Тайны Поднебесной

Annotation

Классическая боярка. Погиб. Попал. Осмотрелся. Ну а далее представилась возможность проверить, чего стоят мозги профессионального кризис-менеджера, ранее специализировавшегося все более на проблемах экономических катаклизмов, в условиях далеко не рыночной экономики, к тому же отягощенной магией.

Граф Наумов. Тайны Поднебесной.

Глава первая. Белый и пушистый, но очень опасный

Глава вторая. Мани — Мани — Мани

Глава третья. Странные экзамены

Глава четвертая. Здоровый и богатый

Глава

пятая. Надуманные и проблемы и невыдуманные задач

Глава шестая. Правый сектор

Глава седьмая. Смешались в кучу ноги, руки…

Глава восьмая. Древняя Кровь

Глава девятая. Во все тяжки

Глава десятая. Досужие размышления

Глава одиннадцатая. Несостоявшаяся дуэль на канделябрах

Глава двенадцатая. Принцесса в латексе

Глава тринадцатая. Работают профессионалы

Глава четырнадцатая. Право победителя

Глава пятнадцатая. Логов

Глава шестнадцатая. Зенон это судьба

Глава семнадцатая. Опять Кинг-Конг

Глава восемнадцатая. Допрос с пристрастием

Глава девятнадцатая. Что, Где и с Кем?

Глава двадцатая. Главный вопрос

Глава двадцать первая. Со всей строгостью пролетарской законности

Глава двадцать вторая. Неожиданное домовладение

Глава двадцать третья. Проблемы и то, как не следует их решать

Глава двадцать четвертая. Судьба динозавров

Глава двадцать пятая. Сорок четыре овцы

Глава двадцать шестая. Люди бывают разными: плохими и… очень плохими

Глава двадцать седьмая. Дружеская беседа на троих

Глава двадцать восьмая. Ставка на аутсайдера

Глава двадцать девятая. Ночь перед дуэлью

Глава тридцатая. Невинные шутки друзей и недругов

Глава тридцать первая. Дуэль. В преддверии

Глава тридцать вторая. Дуэль. В процессе

Глава тридцать третья. Дуэль. Неожиданный финал

Граф Наумов. Тайны Поднебесной.

Глава первая. Белый и пушистый, но очень опасный

Глава первая. Белый и пушистый, но очень опасный.

Андрей чувствовал себя волком, которого обложили флажками охотники и с минуты на минуту должен раздаться фатальный выстрел, который положит конец его мучениям. Для того, чтобы хоть как-то компенсировать эту несправедливость он решил себя чувствовать не просто волком, а матерым волчищем, белой масти, способным в последнее мгновение собравшись с силами броситься на охотников. В качестве таковых выступали две не вполне разумные дамы — Глаша и Кира. И не мудрено, что у девиц не все было в порядке с психикой, поскольку каждая из них была едина в трех лицах. Конечно, этот феномен, при желании, можно было отождествить с чем-то сугубо возвышенным. В конце-то концов компетентные люди из числа служителей церкви настаивали на триединстве Отца Небесного — поименно в виде: Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого. Вот только в случае девушек речь шла скорее не о божественных эманациях, а о разновидности шизофрении, чаще проявляемой в раздвоении личности. А в этом конкретном случае — в растроении.

И ежели с дворовыми девками

Глашей и Кирой Андрей безо всякого труда находил общий язык, то вот с Глашей в ипостаси графини Орловой и с Кирой, как графиней Брюсс, возникали определенные сложности в формировании отношений. Уж очень эти бывшие фрейлины Императрицы Екатерины Второй устанавливали высокую планку требований по отношению к Графу Белову. Причем настаивали на безусловном выполнении декларируемых правил. Но это еще куда ни шло. А вот когда на сцену выходили Одалиска Лейла и Отравительница Екатерина Медич, то Андрея останавливало от попытки бежать куда глаза глядят только одно соображение — беспокойство о благополучии Столицы Империи.

Правда тот же Фагот, еще одно проявление зла и беспричинного ужаса, как в сердцах именовал своего партнера Андрей, когда считал, что определение Тварь Зенона для котяры породы мэнкс, а на самом деле смилодона, слишком мягкое, так вот, тот же Фагот утверждал, что опасения Андрея лишены оснований, поскольку девушки заточены на индивидуальные убийства, так что никаких массовых беспорядков опасаться не стоит. И глобальные катаклизмы возможны лишь в том случае, когда Кира или Глаша, вернее Одалиска или Отравительница, а скорее всего обе, действуя в тандеме, попытаются покуситься на какую-нибудь знаковую фигуру.

— Да хотя бы того же Императора прикончат, — пояснил с помощью мыслеречи свою точку зрения партнер. От подобных слов Андрею становилось совершенно тоскливо. И даже не от того, что его подопечные девицы могут исполнить подобный фортель: «Ну не настолько же они отмороженные дуры», успокаивал он сам себя, глубоко в душе подозревая, что настолько. Гораздо больше его угнетал сам факт обсуждения подобной темы. Да любой агент Тайной Канцелярии, пусть даже самого низшего ранга, прослышав такое, тут же увидит для себя сияющие карьерные перспективы и не успокоится до тех пор, пока не отправит в тюрьму и Глашу, и Киру, и Андрея, и даже кота.

— Что впрочем весьма сомнительно, — тут же успокаивал себя Белов. — Во-первых, потому, что мыслеречь доступна к пониманию только между партнерами, а во-вторых, дойди дело до ареста Глаши, то ни от агента Тайной Канцелярии, ни от группы спецназа, откомандированного на задержание Одалиски, ничего материального не останется. Так, только концентрированное облако частиц Универсальной Магической Энергии после применения Амулета Кремации. Ну и еще, конечно, полный комплект амуниции по числу спецназовцев. Вот только спрашивается, зачем дело до крайности доводить? Если можно спокойно жить в свое удовольствие и овладевать знаниями.

Вообще проблема: Что делать с Глашей и Кирой грозила превратиться в полное мамаду. По наивности Андрей отчего-то считал, что как только он вместе со спутницами объявится в столице, так сразу же многочисленные доброжелатели и недоброжелатели взвалят на свои плечи заботу о его дальнейшем времяпровождении. И ему останется разве что с благодарностью кивать головой первым, либо отбиваясь ногами орать не своим голосом: «Невиноватая я, он сам пришел», когда в дело вступят вторые. К числу доброжелателей, с определенной натяжкой, Андрей зачислил ту же Незнакомку и с некоторой вероятностью — Графа Разумкова, в противоположный лагерь записал скопом всех остальных, включая Барона Васильева с его угрозой устроить аудиенцию у самого Императора.