материал путем опроса людей, побывавших на Западе или на Востоке. Якуби был серьезным писателем и, в противоположность многим более поздним арабским географам, не мешал правду с вымыслом.