Тайны веков. Книга 2
Шрифт:
Мое личное многолетнее знакомство с Вергиной началось в 1937 году, когда я принял участие в раскопках, которыми руководил мой учитель Ромайос; с ним я работал вплоть до 1940 года. В 1949 году я стал сотрудником Греческой археологической службы и благодаря счастливому стечению обстоятельств получил назначение в Веройю, причем круг моих обязанностей распространялся и на раскопки в Вергине.
Прежде всего я обследовал так называемый «Мегали тумба» — Великий курган, который возвышался над огромным скопищем других могильных холмов меньших размеров. Моя первая попытка не увенчалась успехом, но я тем не менее был убежден, что Великий курган — диаметром 110 метров и высотой 12,5 метра — был, несомненно, сооружен в эллинские времена и скрывал под
В последующие годы я обследовал другие курганы, I большинство которых относилось к раннему железному веку (1000—700 годы до н. э.), хотя кладбище использовалось вплоть до первого столетия до нашей эры, то есть до конца эллинского периода. Раскопанные гробницы относились к первому периоду этой эпохи (1000—700 годы до н. э.), и в них было найдено множество гончарных изделий, бронзы, драгоценностей и железного оружия.
(320—239 годы до н. э.), годом позже вновь отвоевавшим Эге, с тем чтобы прикрыть им ограбленные гробницы и защитить в будущем свою собственную гробницу от подобных грабежей.
Преисполненный надежд, я начал раскопки 30 августа 1977 года вместе со своими помощниками Стеллой Другу и Хрисулой Палиадели. После 35 дней напряженной работы, отвалив 18 тысяч кубометров насыпной земли, мы добрались до грунта в центре кургана. Были заложены пять пробных шурфов глубиной 2,5—3 метра, что довело общую глубину раскопа до 15 метров, считая от вершины холма.
Но результаты были в высшей степени разочаровывающими: ни малейшего признака какого-либо сооружения или человеческой деятельности. Однако в последние дни рабочего сезона 1977 года, готовя площадку для раскопок на 1978 год, я приметил более древний небольшой курган, спрятанный под юго-западной оконечностью Великого кургана. Заложив в нем шурф, мы натолкнулись на странную часть стены, покрытую известкой сверху и с одного края.
Через несколько дней была обнаружена еще одна кирпичная кладка возле массивной, отлично сооруженной стены. На следующий день мы откопали между этими двумя стенами крышу прямоугольной гробницы, которая была вскрыта в далеком прошлом и, по-видимому, ограблена. Одно за другим мы обнаружили три сооружения. Два из них находились под землей, а третье было построено на поверхности земли.
Оно было полностью разрушено, уцелел лишь фундамент. Однако рядом с фундаментом были аккуратно сложены мраморные фрагменты надземной части разрушенного сооружения, поражавшие высоким мастерством отделки. Разрушения, нанесенные в 274— 273 годах до н. э. наемниками-галатами, не казались более абстрактной гипотезой — они подтверждались нашими находками.
Внутренние размеры «малой» гробницы составляли 3,5 X 2,09 X 3 метра. Она явно была безжалостно разграблена, и в ней мало что уцелело. Некогда в гробнице наверняка находились немалые ценности — очевидно, золотые, серебряные и бронзовые драгоценности и домашняя утварь.
Гробница, вне всякого сомнения, была необычайно богатой — об этом можно было судить хотя бы по тому, что три ее стены в верхней части были расписаны фресками поразительной красоты. На длинной северной стене мы обнаружили уникальную художественную композицию «Похищение Персефоны Плутоном».
Это первая найденная в Греции фреска четвертого столетия до нашей эры. Уверенность и легкость мазка, вдохновенность темы и утонченность цветовой гаммы, изобразительная мощь и мастерское владение перспективой говорят о том, что это творение принадлежит кисти великого мастера.
Полагаю, что я не погрешу против истины, приписав эту фреску Никомаху, знаменитому греческому художнику середины четвертого столетия до нашей эры, который часто обращался к этой редкой теме и был знаменит не только совершенством своих произведений, но и тем, что работал необычайно быстро. На двух других стенах изображены женские фигуры, великолепно выписанные, но не столь многокрасочные.
