Тайны семейного альбома
Шрифт:
В этот момент появился Люк. У него при виде жены и ребенка на лице появилось такое же чувство удовлетворения, что и у Элеоноры. Неужели он испытывает то же самое, что и жена? – мельком подумала Джесси.
Его и в самом деле переполняло удовлетворение. Черты его лица тоже обрели законченность, он словно бы заматерел еще больше по сравнению с тем, каким его видела в последний раз Джесси.
Освещенное солнцем лицо его дышало гордостью, когда он взирал на свое семейство.
– Пора ехать, Джесси, если только ты не передумала ехать именно этим поездом.
– Секундочку,
«Можно ли ей обнажить грудь перед камерой?» – с этим безмолвным вопросом Элеонора посмотрела на мужа. Он медленно кивнул и встал с ней рядом как попросила Джесси. Древний как сам мир сюжет: мать, отец и дитя – творение их гармоничного союза. Глядя на них, Джесси сердцем почувствовала, насколько правильное решение приняла ее сестра, выбрав замужество и материнство – вот ее истинная натура, ее сущность. Роды прошли довольно легко. Элеонора призналась, что рождение ребенка сделало ее по-настоящему женщиной и углубило любовь к Люку.
Но она также призналась Джесси, что врач, сожалея, предупредил ее о том, что ей больше пока нельзя беременеть. Это может кончиться плохо для нее.
Это единственное, что ее огорчало пока. Ведь и она, и Люк собирались завести большую семью. Им доставило такую радость рождение сына. Впрочем, у них еще будет время обсудить это, когда Ясон подрастет немного и начнет ходить.
Может быть, врач ошибся, сделав такое заключение, так ведь? В завершение разговора она просила Джесси сохранить все сказанное в тайне. Ей не хотелось, чтобы об этом узнала Ханна или, Боже упаси, Рейчел, которая самым бесцеремонным образом начнет тащить для консультации каких-нибудь модных нью-йоркских специалистов.
– Передай маме и Джерри огромный привет от нас, – сказала Элеонора, помахав сестре на прощание. – И не вздумай заговаривать с каким-нибудь посторонним мужчиной в самолете. – Она нежно поцеловала мужа. – Видишь, что в результате случилось со мной?
Нет, Джесси выйдет замуж очень и очень не скоро, если, конечно, вообще надумает сделать это. Женщина тоже имеет право жить свободной жизнью, независимо от всяких условностей. Даже Ханна и Джерри понимали это.
У него был свой дом в деревне, но он большую часть времени проводил у Ханны. С первого же дня они почувствовали себя так, словно прожили вместе всю жизнь, тем не менее не торопились узаконить свои отношения.
– И все же мне непонятно, почему ты не можешь учиться фотографии в Нью-Йорке, – призналась Ханна по дороге в аэропорт, куда их вез Джерри.
– Но ведь Лондон – это место, где родилось искусство фотографии как таковое. Дэвид Бейли, Ив Арнольд, Лорд Сноудрон.
– Жаль, что они занимались этим там, а не в Америке. – Ханна изо всех сил пыталась сохранить шутливый тон. – Что за напасть такая? Почему мои дочери разбегаются в разные стороны?
– Если на самом деле хочешь знать, то это из-за того, что ты и твой Ромео поднимаете по ночам слишком много шума. Это весьма смущает нас.
На ее шутливое замечание Джерри откликнулся шуткой, лишь слегка повернув голову в ее сторону:
– О, весьма сочувствую тому, кто влюбится в тебя!
Но
Ежегодные выставки студенческих работ институт устраивал в галерее Белгравза в Найтбридже. Среди отобранных для показа оказалась и серия фотографий Джесси «Современная американская семья» – портреты Элеоноры, Люка и маленького Ясона.
Она принесла пленку на занятия по основам проявления, и отпечатки получились четкими и ясными.
До того времени она ни разу сама не проявляла и не печатала фотографии.
И вот теперь, работая в этой темной комнате, где стоял острый запах свежего проявителя и закрепителя, она воочию убедилась, сколь многое может изменить человек, овладевший мастерством. Где-то усилить яркость, где-то приглушить – и результат получался уже совершенно другим.
Чутье случая – вот как она сама для себя определила, в чем именно заключается искусство фотографа. Признанный мастер этого дела Картье Брессон именовал это качество «предощущением мгновенья». У настоящего профессионала объектив, глаз и ощущения сливались в одно целое. А еще настоящему мастеру необходимо было иметь терпение, упорство – это Джесси тоже осознала в процессе занятий.
Она нутром чувствовала, что эта ее серия обнаруживала умение фотографа угадывать, предощущать мгновение.
Но Джесси пришлось сделать около пятидесяти отпечатков, прежде чем она добилась желаемого. «Кажется, это и в самом деле хорошо», – подумала она, и слезы навернулись ей на глаза. А вдруг это ей только кажется? Все выяснится на выставке, где судьями будут такие признанные мастера своего дела, как Сесиль Битон, Дэвид Бэйли, Лорд Сноурдон. «Боже, помоги мне!» – молила Джесси, скрещивая пальцы.
И вот долгожданный день настал. Она проснулась в своей крошечной комнатке, которую снимала на время занятий. Полчаса ей понадобилось, чтобы одеться настолько тщательно, чтобы это не бросалось в глаза. Она в первый раз почувствовала подспудное желание выглядеть как можно лучше – элегантной и, что почти одно и то же, – неотразимой.
От ее дома дорога шла через площадь Белграф. Думая о своем, Джесси шагнула на пешеходный переход. И тут же услышала визг тормозов в нескольких дюймах от себя.
– Вы что? Не видите, куда идете? Вы откуда свалились?
– Я? С Марса! Разве сразу не видно?
– Разве что! Но даже марсианину ясно, как надо правильно переходить улицу.
– К сожалению, я не отношусь к ясновидящим.
Он оглядел ее с ног до головы, и лукавая усмешка появилась на его губах.
– Возможно, и к лучшему.
Уже поздно вечером, когда ее «Современная американская семья» получила первый приз и она стояла взволнованная и радостная вместе с другими призерами на сцене, Джесси снова увидела его в толпе. Он поднял бокал, приветствуя ее, и лукавая усмешка скользнула по его лицу. По тому, как он выглядел, Джесси поняла, что он явно занимается каким-то большим бизнесом. Об этом говорили и его одежда, и машина, и манера держаться.