Тайны КремляСталин, Молотов, Берия, Маленков
Шрифт:
Уже на следующий день, что в немалой степени предопределило все последующие действительно драматические события, документ поступил к заведующему ОПиА Д. Т. Шепилову с четкой, требовавшей незамедлительной реакции, резолюцией Маленкова: «Прошу разобраться в этом деле. Доложите предложения. На секретариат». Ответ, весьма уклончивый и потому подписанный не самим Шепиловым, а его заместителем А. Н. Кузнецовым и заведующим сектором искусств Б. С. Рюриковым, последовал тут же: отдел «готовит в настоящее время докладную записку о выполнении постановления ЦК ВКП(б) о репертуаре драматических театров, при подготовке которой будут учтены предложения т. Михайлова» [659] . А далее события развивались стремительно, подводя к неизбежному.
659
Там же, л. 93.
Из объяснительной записки Рюрикова от 14 февраля 1949 года Шепилову:
«В ноябре п(рошлого) г(ода) сектор искусств решил привлечь группу критиков для подготовки материала о состоянии драматургии и театров в связи с предполагавшимся представлением докладной записки о состоянии репертуара драматических театров после постановления ЦК ВКП(б) от 26 августа 1946 г. и предполагавшимся выступлением на 12 пленуме правления Союза советских писателей. 27 ноября в отдел пропаганды и агитации были вызваны Залесский, Калашников, Рудницкий, Борщаговский, Бояджиев, Крон, Юзовский, Гурвич и др., которым т. Прокофьев (замзав сектора искусств. — Ю. Ж.) должен был дать поручение — продумать и представить сектору соображения по отдельным вопросам. Критики были разбиты по группам для работы по разделам: о репертуаре — Калашников, Крон, Гурвич, Малюгин, Борщаговский; о репертуаре — Калашников, Крон, Гурвич, Малюгин, Борщаговский; о театрах — Залесский, Варшавский, Бояджиев; о критике — Альтман, Юзовский, Ростоцкий, Мацкин.
В совещании 28 ноября я не участвовал в связи с болезнью. Тов. Прокофьев мне сообщил по телефону, что созыв совещания санкционирован Вами, а порядок работы и список участников согласован с т. Кузнецовым А. Н. Как явствует из стенограммы, Прокофьев допустил ошибку, сообщив критикам, что они привлекаются для подготовки материалов для ЦК ВКП(б) и не дал отпора отдельным участникам совещания, выступавшим с позиций, чуждых советскому искусству.
4 декабря 1948 г. перечисленные критики явились в сектор с подготовленными ими материалами. В этот день указанную группу принимал я вместе с т. Прокофьевым и Писаревским (инструктор сектора. — Ю. Ж.). В. Залесский зачитал раздел о работе театров, раздел был обсужден, собравшиеся выступили со своими замечаниями, затем И. Альтман зачитал раздел о критике, который также обсуждался участниками совещания. 6 декабря таким же образом обсуждался раздел Калашникова по драматургии.
После второго обсуждения материалов я вызвал т. Прокофьева и Писаревского и сказал им, что эти встречи оставили у меня тяжелое ощущение, что их участники не понимают и не знают вопроса и что следует, не полагаясь ни на каких критиков, самим взяться за анализ данных и по драматургии, и по работе театров, и по критике. После этого т. Прокофьев и Писаревский с привлечением некоторых работников сектора литературы подготовили свою редакцию материалов. Вами она была признана неудовлетворительной. Тогда я заново, на основе Ваших указаний, составил материал о положении в драматургии. Вы нашли его, в основном, приемлемым. В основе материала лежала мысль о положительных задачах, стоящих перед драматургами: показ новых людей, новых общественных отношений, роли большевистской партии в строительстве коммунизма.
И созыв первого совещания критиков с ненужными общими разговорами, и дальнейшие обсуждения представляемых критиками материалов, был глубочайшей ошибкой сектора» [660] .
