Тайны ушедшего века. Границы. Споры. Обиды
Шрифт:
Итак, позиции «западников» и «изоляционистов» ясны. Первые считают: не с Россией надо заключать договор, а стремиться в Европу, поскольку у восточного соседа своих проблем хватает. Для вторых неприемлем сам факт белорусско-российского союза, ущемляющий белорусский государственный суверенитет.
В 1994 году аналитики исходили из того, что перспективы белорусско-российских отношений во многом зависели от судьбы подписанного 12 апреля того же года договора об объединении денежных систем двух стран. Прогнозировалось, что именно сюда переместится центр политической борьбы в Белоруссии. Если договор начнет осуществляться и в ходе его реализации
Второе направление, по которому могли возникнуть осложнения, – судьба культурных ценностей. Невыполнение, а затем отмена Верховным Советом РФ «Соглашения о возвращении культурных и исторических ценностей государству их происхождения», подписанного в Минске 14 февраля 1992 года главами всех стран Содружества, было негативно встречено в среде белорусской интеллигенции. Подписанное 15 мая 1993 года в Ташкенте новое соглашение по этому вопросу вызвало протест с ее стороны. В парламентской «Народной газете» было опубликовано открытое письмо видных деятелей культуры Председателю Совета Министров Белоруссии В. Кебичу с осуждением нового документа, который, по их мнению, не упразднил, а закрепил и стимулировал политику сокрытия историко-культурных ценностей в фондах бывших союзных музеев и архивов.
Белорусская сторона подготовила свой проект соглашения о проблемах собственности на художественные ценности, который был поддержан правительствами всех стран Содружества, за исключением российского. Кроме общего соглашения по СНГ, белорусы предложили еще и свой вариант межправительственного соглашения между Белоруссией и Россией. Свой проект двустороннего соглашения подготовила и Россия. В них многое совпадает, но немало и расхождений. Самое принципиальное в том, что Россия по-прежнему склонна полагать: все сохранившееся на ее территории, все фонды бывшего Союза принадлежат только ей.
Это было очень болезненно воспринято Белоруссией, которая признана самой обделенной нацией в Европе. Такой вердикт был ей вынесен перед 50 странами во время присоединения республики к Хельсинкскому процессу (1993). Нация, утратившая свои культурные ценности, святыни или «поручившая» их хранение музеям и архивам других стран, считается обделенной. Это произошло во многом «благодаря» географическому положению Белоруссии, выгодному для ведения войн. Что попадалось на глаза – вывозили, что не успевали вывезти – уничтожали на месте.
Обретя суверенность, Белоруссия одной из первых приступила к поиску сведений о художественных ценностях, вывезенных в разное время за пределы республики законным или незаконным путем. Здесь издан сборник документов и архивных материалов «Возвращение», который направлен в страны, где хранятся эти ценности. Россия занимает пока отрицательную позицию.
Вот два стратегических направления, которые в середине 1990-х годов были чреваты возможными обострениями в белорусско-российских отношениях.
Глава 13
«Если бы знать, где упадешь, то заранее соломку подстелил бы», – гласит белорусская народная мудрость.
Где надо стелить соломку в белорусско-российских отношениях?
На международном уровне. В Белоруссии четко
Но в Белоруссии видят, что это стремление тормозится опасливым отношением великих держав, и прежде всего США, к тому, чтобы Россия реинтегрировала постсоветское пространство, на котором проживают 25 миллионов этнических россиян. На все лады варьируется мысль директора управления всемирного развития госдепартамента США Грега Гуроффа о том, что США чувствует ответственность за жизнь своих сограждан за границей, но не за все англоговорящее население в других частях света. С этой точки зрения, по его словам, особая роль России в отношении русскоязычного населения в СНГ воспринимается на Западе как националистическая политика. Бальзам на душу белорусских «западников» и «изоляционистов»!
Самое парадоксальное в том, что именно несогласие США с тем, чтобы Россия осознавала постсоветское пространство зоной своих жизненных интересов, и может ускорить процесс реинтеграции. Закончив спор между собой, славяне наверняка объединятся, ибо Запад не откажет себе в удовольствии применить экономические санкции в отношении непослушных стран.
На уровне глав правительств. Три месяца, с января по март 1994 года, вся Белоруссия ждала прибытия в Минск российского премьера Черномырдина для подписания соглашения об объединении денежных систем. В течение всего этого периода в начале каждого месяца белорусские газеты на первых полосах помещали крупные заголовки: «В этом месяце В. Черномырдин приезжает в Минск». «Выноски» появлялись после каждого телефонного разговора между премьерами. Однако российский премьер так и не приехал, что вызывало у людей обиду, горечь, недоумение.
Конечно, с самого начала искушенные политики знали, что придется белорусским руководителям ехать в Москву и ожидать в приемной. Простые люди не верили обещаниям Черномырдина и ждали литерного рейса. Мелочь? Но она о многом говорит. Лучше уж не обещать, не давать повода для упреков в имперских амбициях.
Кстати, это относится не только к одному Черномырдину. Члены российского кабинета министров, особенно из молодых, относятся к белорусским коллегам снисходительно-покровительственно, как и подобает старшим братьям.
Надо сменить тональность поведения, не употреблять на государственном уровне непродуманных оценок типа «В Белоруссии неплохие люди живут» (Черномырдин) и т. п. Это обижает белорусов, как будто они второстепенный народ.
На дипломатическом уровне. Посольство Российской Федерации в Белоруссии должно действовать более гибко, избегать в средствах массовой информации одномерных, а то и «лобовых» оценок. Эти люди плохо знают историю республики и ее народа, новые научные изыскания времен глубокой древности воспринимают в штыки, рассматривая их в качестве «малозначительных исторических эпизодов для развития антирусских настроений».