Тайны Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
Покончив с последним валиком, Холмс, похоже, остался доволен результатами, между тем как я был озадачен донельзя.
– Увиденного мне вполне достаточно, – сказал мой друг. – Теперь я запру комнату, а ключи оставлю миссис Дикин, строго наказав ей ничего здесь до завтра не трогать.
– До завтра, Холмс? Вы что, снова сюда собрались? Но зачем? Вина Смита не вызывает сомнений. Кроме того, у мистера Беркиншоу алиби.
– Дружище, я не хочу портить вам удовольствие, а потому позвольте мне сейчас воздержаться от объяснений, – едва заметно усмехнулся Холмс. – Обещаю, в свое время вы всё узнаете. Тряхнем калейдоскоп и посмотрим, какая получится картинка. Лестрейду и всем остальным – пока ни слова!
Предупреждение великого сыщика оказалось излишним. Вернувшись в гостиную, мы обнаружили, что инспектор уже отбыл вместе со Смитом, которому предстояло ждать суда в тюрьме Фордэма. Из приехавших в усадьбу остался один только Беркиншоу.
Вскоре мы с Холмсом и адвокат отправились в Лондон. Всю обратную дорогу разговор крутился вокруг жуткого преступления, совершенного Смитом, и того, что теперь станется с бедной миссис Мортимер и ее маленьким сыном. Беркиншоу самым искренним образом переживал за них.
Больше в тот день Холмс не заговаривал о своих планах, поэтому я и дальше продолжал ломать голову над его фразой о калейдоскопе, гадая, что за новые улики ему удалось обнаружить.
Все утро Холмс отсутствовал. Я предположил, что он отбыл куда-то по делам, связанным с расследованием убийства Мортимера. Но это предположение так и осталось догадкой, ибо по возвращении мой друг отказался ответить на вопрос, где он был. Не стал он объяснять и зачем берет с собой в Эссекс небольшой саквояж.
Как и накануне, мы сели на почтовый поезд, отбывавший с вокзала на Ливерпуль-стрит в два десять, и вышли на станции Бокстед.
Когда мы спустились с платформы, Холмс вдруг произнес:
– Знаете что, Уотсон, вы ступайте вперед, а я задержусь. Мне нужно кое-что проверить. Не волнуйтесь, я вас скоро догоню.
Решив, что мой друг захотел снова переговорить со станционным смотрителем, я отправился в поместье один. Шел я той же самой дорогой, что вела мимо прохода в живой изгороди, возле которого Джонатан Смит поджидал своего двоюродного брата, намереваясь его удавить и спрятать труп в канаве.
Стоял прекрасный сентябрьский денек. Воздух был свеж и чист, солнце заливало янтарным светом поля и рощу, уже окрасившуюся в цвета осени. Увы, я не мог смотреть на эту чудную картину без грусти – все думал о несчастной Констанс Мортимер и ее сыне, оставшемся сиротой.
У парадного входа в усадьбу Вудсайд-Грейндж я увидел садовника Дикина, который вновь трудился над газоном перед домом. На дорожке стояли двуколка и четырехколесный экипаж, наводившие на мысль, что в поместье кто-то есть. Признаться, увиденное меня сильно удивило. Я не знал, что за дело заставило нас с Холмсом вернуться в Бокстед, но при этом пребывал в уверенности, что дело это, в чем бы оно ни заключалось, касается лишь нас двоих. Когда дверь распахнулась и на пороге предстал мой друг, я удивился еще больше.
– Холмс! – воскликнул я. – Вы же остались на станции! Как, во имя всего святого, вам удалось меня обогнать?
– Пусть пока это будет моим маленьким секретом, Уотсон. Сейчас у нас имеются дела поважнее. Сделайте одолжение, ступайте в гостиную. Там уже ждут инспектор Лестрейд и мистер Беркиншоу. Сегодня утром я отправил им обоим телеграммы, попросив прибыть в Фордэм на поезде, выходящем из Лондона в два двадцать. Совсем недавно они добрались до поместья. По моей просьбе с ними сюда также явился инспектор Дженкс. Я присоединюсь к вам, как только закончу все приготовления, – это не займет у меня больше нескольких минут. И прошу вас, друг мой, не задавайте мне вопросов.
С этими словами он буквально силой втащил меня в дом.
Как оказалось, оба инспектора и мистер Беркиншоу также ровным счетом ничего не знали о планах Холмса. Когда я вошел в гостиную, они вскочили и принялись расспрашивать меня о том, что задумал мой друг. Я попытался уверить, что мне известно не больше, чем им, как вдруг в комнату заглянул великий сыщик и предложил нам немного прогуляться по саду.
Изрядно озадаченные, мы вышли из дома и, спустившись с крыльца, оказались перед газоном, после чего медленно двинулись по траве к кустам рододендрона, причем Холмс все это время пел дифирамбы красотам сада.
– Слушайте, мистер Холмс, – раздраженно перебил его Лестрейд, – чего ради я тащился сюда из Лондона? Разглядывать кусты и гулять по травке? В телеграмме вы упомянули какие-то новые улики. Мы с инспектором Дженксом желаем знать, о чем идет речь.
– Какие еще улики? – вскинулся Беркиншоу, не дав Холмсу ответить. – В телеграмме, что я получил от вас, ничего такого не было!
Холмс благодушно улыбнулся.
– Что ж, господа, – промолвил он, – коль скоро вы считаете нашу прогулку пустой тратой времени, быть может, вернемся в дом? Все улики – там.
Повернувшись на каблуках, он быстрым шагом направился обратно к дому. Мы обменялись ошеломленными взглядами и поспешили за ним. Всего через несколько ярдов мой друг внезапно остановился и, выбросив вперед руку, театральным жестом указал на одно из окон Вудсайд-Грейнджа.
– Бог мой! – вскричал он. – Кто это? Быть не может!
Некоторое время мы, остолбеневшие, молча взирали на окно кабинета, не в силах произнести ни слова. Наконец тишину разорвали крики изумления. Зрелище было поразительным: за окном сидел одетый в черный сюртук Ральф Беркиншоу и, склонив светловолосую голову над столом, что-то писал.
Вид двойника произвел на адвоката удивительный эффект. Издав крик, в котором удивительным образом смешались ужас и ярость, Беркиншоу будто безумный кинулся к дому. Все произошло так быстро, что мы настигли его только у двери кабинета, которую он безуспешно пытался открыть, отчаянно дергая за ручку.
– Отойдите, мистер Беркиншоу, – ледяным тоном промолвил мой друг, извлекая из кармана ключ. – Игра окончена. Не составите ли вы нам компанию в кабинете? Или мне лучше попросить инспектора Дженкса надеть на вас наручники и отправить дожидаться нас в кэбе? Выбор за вами. Предпочитаете пойти с нами? – Холмс отпер замок и распахнул дверь. – Что ж, в таком случае сядьте вон на тот стул. И не дай вам Бог раскрыть рот, пока я не закончу.