Б. С. Рюриков, по образованию преподаватель русской литературы — в 1932 году он окончил историко-филологический факультет Горьковского педагогического института, долго работал в печати. Только в 1946 году его взяли на чисто партийную работу — в аппарат ЦК. Сначала инструктором, а в середине 1948 года утвердили в должности заведующего сектором. Поэтому Рюриков отлично понимал: скорее всего именно его, «новичка», обязательно сделают виноватым, и потому принял стоически неизбежное — полностью
660
Там же, д. 229, л. 9—10.
П. С. Лебедев — Маленкову, 25 января 1949 года:
«Комиссия по драматургии Союза советских писателей и секция театральных критиков Всероссийского театрального общества решили провести 29 ноября 1948 года творческую конференцию для обсуждения спектаклей, поставленных московскими театрами к 31-й годовщине Октябрьской революции. Проведение этого мероприятия и приглашение критика Борщаговского в качестве основного докладчика не было согласовано с комитетом. Узнав об этом, я предложил главному управлению драматических театров вмешаться в это дело и принять участие в обсуждении, поскольку будут обсуждаться новые работы наших театров.
Несмотря на требование главного управления драматических театров, тезисы доклада Борщаговский не предъявил, заявив, что он достаточно ориентирован в основных творческих вопросах советского театра.
В своем докладе, сделанном с позиций формалистически-эстетской критики, Борщаговский, прежде всего, обрушился на творчество молодых советских драматургов — тт. Сурова и Софронова, подвергнув резкой критике их последние пьесы „Зеленая улица“ и „Московский характер“… голословно выступил против МХАТ СССР имени Горького и Малого театра, критикуя их за спектакли „Зеленая улица“ и „Московский характер“.
Представитель комитета т. Пименов выступил на этом совещании против основных утверждений Борщаговского…
В заключительном слове Борщаговский обвинил комитет по делам искусств в том, что он якобы не позволяет критиковать МХАТ и Малый театр и апеллировал к собравшимся критикам, требуя их поддержки.
Вопрос о враждебной советскому искусству позиции Борщаговского и его сторонников после этого совещания несколько раз обсуждался в Союзе советских писателей в связи с подготовкой к пленуму Союза советских писателей. В моей беседе с т. Фадеевым и в выступлениях членов комитета, тт. Беспалова и Пименова на секретариате Союза писателей была установлена общая точка зрения на критику, представляемую Борщаговским, Юзовским и другими…
Считаю нужным сообщить, что работники сектора искусств отдела пропаганды ЦК ВКП(б) занимали в этих вопросах неправильную позицию. В период подготовки к пленуму Союза писателей работники сектора искусств проводили большую работу по подготовке документа о состоянии театра и драматургии. К этой работе сектор искусств привлек главным образом эстетствующих критиков, высказывания которых были резко осуждены на пленуме Союза писателей.
В секторе искусств отдела пропаганды незадолго до пленума Союза писателей было проведено совещание театральных критиков, в котором участвовали Гуревич, Малюгин, Юзовский, Бояджиев, Борщаговский, Крон, Мацкин, Залесский, Альтман, Калашников.
По заявлению зам. заведующего сектором искусств т. Прокофьева участникам совещания, задача этого совещания состояла в том, чтобы подготовить докладную записку секретарям ЦК ВКП(б) об основных вопросах развития драматургии, театра и критики. На этом совещании был разработан предварительный план документа и подготовка его была возложена на участвовавших в совещании критиков. Намечены были периодические встречи для обсуждения подготовляемых разделов этого документа.
Следует отметить, что указанное совещание было проведено 26 ноября, т. е. за три дня до выступления Борщаговского на конференции по обсуждению октябрьских спектаклей. Это обстоятельство в значительной мере определило развязное поведение Борщаговского на конференции» [661] .
661
Там же, л. 24–26.