Тайны русской веры. От язычества к империи.
Шрифт:
И, наконец, еще одно доказательство бытия «земного рая». Утверждая о том, что рай может быть только «духовным», Феодор, по мнению новгородского архиепископа, все «духовное» представляет лишь как видение: «И ныне, брат, ты думаешь, что существует только духовный рай, а все духовное представляется лишь как видение». Но тогда и слова Христа о Втором пришествии тоже могут казаться лишь видением, а это уже серьезное заблуждение: «А то, что Христос сказал в Евангелии о Втором пришествии, вы разве и это считаете существующим только в воображении?» Такого же быть не может, ибо: «Ни одно из дел Божиих не является тленным, но все дела Божии нетленны».
Интересно, что оба участника спора —
Впрочем, важнее здесь другое. Тверские споры о рае и вмешательство в них новгородского архиепископа свидетельствуют о том, что многие сложные богословские дискуссии уже вышли за пределы только монастырских или церковных стен. Мистичесще рассуждения о конце света, о путях спасения, о райских кущах постепенно становятся достоянием широкой публики. А это означает, что простые миряне уже воспринимали христианское вероучение как свое собственное, пытаясь разобраться в различных богословских хитросплетениях, примерить их к своей реальной, обыденной жизни. Значит, проблема смысла жизни и посмертного спасения более чем серьезно волновала умы и сердца русских людей.
СВЯТЫЕ РУССКОЙ ЗЕМЛИ
Жития русских святых, написанные в смутные XIII–XIV столетия, поначалу представляли собой преимущественно краткие сухие записи, напоминающие в большей степени «памяти» о святом, нежели настоящие жития. Расцвет же русской агиографии начался в XV веке. И связан он был с именами выдающихся писателей — Епифания Премудрого, ученика и первого биографа Сергия Радонежского, и приехавшего в Россию с Афона серба Пахомия Логофета, в течение многих лет работавшего в библиотеках Троицкого монастыря и Великого Новгорода и составившего многие новые редакции житий русских святых.
Конец XIV — начало XV века — это время расцвета древнерусской иконописи. Именно в этот период своими трудами прославились величайшие иконописцы Древней Руси Даниил Черный, Феофан Грек и Андрей Рублев. А созданная Андреем Рублевым икона «Святая Троица» на многие века осталась образцом русского иконописного искусства, сочетающего в себе высочайшее художественное мастерство и глубину религиозно-философской мысли.
«СКАЗАНИЕ ОБ УБИЕНИИ В ОРДЕ КНЯЗЯ МИХАИЛА ЧЕРНИГОВСКОГО И ЕГО БОЯРИНА ФЕОДОРА»
В 1246 году черниговский князь Михаил Всеволодович приехал в Золотую Орду, видимо, для того, чтобы получить ярлык на Черниговское княжество. Однако это посещение закончилось трагически — князь Михаил и его боярин Феодор были убиты по ханскому приказу.
Уже вскоре после гибели черниговского князя по распоряжению его дочери Марьи было установлено церковное почитание невинно убиенных, и в те же годы (во всяком случае — до 1271 г.) было составлено краткое «Сказание» о Михаиле и его боярине Феодоре. Позднее, уже на основе этого «Сказания», возникли и другие повествования, в том числе и «Житие Михаила Черниговского».
Сюжет, связанный с гибелью Михаила Всеволодовича, стал крайне популярным в Древней Руси, ведь Михаил Черниговский и его боярин Феодор стали рассматриваться как одни из первых новомучеников за православную веру.
В тексте «Сказания» очень важен тот момент, что Михаил сам проявляет инициативу совершить подвиг во славу Христову и не прельститься «славою света сего». Узнав об обычае хана Батыя заставлять христиан поклоняться языческим идолам, он, вдохновленный Божией благодатью и даром Святого Духа, сам вызывается поехать в Орду, что обличить батыево «прельщение» и доказать ему и всему миру, чтобы вера христианская живет в сердцах русских людей. Получив благословение духовника, Михаил говорит: «По молитве твоей, отче, как Бог соизволит, так и будет. Я бы хотел кровь свою пролить за Христа и за веру христианскую». В этом желании князя поддержал и его боярин Феодор.
Оказавшись в Орде, Михаил и Феодор не поддаются ни на уговоры царя, ни на просьбы бояр. Они стойко ждут своей участи, избранной ими самими. И когда посыльный татарского царя говорит князю: «Михаил, знай — ты мертв!», то Михаил твердо отвечает: «Я того и хочу, чтобы мне за Христа моего пострадать и за православную веру пролить кровь свою». А своим боярам он бросил под ноги свой княжеский плащ как символ отказа от земной жизни: «Возьмите славу света сего, к которой вы стремитесь!»
Смерть князя Михаила и боярина Феодора была страшна: сначала их долго и жестоко избивали, а затем отрезали головы. «И так, восхваляя Бога, пострадали и предали святые свои души в руки Божии оба новосвятых мученика», — заключает свой рассказ автор «Сказания».
Таким образом, «Сказание» сформулировало новый для русского религиозно-философского сознания идеал — мученика за веру, сознательно выбирающего смерть во имя Христа. Озабоченные погибелью Руси и ищущие ее спасения, древнерусские книжники видели путь спасения через мученичество во имя веры. Героическая смерть Михаила Черниговского — это своего рода жертва, принесенная русским народом во искупление своих грехов. Идея жертвенности становится крайне важной в XIII–XIV столетиях. Ведь добровольная и мученическая смерть — это не только подражание мученической смерти Христа, но и выражение Руси своей готовности пройти любые испытания, вынести любые тяготы во имя Божие. И в итоге заслужить спасение.
Интересно, что позднее, в XVI веке, мученическая смерть Михаила Черниговского трактовалась уже с религиозно-мистических позиций. Так, появляются редакции «Жития», в которых отрубленная голова князя чудесным образом остается живой после скерти. Голова, уподобленная голове Иоанна Крестителя, становится говорящей и произносит слова: «Я — христианин».
ЖИТИЕ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО
Уже в первые годы татаро-монгольского завоевания среди других русских князей оказался князь, который стал зримым символом будущего возрождения Руси. Это сын великого князя Ярослава Всеволодовича и внук великого князя Всеволода Большое Гнездо — Александр Ярославич Невский (ок.1220–1263), получивший свое прозвание за победу над шведами на реке Неве. Александр Невский был не только выдающимся военачальником, но и мудрым политическим руководителем, не раз путем дипломатических переговоров спасавшим Русское государство от разорительных татарских набегов и поборов. Уже при жизни он пользовался огромным уважением своих подданных, а вскоре после смерти было написано первое Житие великого князя, подчеркивающее истинную святость Александра Невского и ставшее начальным звеном в дальнейшей канонизации его как русского святого.