Начав очистку соседней стены, мы обнаружили груду черепков, золы и обуглившихся костей небольших животных. Черепки эти были некогда сосудами, изготовленными примерно в 340—330 годах до н. э., во всяком случае до 320 года до н. э. Каменная кладка стены привела нас к тому же мнению, что вызвало у нас особый интерес. По мере того как продолжались раскопки, начал вырисовываться необычный фасад гробницы — он был увенчан карнизом с прекрасными пальметтами.
Ниже мы ожидали увидеть дорические триглифы и метопы, но обнаружили ровную поверхность, по-видимому, расписанную красками. Вскоре перед нами возникла фигура юноши с копьем в руке, а рядом с ним — косуля и всадник. Вся картина (размеры ее 5,5 X 1,2 м) представляет собой уникальную композицию, образец греческой живописи, о красоте которой раньше можно было лишь гадать по копиям и подражаниям римской эпохи, найденным, например, в Помпеях, Геркулануме и Боскореале.
Основным сюжетом была охота на кабанов и львов. Три всадника и семь пеших охотников с копьями, впереди которых бегут собаки, преследуют зверей на фоне зимнего пейзажа, условно обозначенного двумя лишенными листвы деревьями. Умело выписанные фигуры, неожиданная перспектива, мастерски поданная композиция, а также гамма и цветовое решение — все выдает руку великого художника. Думается, что это творение художника — автора первоначального варианта «Битвы при Иссе», послужившего основой для знаменитой мозаики в Неаполе. Эта уникальная фреска, творение «Художника из Вергины», позволила нам впервые познакомиться с достижениями греческой живописи в один из периодов ее наивысшего расцвета; именно это и является первой, основной ценностью раскопок.
По мере продолжения работ перед нами вырисовывался антаблемент сооружения, метопы и триглифы, архитравы и капители колонн, угловые пилястры. Все они оказались в отличной сохранности, их первозданные краски не потускнели. Естественно, что наше внимание приковал центр фасада, где, как правило, располагается вход в гробницу.
Мы понимали, что в этот сезон мы не сумеем расчистить вход, и поэтому было решено освободить от земли лишь верхнюю часть двери, с тем чтобы можно было заглянуть внутрь погребальной камеры и в конце концов проникнуть в нее. Этот план основывался на предположении, что гробница разграблена, а дверь, стало быть, взломана и упала внутрь гробницы. Однако, когда мы отрыли дверь вплоть до перемычки, нас ожидал в высшей степени приятный сюрприз: дверь оказалась в целости и сохранности — хороший шанс найти гробницу неразграбленной. Право же, я никак не предполагал такой удачи. Здесь, в Вергине, находилась одна из крупнейших македонских гробниц, насколько мне известно — древнейшая, с уникальными росписями на фронтоне, и причем неразграбленная, единственная сохранившаяся до наших дней в целости и сохранности! С этой минуты интерес к раскопкам еще более возрос.
Возникла проблема: как проникнуть в гробницу? Открыть дверь можно было лишь изнутри, расчистив вход до самого пола. Откопав фасад и очистив от земли небольшую часть крыши, мы поняли, что гробница имеет сводчатый потолок, как и все известные нам македонские гробницы. Поэтому проникнуть в нее можно было лишь одним путем: разобрать свод и убрать замковый камень, иными словами, применить метод древних грабителей могил.
Когда наконец была удалена земля, насыпь которой в отдельных местах достигала шести метров, возникло еще одно непредвиденное обстоятельство. В задней части крыши было обнаружено сооружение из кирпича-сырца, которое обвалилось внутрь под тяжестью насыпи кургана. В этой груде обломков мы нашли два железных меча, острие сариссы(длинной пики македонских солдат) и множество железных деталей конской упряжи, причем все они носили явные следы огня. По-видимому, эти предметы были брошены в погребальный костер и затем помещены на крышу гробницы, что напомнило нам знаменитую сцену сожжения тела Патрокла, описанную Гомером, когда Ахилл предал огню четырех коней вместе с телом своего погибшего друга.