Тайны советской репатриации
Шрифт:
Кроме того, продолжали действовать отдельно 40–50 тыс. человек — в туркестанских и кавказских батальонах, 10 тыс. человек — в дивизии СС «Галичина», до 15 тысяч — в казачьих частях, до 40–50 тыс. — в латышских и эстонских дивизиях СС и охранных частях, 20–25 тыс. человек — в составе отдельных частей, действовавших на территории Югославии, Италии и Франции{412}. Помимо этих частей и соединений, целый ряд восточных формирований продолжал оставаться в составе вермахта (599-я пехотная бригада, 3-й и 4-й добровольческие полки, а также 25 отдельных батальонов). Их общая численность превышала 25 тыс. человек{413}.
Что же касается «добровольцев вспомогательной службы» («хиви»),
Таким образом, к весне 1945 г. в вооружённых силах фашистской Германии числилось около одного миллиона человек[185], входивших в состав вспомогательных служб, восточных формирований, вооружённых сил КОНР, Украинской народной армии[186] и национальных легионов. Из этих сил А.А. Власову формально подчинялись лишь 10% — собственно РОА, русский охранный корпус, бригада А.В. Туркула и казачьи части.
«Нет веских оснований утверждать, будто РОА состояла главным образом не из “идейных борцов”, а из уголовников, националистов, а также слабых, безвольных людей, преследовавших одну цель — выжить, — пишет доктор исторических наук М.И. Семиряга. — Во-первых, националист — это уже “идейный борец”, и, во-вторых, документы свидетельствуют, что власовцы стойко вели себя в боях во время высадки союзников во Франции в июне 1944 г. и в сражениях против советских войск на Одере весной 1945 г.»{415} Что касается «идейной нищеты» власовского движения, то документы, принятые его политическим органом Комитетом освобождения народов России, вряд ли подтверждают такой вывод.
Следует отметить, что руководство КОНР имело собственный план действий на случай капитуляции Германии. Власов и его окружение уже не могли, как прежде, рассчитывать на формирование достаточного количества дивизий, чтобы противостоять Красной Армии, однако вера в противоестественность и непрочность коалиции западных демократий со сталинским режимом вселяла им надежду на скорый её раскол. В этом случае многочисленные и хорошо вооружённые антисоветские формирования стали бы, по их мнению, незаменимым подспорьем для США и Великобритании в их грядущей борьбе против Советского Союза{416}. Поэтому на последнем заседании КОНР, состоявшемся 26 марта 1945 г. в Карлсбаде (Карловы Вары), было решено постепенно стягивать все русские и национальные формирования с востока и запада в район Инсбрук-Зальцбург (Австрийские Альпы), чтобы здесь продолжить борьбу до изменения общей обстановки.
В апреле 1945 г., когда поражение Германии стало очевидным, А. А. Власов и его ближайшие сообщники, опасаясь быть захваченными Красной Армией, приняли решение пробиваться в сторону англо-американских войск и вывести туда все части РОА, чтобы впоследствии сдать американцам без сопротивления все формирования вооружённых сил КОНР при условии, что их личный состав не будет выдан советским властям[187]. Однако представители американского командования, включая главнокомандующего войсками союзников в Европе Д. Эйзенхауэра, заявили, что не уполномочены вести переговоры относительно предоставления русским коллаборационистам политического убежища, и требовали сдачи в плен на общих основаниях, обещая, правда, при этом, что
Вопрос о судьбе солдат и офицеров из негерманских воинских формирований возник у союзников задолго до капитуляции Германии. Союзники были поражены, когда узнали, что среди иностранных добровольцев, служивших в вермахте, больше всего было советских граждан, и не просто граждан, а офицеров и солдат Красной Армии. Как сообщала британская армейская разведка 17 июня 1944 г., среди вражеских военнопленных, взятых в ходе высадки в Нормандии на всём протяжении фронта от Нидерландов до Пиренеев, около 10% составляли «русские добровольцы»{417}.
Проблема советских военнопленных, служивших в вермахте и захваченных союзными войсками, приобрела настолько острый характер, что стала предметом обсуждения на высшем уровне в ходе Ялтинской конференции. 11 февраля 1945 г. на Юсуповской даче союзники подписали секретные двусторонние соглашения советско-английские (В.М. Молотов и А. Идеи) и советско-американские (генерал-лейтенант А.А. Грызлов и военный атташе при посольстве США в Москве генерал-майор Д. Дин){418}. Суть соглашений сводилась к следующему:
«Все советские граждане, освобождённые союзными войсками, будут сразу же после их освобождения отделены от немецких военнопленных и помещены отдельно от них… Эти советские граждане немедленно будут сосредоточены в определённых пунктах и лагерях, куда немедленно будут допущены советские представители репатриационных властей… В интересах внутреннего управления и дисциплины эти советские граждане будут объединены в отряды и группы, которые будут подчиняться советским законам… Уполномоченные британские (соответственно — американские. — Ю.А.) представители будут способствовать, по мере своих возможностей и с учётом имеющихся в их распоряжении транспортных средств, скорейшей отправке… граждан в Советский Союз»{419}.
В опубликованном в тот же день коммюнике, а также в соглашениях «Большой тройки» и в приложениях к ним ни слова не говорилось о дифференцированном подходе к советским военнопленным, служившим в вермахте и захваченным в плен с оружием в руках, и к тем, которые содержались в немецких лагерях и были освобождены союзными войсками[188]. И.В. Сталину было крайне неприятно признавать наличие изменников среди советских военнопленных, тогда как среди англичан и американских солдат и офицеров, которые одновременно передавались союзникам советскими властями, подобная категория людей отсутствовала.
Так возникла «правовая основа» репатриации «добровольцев» восточных формирований. С моральной и общечеловеческой точек зрения подписанные союзниками соглашения, обрекшие на страдания и гибель миллионы людей, невозможно оправдать, но объяснить их действия, наверное, можно: этот шаг был продиктован искренним стремлением защитить и вернуть на родину тех граждан США и Великобритании, которые оказались в советских зонах.
Столкнувшись с необходимостью осуществления насильственной выдачи советских граждан, что юридически не предусматривалось Ялтинскими соглашениями, Запад формально мог хотя бы замедлить или временно приостановить репрессии. На деле политические и военные представители Великобритании, США и Франции «перевыполнили» взятые на себя «обязательства», выдав не только фактических граждан СССР, но и множество тех, кого Советский Союз особо не ожидал видеть в своих оккупационных зонах.